Я, кажется, тоже начал понимать механику, которой пользовался Мардук.
— Что дальше… Он пронзил Тиамат копьем и убил одним ударом, потом вырезал мечом ее сердце, а огромное туловище разрубил пополам, как плоскую рыбу. Поэты, однако. Одной половиной тела он перекрыл верхние воды и отделил их от нижних вод… ну, на этом в целом всё. Итак…
Лук и колчан со стрелами перекочевали со стола обратно на стойку. Ассирийские мечи тоже отправились на место, их заменили пара кинжалов кровожадного вида и охотничий шкуродер, увеличенный в масштабе один к четырем. Два копья Виктор оставил.
— Итак, колесница и ядовитые кони нам без надобности, — подытожил он. — Сетку поищу полегче. Осталась сущая мелочь: понять, как заткнуть ей пасть. Потому что сила Тиамат — в словах, которые она произносит. И в целом единственное, что остается — это повторить мардучий подвиг. После того как убьем дракона, можем сделать что захотим, хоть еще один мир. Готов спасать свою принцессу?
Его глаза нехорошо горели зеленью — наверное, как и мои.
Он ходил из угла в угол и бормотал что-то. Я, опершись на стол, не мешал.
— Заткнуть пасть, заткнуть пасть… залить глотку… свинец… надо кастинговую сетку откопать, наверное… пасть залить… но не вискарь…
Он выпрямился, будто его озарило.
— Представляешь, Костя, в Америке живу уже много лет, а до сих пор так и не привык мыслить одновременно прямо и образно.
— У тебя есть соображения? — аккуратно поинтересовался я.
— Конечно, — медленно кивнул он. И, пройдя к дальнему стеллажу с огнестрелом, достал СВД.
Дар речи ко мне вернулся не сразу.
— Хорошо, но как это поможет в деле? Я не совсем понимаю смысл маневра.
— А понимать не надо, — вслед за коробом с СВД на стол легла еще одна упаковка. Внутри были пули странного внешнего вида. — Это местная доработка. Напалм. Старо, дешево, работает. А как известно, работает…
— Не трогай, — эхом отозвался я.
— Сеть привезут через час, — он сверился с экраном смартфона. — После этого можно ехать искать твоего драконишку.
— А кто нам в этом поможет?
— Есть одна. Пойдем пока поговорим. Надо же чем-то целый час занять.
* * *
— Так, с квир-персонами разобрались, — Яно положила карандаш. — Теперь, Тиамат, о второй голове. Ты чернокожая женщина. Я правильно называю?
— Да, — польщенная тем, что японка безошибочно запомнила ее, вторая голова широко улыбнулась, демонстрируя снежно-белые зубы.
— И ты считаешь, что тебя угнетают, верно?
— Разумеется, — улыбка моментально переросла в оскал. — Представь себе: по сей день нас, чернокожих, считают универсальным объяснением для повышенной криминогенной обстановки в любом районе. На нас первыми падает подозрение, если кто-то нарушил закон, и его разыскивают. Долгие годы нам было запрещено буквально всё: от посещения общественных бассейнов до занятия стульев в местах продажи еды. Наших предков использовали в качестве рабской рабочей силы, к тому же утверждается, что от природы у нас ниже коэффициент интеллекта.
— Я один в один такое же слышала от белых людей в адрес азиатов! — оживилась Яно. — Правда, очень давно дело было.
— А я постоянно слышу обратное, — тяжело вздохнула третья голова.
— Ты же у нас азиатка? — снова уточнила Яно.
— Да, и меня считают задротом-заучкой, — третья голова не переставала вздыхать. — Считается, что если ты появился в Америке, то это только потому, что ты хочешь получить дорогое образование, которое котируется в любой стране, и потом будешь отбирать рабочие места у тех, кто здесь родился. И при этом чем желтее твоя кожа, тем больше шуток на этот счет. В бар ты не пойдешь же, тебе надо учиться. И в боулинг по этой же причине. И с друзьями в поход на Йеллоустон. И…
— Я поняла-поняла, — торопливо уточнила шинигами, строча в блокноте. — А вы обе, вы что делаете, чтобы вас считали полноправными членами общества, а не темно- и желтокожими второсортными личностями, способными только одна быстро бегать, а вторая лихо учиться?
