Несколько бутербродов мы решили оставить про запас. Новая одежда оказалась малость коротковата при моем росте.
— А если сделать небольшой подворот, то станешь похож на хипстера, — подколол меня Виктор.
— А если подтянуть носки, то на задрота, стырившего чужую одежду, — заметил я, завязывая кеды. Нужно было надеяться, что на последний переход их хватит. Амортизация подошвы у китайцев получалась так себе.
— Итак, мы оставляем одежду здесь, — подытожил мой спутник. — Я беру вот это оружие и забираюсь на ближайшую скалу. Ты подбираешься к замку и выманиваешь Тиамат на площадку перед ним. Старайся не попадаться под ее атаки — знаю, ты не умираешь, но не забывай, что ты не дома. Я управляю дроном. Сбрасываем на нее сеть, заливаем ей глотки напалмом, протыкаем, побеждаем. Забираем твою принцессу, воскрешаем дракона, возвращаемся сюда, переодеваемся как белые люди. Идем обратно. Вы отправляетесь куда захотите, а я домой, потому что собака без меня скучает.
— Отличный план, — одобрил я, повязывая на голову метр ткани на манер банданы и втыкая в ухо наушник. Без связи оставаться было не дело.
Дорога к замку, где гнездилась Тиамат, оказалась не самой простой. В руке я сжимал копье, а на поясе висел один из кинжалов. Больше я не нес ничего.
* * *
— Чую, кто-то к нам чешет, — прислушалась шестая голова, чей слух был не в пример острее прочих.
— Серьезно? — удивилась первая, но всё-таки выглянула в окно. — А, реально. Чувак незнакомый, на прораба похож.
— Что, мерзкий белый мужчина патриархального настроя? — оживилась радфем-голова.
— Поболтай мне тут, — огрызнулась седьмая. — А, да, мужик какой-то. Тощий как рельса.
— Что он тут забыл вообще?
— У него копье в руке, — сообщила чернокожая голова. — Воевать пришел. Угнетатель херов.
* * *
Без особых сомнений я осилил всю дорогу, весело помахивая копьем.
Было крайне важно соблюдать все требования. Волосы я сбрил… Кожу я оттер… Ногти и так были короче некуда. Оставалось беречь одежду и не плеваться. Ничего сложного.
Я встал перед замком.
— Чудище поганое, выходи! Биться будем! — не мог я удержаться от классического русского воззвания.
Внутри замка что-то зашевелилось, загромыхало, и огромная дверь распахнулась.
— Вы что-то сказали? — вежливо поинтересовались на английском шесть голов хором.
Глава 16
Я перешел на английский язык. В самом деле, мое воззвание было слишком уж… русско-героическим. Одна из голов очень, очень внимательно меня разглядывала.
— Добрый день. Мне известно, что вы похитили японскую шинигами. Я ее жених и пришел вызволять ее.
— А, явился не запылился! — вскинулась одна голова. — А скажи мне, белый цисгендерный мужчина патриархального настроя, зачем тебе эта женщина?
— В смысле? — начал недоумевать я. — Я влюбился в нее и предложил ей выйти за меня замуж. Она согласилась. Тут без объявления войны на небе появляется семиголовый дракон и уносит мою невесту…
— Подожди-подожди, — продолжила та же голова. — А ты уверен, что она точно знала альтернативы, прежде чем согласилась на ярмо под названием «бракосочетание»?
— Мне достоверно известно, что она изучала материалы по современной жизни, и также она в любой момент могла отказаться от заключения брака. Я ни в коем случае не давил на ее выбор.
— А я вот знаю, что она семьдесят лет просидела без социальных связей, — Тиамат скрестила лапы на груди и нехорошо ухмыльнулась. — Очень, конечно, удобно тащить в брак ту, что не знает альтернатив и не имеет достаточно знаний, чтобы рассмотреть все имеющиеся варианты.
Я начал подозревать, что я или герой ситкома, которые я ненавидел, или нахожусь в какой-то странной книге, где меня сталкивают с какими-то странными персонажами. Потому что я понятия не имел, о чем эта голова вообще говорит.
— Достопочтенный, — обратилась ко мне самая первая голова, — мы Тиамат, а тебя как звать?
— Я Кощеев, — ответил я. Да, в самом деле неловко как-то.
