Егерь. Вызов (СИ) - Скиба Николай

— Идём дальше, — сказал я, поправляя рюкзак.

Остаток пути прошёл спокойно. «Актриса» шла рядом, время от времени поглядывая на меня с любопытством. Красавчик дремал у меня на плече, изредка почёсывая за ухом. В потоковом ядре я чувствовал присутствие своих духовных зверей — они постепенно успокаивались.

Дорога извивалась между берёз и осин, под ногами шуршала опавшая листва. Воздух стал прохладнее — приближалась ночь. Где-то вдали ухнула сова, а из кустов доносился шорох мелких зверьков.

Знакомые звуки, знакомые запахи. Дом был уже близко.

Чем ближе мы подходили к деревне, тем сильнее холодная рука тревоги сжимала мне кишки. Неделя. Срок истекал через сутки. Я отгонял мысль, что мог ошибиться в расчётах, перепутать дни в этом безумном марафоне. Что, если я опоздал? Картина, как сборщик налогов уводит мать в кандалах, полыхала за веками, заставляя желваки на скулах каменеть.

Потянуло дымом из печных труб, влажной землёй с огородов и прелым сеном. Где-то вдалеке лениво тявкнула собака. Эти звуки казались симфонией после жуткой какофонии ночной опасной зоны, где каждый шорох мог означать смерть.

Огни деревни вспыхнули внезапно — тёплые жёлтые искры в сгущающихся сумерках. Я застыл на опушке, в тени последних деревьев, и долго пил глазами этот вид. Актриса замерла позади, чутко улавливая напряжение хозяина.

Дом Ольги сиротливо прижался к самому краю деревни, его тёмный силуэт с отремонтированной крышей был знаком до последнего бревна. И там, в маленьком окошке, мерцал свет. Я с облегчением выдохнул — не опоздал.

Подошёл к старой калитке, которая жалобно заскрипела, протестуя против вторжения, и шагнул во двор. Актриса скользнула следом.

Двор встретил меня покоем, глубоким миром уставшей за день деревни. Поднялся на крыльцо и постучал — костяшки пальцев гулко ударили по старому дереву.

За дверью послышались торопливые шаги, и через мгновение она распахнулась.

На пороге стояла мать.

Ольга выглядела усталой, но здоровой. Руки слегка дрожали, может от страха, который копился всю неделю? В её глазах сначала промелькнуло недоумение, потом — узнавание, и, наконец, — безграничное облегчение. Она смотрела на меня так, словно не верила собственным глазам.

— Макс… — выдохнула она шёпотом громче любого крика.

Я устало улыбнулся и шагнул за порог. Красавчик тут же подбежал к женщине, ткнувшись влажным носом в подол простого платья. Следом бесшумно вошла Актриса. Её серебристая шерсть отливала синевой в тусклом свете масляной лампы, а глаза холодно осматривали тесную комнату.

Мать ахнула, прижав руки ко рту. Её взгляд метнулся от моего измождённого, покрытого грязью и засохшей кровью лица к огромному незнакомому зверю, а потом снова ко мне. Она не испугалась. В глазах было лишь потрясение и слёзы, хлынувшие горячими, крупными ручьями.

— Сынок… Живой…

Она бросилась ко мне, крепко обняла и… заплакала, утыкаясь лицом в плечо. Худенькие плечи сотрясались от беззвучных всхлипов. Я неуклюже обнял её в ответ, тело Макса помнило это тепло, и оно было невыносимо настоящим.

— Всё в порядке. Я же говорил, что вернусь, — голос охрип, стал едва слышен.

Она отстранилась, провела дрожащей рукой по моей щеке, стирая грязь и оставляя влажный след.

— На кого ты похож… Худой, грязный… А это… та самая? — кивнула на рысь, которая неподвижно, как изваяние, сидела у двери.

— Она, — коротко ответил. — Всё потом. Есть что поесть?

Она тут же засуетилась, вытирая слёзы краем передника.

— Конечно, сынок! Сейчас, всё есть! Картошечка осталась, сальце…

Через несколько минут сидел за столом и с жадностью голодного волка поглощал простую еду — варёную картошку в мундире и тонко нарезанные ломтики солёного сала. Мать сидела напротив, не сводя глаз, и её взгляд был красноречивее любых слов. Красавчик устроился у неё на коленях, и она машинально гладила его мягкую шёрстку, что успокаивало их обоих. «Актриса» так и осталась у двери.

