— В целом верно, — согласился Миямото.
— А если всё так хорошо сложилось, что сказать надо бедной несчастной хули-цзин, которая ночами не спала, все гадала и гадала?
Слушатели, включая меня, дружно зависли. О такой трактовке событий мы не задумывались.
— А, я знаю! — Алевтина Кощеева подняла руку с остатками хризантемы. — Молодец, возьми с полки пирожок!
— Можно просто «спасибо», — пробурчала Бай Гуан.
* * *
— Ичика-тян, можешь ли позвонить достопочтенной Хинате-тян? У нас тут намечаются великолепные посиделки! А она сказала беспокоить ее, когда понадобится помощь! — бабушка осваивала сложное дело заказа доставки продуктов на дом.
Когда фургон с едой был разгружен, застучали ножи. На кухне образовался Ближний Восток, знакомый мне с детства. Привлечены были буквально все пробегающие мимо йокайки женского пола — и немного йокаев мужского. Потому что убегать нужно быстрее.
— И эту китаянку позови, дальше усадьбы никуда не денется, Горо Хейзу позаботился!
Аля во дворе каталась на спине огромного акита-ину Юты с разрешения всех, к кому это могло иметь отношение. Мне оставалось удивляться, как быстро он вырос. Тамамо-но Маэ, надев фартук, священнодействовала над сложным соусом, которому нужно было настаиваться почти сутки. Ичику погребло под горой зелени. Томоко напевала что-то, отбивая мясо в такт. Три молотка в ее правых руках мельтешили, создавая полноценную ударную установку. Изаму-кун ради такого дела прогулял занятие в клубе домоводства — как и большая часть клуба домоводства, узнавшая, что для мероприятия у Идзанами-ками-сама очень нужны стратегические запасы тортов и печенья, и без их помощи с этим никто не справится.
Бай Гуан, приведенная на кухню, застыла столбом в проходе. От ее щиколотки тянулась полупрозрачная тоненькая паутинка, уходящая вдаль в коридор.
— Но… — жалобно пролепетала китайская лиса. — А как же скатерть-самобранка?
— Пф… — отмахнулась Марья Моревна. — Обойдемся ручками, девочки.
— На праздник тетушка Гу решила приготовить фаршированное весло. Как известно, настоящее фаршированное весло готовится 12 часов, включая отпаривание, разглаживание, форматирование, начинку вареными гайками и кальмаризирование, — процитировал по памяти Изаму-кун, открывший для себя бесконечный мир разноязыкого самиздата (с моей подачи, разумеется).
— А может, хоть мультиварку?..
— Только хардкор! — хором откликнулись великанши-они, подтаскивавшие в сторону Томоко еще ящик разделанного мяса для отбивных. Сотен и Ибараки щеголяли новыми пластырями, но, кажется, их это забавляло — как обычно.
Бай Гуан поникла, поняв, что ее наказание только началось.
* * *
Я уже что-то понимал в прогулках с девушками — и за этот опыт я благодарил обеих кицунэ, с которыми меня свела судьба. Уэно-тян, о судьбе которой я в глубине души чуть-чуть волновался, показала мне, что девушка — это концентрированная красота, что с ней нужно обращаться аккуратно и вообще в целом строить отношения можно и нужно. Бай, о которой я предпочел бы не вспоминать, но которая исправно попадалась мне в усадьбе Кицуки, дала мне в свое время целый ворох идей, как можно проводить свидания.
Поэтому днем мы учились, после школы занимались освоением домоводства (Яно была в восторге от того, сколько всего успели изобрести), а вечера принадлежали нам. Развлечения, прогулки, пикники и походы стали идти одно за другим.
И каждый день начинался с того, что я просыпался с мыслями о ней, а каждый вечер заканчивался тем, что я ломал голову, как же мне могло настолько повезти.
Я считал себя самым, черт подери, самым везучим кощеем в мире.
Мне, пожалуй, оставалось реализовать ровно одно желание, которое подтачивало меня с первых недель обучения. И однажды я решился. В этом немалую роль сыграло наличие бабули в Сайтаме: кладезь знаний был прямо под рукой.
— Привет, — я, зайдя в столовую семьи Кицуки, аккуратно поставил на стол увесистую сумку.
— Чойта? — отвлекся Казуя от книги.