— Нуууу… — протянули обе головы. — Мы занимаемся просвещением и доказываем, что мы не такие.
— И остальные заняты тем же?
— Вроде того.
— И за последние, скажем, лет десять должно было заметно подрасти число лиц азиатского происхождения, занятых в сфере развлечений, и число темнокожих, преуспевших в науке?
Обе головы помолчали какое-то время.
— Хотелось бы, да где уж, — снова тяжело вздохнула азиатская голова, к которой Яно уже не чувствовала ни малейшего сродства. — По-прежнему выпускают комедии, где темнокожие хвалятся физической силой, а азиаты рулят мозгами.
— Что-то у вас не то с просвещением, — протянула Яно. — Ну да ладно. У нас еще знакомство не окончилось.
* * *
Страшных размеров белый голубь сбросил во внутренний двор небольшую посылку и, хлопая крыльями, смылся в неизвестном направлении.
— Прислали сеточку, — среагировал Виктор, распаковывая коробку. Там был набор каких-то мелких стальных деталек, тоненьких и будто бы переплетенных. — Единственное — нельзя ее проверять, придется поверить на слово. Это как парашют: раскрывается моментально, а собирать потом заколебешься. Так, слушай внимательно.
Я превратился в слух.
— Это так называемая кастинговая сеть. Знаешь, как работает?
— Откуда? — удивился я. — Рыбалка не моё.
Виктор объяснил.
— То есть накидываешь сверху, а спутывает до низу? — уточнил я.
— Конечно. А для накидывания всегда есть дрон.
Двадцать первый век, мать его. Но это намного удобнее, чем первая ловчая сеть, которая весила столько, что прогнулся стол.
— Всё, инвентаризовались. Пора, — Виктор упаковал всё в небольшие сумки и взял копья в руку. — Нас ждет великая дама, и хорошо бы, чтобы у нее сегодня было прекрасное настроение.
Он вел автомобиль. В багажнике отдыхали СВД и прочие детали арсенала, а также бутерброды на отвратительном хлебе. «Моя бы воля, я бы этот американский хлеб использовал вместо напалма, потому что если его не пожарить, то рот он затыкает кому угодно», — пожаловался владелец «мустанга», намазывая плавленый сыр. Кажется, в будущем надо запланировать пирожки для моего добровольного помощника.
— На месте, — Виктор припарковался в лучах закатного солнца. — Не забудь перейти на английский.
«Салон Rue de Tournon. Marie всегда вам рада!»
Хорошая вывеска.
А кто такая Мари Анна Аделаида Ленорман, я немного знал.
Внутри был полумрак, обычный для таких мест.
— Bonjour, вы по записи? — уточнила милая ведьмочка, занимавшая стойку администратора.
— Увы, mademoiselle, — галантно произнес Виктор, — нам некогда было записываться.
— Тогда я не уверена, что madame сможет принять вас, — она мило сморщила рожицу, попутно разглядывая ауры.
— Да, mademoiselle, мы понимаем, что отвлекать мадам Ленорман не очень вежливо. Однако нам крайне нужна помощь опытной сивиллы, поэтому, пожалуйста, осведомитесь — может, для нас найдется время.
— Как вас представить?
— Кощей Бессмертный, — отрекомендовался я. — Второй, в смысле младший.
— То есть помощь нужна непосредственно вам? — девушка записывала данные на небольшой листок бумаги. Я не знал, что вообще в этом мире может ее смутить. Может, и ничто.
— Да, помощь требуется непосредственно мне.
Она скрылась за шторой, сооруженной из множества слоев шуршащей органзы.
— Парни, я не занята! — практически сразу раздался очень молодой и звучный голос из-за шторы. — Заходите!
Ведьмочка вылетела обратно за стойку администратора как ошпаренная. Мы с Виктором прошли в зал для приемов.
Я ожидал чего угодно: красивостей и мрачностей, призванных создать атмосферу настоящего гадального салона. Но не хипстерски-лаконичного лофта. Стены были заложены декоративным кирпичом, виднелись стильные бронзовые штучки, повешенные на стенах и расставленные на единичных полках. С потолка свешивался огромный живой папоротник, а на полу были мирно разбросаны разноцветные кресла-мешки.