Когда первый, самый страшный голод отступил, откинулся на спинку грубо сколоченного стула, чувствуя, как по телу разливается долгожданное тепло и свинцовая усталость. Я дома. В безопасности. На мгновение захотелось просто закрыть глаза и уснуть прямо здесь, за столом. Но время не ждало. План «Б», который вытачивал в голове всю дорогу назад, был прост и груб. Конфронтация. Сила. Шантаж. И ещё куча вариантов… За что взяться?

Поднял взгляд на мать.

— Ну что? Удалось найти покупателя?

Она кивнула, и в глазах мелькнула слабая надежда.

— Да, сынок. Нашла. Через старые связи… У отца был хороший друг, торговец питомцами, Тимофей. Но он много путешествует по королевству. Я отправила ему весточку, и недавно пришла обратная. Он согласился приехать в деревню и сообщил, если зверь хороший, то заплатит.

Я почувствовал, как напряжение, державшее всю дорогу, начало отпускать. Это — самый худший из возможных вариантов, но пока что — хотя бы так. Неплохая новость.

Человек дела, которого интересует только качество товара, а не деревенские интриги. Идеальный вариант. Возможно получится договориться.

— Но… — продолжила она, и голос дрогнул. — Есть одна проблема.

Я устало усмехнулся про себя, глядя на пляшущий огонёк лампы.

Хех, проблема. Куда уж без них.

Красавчик устроился на подоконнике, методично умывая белоснежную шёрстку лапкой. Лунный свет, пробивающийся сквозь старые ставни, превращал его в призрачную фигурку из сказки. Время от времени он поднимал голову, чутко прислушиваясь к ночным звукам деревни.

А Актриса сама выбрала себе пост у двери в комнату матери. Просто легла поперёк прохода, как живая преграда, и замерла. Её серебристые уши постоянно поворачивались, улавливая каждый шорох, каждый звук за окнами.

Я не возражал против её инициативы.

Проблема, о которой рассказала мать, оказалась непредсказуемой…

Я потёр глаза кулаками, чувствуя, как усталость накатывает волнами. Голова гудела, мысли путались. Организм требовал отдыха.

Завтра. Обо всём подумаю завтра. Сейчас нужно просто выспаться, а утром с ясной головой решать, что делать с Ефимом.

Но одну вещь хотелось сделать прямо сейчас. Я повернул голову к двери, где неподвижно лежала серебристая тень.

Питомец: Ветряная рысь.

Уровень: 16.

Опыт: 5675/6765

Эволюционный индекс: F.

Характеристики питомца:

Сила: 4

Ловкость: 13

Поток: 21 (основа)

Связь (F, пассивно): Ментальная связь с близнецом. Возможность использовать навыки брата. Расстояние — минимальное. Ресурсы крайне ограничены

Когти Шторма (E): обволакивает собственные когти сжатым воздухом, увеличивая их режущую силу.

Лёгкий шаг (F, доступно): создаёт у своих лап небольшой плотный вихрь.

Свободных очков для распределения: 0.

Шестнадцатый уровень. Один навык идентичный с братом, что неудивительно.

Когти Шторма E… Интересно. Это уже серьёзное оружие. В сочетании с её скоростью и манёвренностью она могла стать смертоносным противником. Хотя в реальном бою я так и не видел, как она пускает в ход когти — вечно избегала прямых схваток, предпочитая роль приманки. Понятное дело, зачем рисковать шкурой, когда они просто испытывали меня, следуя магическому инстинкту.

Любопытная деталь — у неё основная характеристика Поток, а у брата Ловкость. При внешней схожести они дополняли друг друга, как две половинки одного целого. Идеальная охотничья пара.

Веки тяжелели. Строчки перед глазами расплывались, и я не стал сопротивляться наваливающейся дремоте.

Последнее, что мелькнуло в сознании перед погружением в сон — завтра нужно первым делом поговорить с Барутом. Он должен был кое-что сделать. И от этого результата зависят все мои дальнейшие действия.

Красавчик мягко спрыгнул с подоконника и устроился рядом с кроватью, свернувшись белым пушистым клубком. Его размеренное дыхание действовало успокаивающе.