— Пирожки. Захотелось внезапно, а поскольку в готовке я поднаторел, просто сел и решил вспомнить, как бабушка запрягала всю семью на тимбилдинг по созданию пирожков. Увлекся, получилось многовато. Подумал, что вам, может, тоже понравится.
— А я пробовала русские пирожки, когда Марьяморевна-сама устраивала zastolie у Идзанами-ками-сама, — сказала Яно. — Великолепная вещь, особенно с печенью.
— С печенью тоже есть, — я поцеловал ее в щеку, вкладывая в руку пирожок. — А вы как, не попробовали?
— Мы не добрались, — мрачно ответил Казуя, вспоминая zastolie, после которого живые не завидовали мертвым. — Ну, хоть сейчас укушу. Как это употребляется?
Половина пакета с пирожками резко куда-то делась. Казуя ослабил ремень, намереваясь пригласить остальных. Ичика тоже увлеклась, сначала отложив несколько пирожков для Сакуры, в судьбе которой принимала немалое участие.
План был прост как палка. Потому что я втихомолку попросил Яно не готовить обеды на следующий день. И прямо с утра пораньше…
— Держи, — я поставил бенто на парту Кицуки Ичики.
— Э… — девушка в легком шоке уставилась на подношение. — Стоп… это же они? Правда? Спасибо!
И в порыве чувств она схватила меня за руку. Я чуть-чуть покраснел, зная, что для японцев это могло считаться горячим жестом проявления дружеских чувств.
В повисшей в классе тишине я прошествовал к своему месту.
— Мой дорогой друг, — обратился ко мне Изаму-кун, наблюдая, как шинигами обороняет контейнер от осаждающих любопытных одноклассниц. — Я напомню тебе, что изначально «План Бенто» звучал совершенно иначе.
— И не говори, — вздохнул я.
Он скептично посмотрел на большой пакет, стоявший рядом с моей сумкой.
— А кому остальные?
— Президенту школьного совета…
Класс вновь затих, и на этот раз девушки зашептались особенно активно.
Вот теперь я подколол всех, кого был способен. Можно было спокойно учиться до конца года.
Глава 11
Ее провожали немногие. Кицуки Миямото и Горо Хейзу взяли на себя контроль над ее перемещениями до самого вылета в Гонконг, предварительно посовещавшись и приобретя билеты на прямой рейс. Пригородный поезд только что унес компанию из трех старших йокаев. На платформе остались стоять Акаги Ёсиро, Кицуки Казуя, Горо Кадзэ и безутешный Казухиро Курода. Младший Кицуки решил позвать их, поскольку именно они принимали живое участие в обнаружении лисицы.
— Курода-кохай, всё будет хорошо, — уговаривал Казуя камаитачи, на котором не было лица. — Подучишься, пойдешь в медиасферу. Потом приезжай куда захочешь и работай с ней. Ты знаешь, что каждому культурному деятелю нужен свой менеджер? Не сами же они свои дела ведут?
— Я больше никогда ее не увижу, — абсолютно убитым голосом произнес Курода. — Я слишком туп, чтобы доучиться и потом пойти в эту, как ее, медиасферу. Мы больше никогда не встретимся.
— Никогда не говори это страшное слово «никогда», — паукан хлопнул его по плечу так, что у камаитачи подкосились ноги. — Ты йокай, у тебя вечность впереди. Если бы я сделал для своей страны настолько крутое и полезное дело, я бы сейчас не кис, как ты.
— Что мне эта страна, если нет ее? — Казухиро грустно поднял глаза. — К тому же я не ты. Ты умный, и тебе всё легко дается. А у меня кроме боевых навыков больше вообще ничего.
— А ты бы сначала глянул, что нужно для поступления, а потом уже говорил, дается тебе это или нет, — посоветовал карасу-кун. — Если что, у нас дури хватит тебе найти того, кто поможет подтянуть предметы. Увидишься ты со своей лисичкой. Еще успеешь ей надоесть.
Камаитачи просиял.
Акаги Ёсиро в этот момент думал не о судьбе наемника, который с трех лап ставил размашистый крест на своем участии в семейном бизнесе, а о письме, которое сегодня утром пришло на электронную почту. Оно было отложенным и начиналось со слов «Если ты, Акаги-кун, это читаешь, значит, я уже в Гонконге и покоряю местные вершины, однако поздравления мне пока не высылай, для них еще рановато…» — а это значило, что не каждое обязательство хули-цзин считала слишком малозначимым, чтобы выполнять его.