— А, Кошшшей, — протянула она. — Здравствуй, Кошшшей. А не будешь ли ты столь любезен рассказать, как вы познакомились?
Происходила какая-то полная херня. Только в этом я еще сегодня не отчитывался. Однако…
— Согласно традициям моей родины, семья Кощеев выбирает себе пару посредством гадания. Соответственно, гадание показало мне, где моя невеста. Я нашел ее, опознал по набору признаков, после чего, познакомившись, моментально понял, что не ошибся. И, разумеется, я сразу же сделал ей предложение.
— Что только не сделают патриархалы, чтобы поудачнее размножиться, — закатила глаза та голова, которая обвиняла меня в том, что я белый цисгендерный мужчина. — А ты что сделал, чтобы заслужить ее? Какой цвет она любит? Какие цветы? Какое блюдо? Какую обувь? Вас обычно интересует, насколько женщина умелая хозяйка и насколько хорошо она будет вас обслуживать в браке!
— Белый, сакура, дрожжевые пирожки с печенью и луком, белые кроссовки анатомической формы, — без запинки перечислил я. — А в совместной жизни можно накупить целый дом бытовой техники и совместно же договориться, кому какую кнопку на ней удобнее нажимать. У меня пока что после мытья туалетов руки не отвалились ни единого разу, знаешь ли.
— Если бы хоть раз ваши «договоры на берегу» действовали! — внезапно взорвалась голова. — А то в начале совместной прогулки по озеру двое договариваются, что один рулит и управляет парусами, а второй гребет на веслах. В итоге вы на середине озера, и тут первый топит одно весло, бросает паруса и ложится в лодку, мол, всё, я устал, рулить не буду. Второй смотрит на ситуацию, и в голове только одно: как мне предлагается выгребать отсюда с помощью одного весла и полного бездействия второго?
— Ты, наверное, имеешь в виду, что на веслах сидит женщина, а парусами управляет мужчина? — в моих словах появились издевательские нотки. — Это ты зря. Ты транслируешь людские предрассудки, согласно которым существа, живущие всего ничего, должны следовать неким правилам, но далеко не все из них обязательные. Однако же подумай уже хоть одной головой. Тебе это неизвестно, однако я вырос в семье, где подавляющее большинство — это женщины. Мы, кощеи, вечные. И когда мы собираемся жить с еще кем-то, то в наших же интересах поддерживать атмосферу любящей семьи, в которой каждому приятно находиться и комфортно заниматься и собственными, и общими делами. Нам очень, очень трудно продолжить род, и мы на этом вообще не зацикливаемся. И не людским убеждениям судить нас. Для меня невозможно и неприемлемо транслировать свои железобетонные установки кому бы то ни было, поскольку я уважаю чужой выбор по умолчанию. И тебе бы тоже советовал. Твои загоны, с моей точки зрения, то же самое оскорбление, унижение и прочая дискриминация.
— Вот не тебе говорить о дискриминации! — взревели четыре головы. Три почему-то промолчали.
— Погоди-ка, — сменив тональность, подозрительно протянула самая умная голова, прищурив и без того узенькие глазки. — Я знаю этот наряд. Так одеваются маньяки, чтобы не оставлять следов на месте преступления!
— Копы! — завопила черная голова. — Звоните копам!
— Ты уверена? — с нажимом произнесли еще две.
— Не ори, уже звоню, — рандомная голова, в которых я уже запутался, прижимала к уху мобильник. — Дерьмо, у них опять отбивка на линии, придется потянуть время…
Верхняя половина Тиамат скрылась внутри замка, оставив меня в растерянности. Таким образом она оставалась одновременно внутри и снаружи дома. Дрон с сетью мелькал в воздухе, бесплодно нарезая круги. Но смущало меня не это.
— У вас что, есть полиция? — уточнил я по связи у Виктора.
— Да, — мрачно отозвался напарник. — И поверь мне на слово, с ними лучше не связываться. Поторопись, пока эта izbushka еще повернута к тебе задом.
— Понял.
В целом Виктор был прав. Разговаривать с этой толпой воплощенного радикализма представлялось маловозможным, к тому же всё одеяло на себя перетягивали двое, оставляя в тени остальных. Я решил воспользоваться случаем и вогнал копье в удачно подставленный хвост. Ответом мне стал возмущенный рев семиголового дракона.
