— Если бы у тебя имелся жених, умеющий тебя защитить, то тогда можно допустить такую учёбу, а пока мы разорвали твою помолвку с сыном князя Юсупова, — огорошил её новой новостью отец.
— Почему? — искренне удивилась Женевьева.
— Они замешены в измене.
— Понятно. Значит, я свободна⁈
— Да, но тебе в академии нужен жених, если ты хочешь учиться дальше.
— Зачем?
— Чтобы он тебя защищал.
— Вы кого-то мне уже нашли?
— Нет, но станем искать, или у тебя есть свои кандидатуры?
— А, м… а… м… нет.
— А хотелось бы предложить? — лукаво спросила её мать.
Женевьева и сама не знала, почему из неё вдруг вырвалось.
— Хотела, но уже поздно.
— Что поздно?
— Ничего, — не пожелала дальше отвечать Женевьева.
— Ясно. У тебя есть возможность присмотреть себе жениха самостоятельно, критерии я тебе уже озвучила. Мы рассмотрим твои предложения, но учти, твой жених, если таковой появится, должен иметь благородное происхождение, быть богат, известен, и любить тебя.
— Любить?
— Да, любить тебя, а не твои деньги, статус и положение. Впрочем, мы с тобой уже об этом говорили.
— Да, мама.
— Да, и мы можем тебе немного рассказать о бароне Дегтярёве. Отец присутствовал на совещании, где доводили итоги противостояния бандитов и студентов из военно-полевых лагерей. О том, что барона Дегтярёва ранили, знают многие, но немногие знают, что он сделал.
— И что он сделал? — живо спросила Женевьева.
— Убил восьмерых, — ответил ей отец, — и спас трёх человек, в том числе полковника, начальника сборов. За это император его премировал десятью тысячами злотых и вручил орден Анны четвёртой степени, вместе с наградной саблей «За храбрость». Так что, Дегтярёв уже известен самому императору.
— Да⁈ Какой он молодец!
— Гм, ты рада за него, дочь?
— Да, а почему я не могу порадоваться за своего сокурсника?
— А может, он тебе нравится? — спросил в лоб отец.
— Он не нашего круга, и ты не разрешишь мне выйти за него замуж.
— Да, он не нашего круга, но уверенно идёт в него семимильными шагами. Впрочем, мне уже пора. С тобой остаётся мать на месяц, за который она примет решение о твоей дальнейшей судьбе. И последнее, я разрешаю тебе поговорить с бароном Дегтярёвым при любом удобном случае, в общественном месте. Думаю, что подобная возможность представится тебе ещё не скоро, но сама по себе она возможна. Всё, мне пора!
Как только отец ушёл, Женевьева бросилась донимать расспросами мать.
— Маман, а почему вы с отцом так резко стали меня спрашивать, и почему вообще состоялся этот разговор? И получается, что Дегтярёв благородного происхождения, у него есть титул, у него наследное дворянство, и у него есть деньги, и немалые? К тому же, он уже кавалер ордена и медали…
Графиня поморщилась. Дочь вела себя слишком непосредственно, никакого воспитания, училась бы в институте благородных девиц, там бы ей быстро привили хорошие манеры, а здесь она целый год оказалась предоставлена сама себе, со всеми вытекающими последствиями. А что же дальше? Нет, её точно нужно выдать замуж, и поскорее, пусть уж мужем её станет этот Дегтярёв, лишь бы никто похуже, иначе дочь совсем отобьётся от рук, и это графиня⁈
— Дочь, мы должны были тебе рассказать о том, что расторгли твою помолвку и почему её расторгли. Дальше наш разговор зашёл о твоей дальнейшей судьбе, и здесь отец решил поделиться с тобой известиями. В конце концов, ты его знаешь, почему бы тебе не узнать о нём больше. Что же касается разрешения отца искать себе юношу по нраву, то почему нет, особенно, если ты станешь искать его из своего круга. Однако, в том учебном заведении, которое ты выбрала, и где сейчас учишься, юношей, подобных тебе статусом, не имеется. А где ты тогда познакомишься? На светские рауты ты не ходишь, и вот я решила остаться с тобою, чтобы походить по подобным мероприятиям. А дальше посмотрим, да и Дегтярёв этот оказался весьма перспективным юношей, он, несомненно, делает успехи, поэтому мы тебе и не запрещаем с ним общаться, но… — графиня сделала многообещающую паузу.
— Что но?
— Но его статус пока не определён окончательно, кроме того, десять тысяч злотых огромная сумма для него, но не для нас, и этих денег мало для того, чтобы содержать семью. Ему нужна работа и повышенный статус. К этому он уже идёт, но слишком медленно.
— Слишком медленно? Да он за год стал дворянином и богачом⁈
— Ну, не так, чтобы богачом, но любит ли он тебя вообще, или ты ему не интересна?
— Да! — вырвалось у Женевьевы, но она тут же поправилась, — вернее, я ему нравлюсь, но он начал встречаться с какой-то мещанкой, я знаю.
— Да? Ну, если так, то он уже сделал выбор, и тебе не следует о нём даже думать.
Женевьева вспыхнула, хотела что-то резко ответить, но промолчала, подумав про себя, что не следовало выкладывать матери свои знания и опасения, и уж тем более, спорить о том, думать ли ей или не думать о бароне. Это её личное дело, и встречаться — это ещё ничего не значит, особенно, учитывая их кратковременные сопровождения. Однако же, всё равно неприятно.
— Я поняла, спасибо, маман!
— Держи меня в курсе всей твоей жизни. Твоё будущее очень меня волнует, особенно сейчас. Мир сошёл с ума, и что произойдёт дальше, никто из нас не знает. Стоит поневоле держаться решительных людей, коих на самом деле не так и много. Мы перебираем множество женихов из нашего круга после отмены помолвки, но они либо не подходят тебе по возрасту, либо все уже помолвлены с другими. А ты не должна остаться старой девой.
— У меня ещё есть время.
— Есть, но немного. Ладно, это уже не тот разговор. Вернёмся к нему позже. Но учёбу тебе рано или поздно придётся оставить, одной девице учиться на факультете, где сплошь мужчины, просто неприлично.
— Но, мама⁈
— Я сказала, что дальше посмотрим и подумаем.
— Хорошо, — на словах смирилась Женевьева.
Уйдя в свою комнату, Женевьева не знала: то ли ей радоваться, то ли огорчаться. Слишком всё неожиданно произошло, её родители сначала и слышать не хотели о других женихах, а теперь, наоборот, чуть ли не силком заставляют их искать. А ещё о Дегтярёве вдруг вспомнили, с чего бы это?
Может, их впечатлили его достижения, или потому, что он оказался на приёме у императора? А она его даже не увидела сегодня, и подойти к нему ей неуместно даже не потому, что она графиня, а потому, что она девушка, а девушке неприлично подходить первой. Что же делать и как быть? В голову ничего не шло, и Женевьева решила всё оставить, как есть, а удобный случай представится обязательно.
Но за прошедшую неделю она так и не смогла найти возможность создать ситуацию, чтобы Дегтярёв смог подойти к ней для разговора, придётся отложить ещё на неделю, а то и на две. Однако, если она решила, а родители разрешили, то разговор обязательно состоится…
* * *
Первый день в академии у меня прошёл суматошно. Накануне приехал Пётр, и мы с ним славно поговорили обо всём, тем для разговоров оставалось ещё очень много, и первые занятия их только отложили. Несколько дней мы делились своими впечатлениями.
Я похвастался перед Петром саблей и орденом Анны, а он показал мне медаль «За храбрость» и кавказский кинжал, который ему вручили в военном министерстве. Также Пётр в подробностях рассказал мне, что он делал после того, как я убежал на помощь, как оборонялся и как потом спасал уже меня. В конце рассказа я встал и крепко обнял его.
— Спасибо, Пётр! Если бы не ты, я с тобой сейчас не разговаривал.
— Так и я бы с тобой тоже, друг! Сам не понимаю, как ты смог выжить и как смог я тебя спасти⁈ Всё сплошь на нервах и эмоциях. Родители меня весь отпуск заставляли пересказывать эту историю. А мне ещё премию выплатили в двести злотых, представляешь?
— Да, мне тоже, но намного больше, от императора.
— Ну, тебе и понятно за что.
— Пётр, я бы хотел тебя отблагодарить за помощь и сделать подарок. Скажи, что ты хотел бы получить от меня на память, а то я, честно говоря, думал, что подарить, но боюсь разочаровать тебя. Это моё твёрдое решение, и не обижай меня отказом!
