От притока тепла мои щеки запылали, и я чувствовала, как к ним приливает кровь.
Дракон умолк. Он не хотел ничего добавлять к сказанному. И вовсе не потому, что не желал запутывать меня окончательно.
Я узнала его братьев, мысли об одном из которых уже сбивали меня с толку. Этого и так было достаточно. Ян пытался меня защитить. От чего? От своей семьи? Неужели она представляет для меня угрозу? Или не хотел, чтобы я подумала о нем нечто подобное… что он один из них? Из тех, из-за кого он, наверное, сбежал из нави и пришел жить в явь?
Заскрипел снег, и мы одновременно метнули взгляды к каменной башне – оттуда, из-за поворота, выходила Роксолана. Ян отступил на шаг, стоя до сей секунды слишком близко, – я ощущала почти обжигающий жар огня.
Вдыхая теперь хлынувший на меня свежий воздух, я невольно смотрела вперед, сквозь языки пламени, на приближающуюся к нам девушку.
– Хорошая, правда? – вдруг спросил Ян, глядя на полудракона.
Меня удивило, что он о ней заговорил. Однако действительно приятно, что он вообще начал такой разговор, впуская меня в свою жизнь. В принципе он этого избегал.
– Очень, – искренне согласилась я.
Роксолана мне нравилась. Я старалась ни о чем особо не задумываться, когда Ян находился возле Вероники. Я догадывалась, что на мой день рождения они поссорились. Но не собиралась допытываться у Яна, что стало причиной. Лучше мне не повторять ее имя в мыслях, ведь тогда придется окунуться в пучину страхов и неведомого о том, где сейчас мои друзья, в порядке ли они. Мало того, что они тревожились по поводу недавней трагедии и моего бесследного исчезновения, вдобавок и сами теперь были в опасности.
Но то, что я делала здесь – я делала, конечно, и для них.
Итак, когда я вспоминала Веронику – я старалась не думать об их отношениях с Яном. Меня злило, когда он был рядом с Дианой, и раздражала сама Диана.
Но Роксолана – необыкновенная. Красивая. Внешне и внутренне. Умиротворенная. Приветливая. Уж лучше, чем Диана – в тысячу раз. В ее поступках не усматривалось зла.
Мне нравилось смотреть на них обоих, когда Ян и Роксолана шептались о чем-то таинственном. Не знаю, что точно между ними происходило, но в такие моменты я чувствовала некую химию между ними. Возможно, между ними что-то было. В прошлом. Быть может, она любила Яна, но не так, как я, а по-иному.
Так, как женщина может любить мужчину.
А в нем есть многое, за что его можно полюбить. Допускаю, что и он любил ее… и его чувства до сих пор не исчезли.
Ее или Диану, или Веронику… Сколько у него в принципе было девушек? Да, Яну много лет… И у него, безусловно, были отношения в прошлом.
Но, глядя на них с Роксоланой, можно было предположить, что между ними что-то есть, что-то теплится и еще не угасло. Вероятно, что она подошла бы ему в качестве наилучшей партнерши. Они оба были драконами. Похожими. Их драконьи сущности и радужки глаз имели почти одинаковый цвет.
И в ту минуту, когда она приближалась к нам, у меня сложилось впечатление, что я тоже люблю Роксолану.
И я была не против, чтобы Ян оказался счастлив с ней.
Ведь я желала ему счастья. И в прошлом, и сейчас.
Но почему-то в глубине души я ощутила поднывающую, болезненную и царапающую пустоту. Она – подобная воронке – зарождалась в моем сердце. И ее не получалось унять или чем-то заполнить.
Ведь когда другая, пусть и прекрасная Роксолана, обретала Яна – моего дракона, и в целом навь обретала его, былая жизнь заполучала его – то я теряла. Но мне необходимо отнестись с пониманием к таким вещам и не давать волю страхам.
Надо хотя бы попытаться.
– Она вернула мне воспоминание, Ян, – прошептала я, чтобы отвлечься. Я уже начала мерзнуть. Я мысленно ловила отблески пламени, которое отдалялось от меня, вместе с Яном, покидая. – Дивия. Вернула. Когда заколдовала меня.
– То самое? – нерешительно вопросил он, нахмурившись.
Присмотревись, я увидела в его синих глазах неподдельную тревогу.
И кивнула.
– Ава, я могу забрать его снова, – предложил он.
Роксолана поравнялась с нами и приняла такой же участливый вид, как и Ян, пытаясь понять, что случилось.
– Нет, не нужно. Я хочу помнить. Я попробую справиться.
Однако Ян сомневается в моем решении. Стиснув челюсть и понизив голос, он вежливо уточнил:
– Ты уверена? Ава, ты плохо спишь. Ты постоянно вздрагивала и ворочалась в доме Роксоланы.
Да, оно преследовало меня – воспоминание… в страшном сне. Но я намереваюсь разобраться. Сама. Я обязана. Как ни странно, после всего, что приключилось со мной здесь, после тягости и переживаний, у меня появилось ощущение, что я смогу выдержать намного больше, чем мне казалось изначально.
Пожалуй, я стала крепче, хотя, по логике, происходящее должно было иметь обратный эффект – убивать меня.
Но трудности закаляли.
Не знаю почему, но пламя Яна разгорелось в его руке – яркой и крупной вспышкой. Искры затрещали и посыпались в стороны, ложась на снег, орошая мою меховую накидку, волосы и щеки, но не обжигая.
И вдруг мы все услышали громкий гулкий звук. Я вскрикнула, Кинли запищал, а Ян и Гай – парень был неподалеку – резко бросились к ограде. За ней полыхал не огонь – а неясное мерцание, схожее с тысячами или миллионами звезд, мелких, извергающих сияние крупиц, которые, я только сейчас запоздало поняла, были не пламенем Яна, а неким инородным всплеском, осветившим всю территорию кладбища, костел и небо над нами.
* * *
Теплые пальцы переплелись с моими, и кто-то напористо потащил меня вперед.
Роксолана, а это была именно она, сорвалась с места и увлекала меня вслед за Яном и Гаем, туда, к бликам и переливам, напоминающим северное сияние – только золотистое – к огням, пламенеющим посреди мрачного багровеющего вечера, под луной и солнцем.
Я ничего не понимала из-за внезапности происходящего, лишь неслась между раскопанных могил и тяжело дышала, не то от страха, не то от волнения и неопределенности, захватывающей меня. Успев обернуться, я с облегчением обнаружила, что Кинли, перепрыгивая сугробы и боязливо, даже не взлетая, чуть взмахивая крыльями, спешит за нами.
Роксолана помогла мне миновать каменную ограду, подхватив под мышки, как невесомую пушинку, и подсадив наверх. Она обладала нечеловеческой силой. Сама же ловко перепрыгнула через нее.
Когда я провалилась ногами в снег, на мое плечо приземлился Кинли, крепко уцепившись когтями за меховую накидку.
Я зажмурилась – столб света вдалеке, яркий и сверкающий, снова озарил лес, похожий на расширяющийся луч прожектора. Он бил в небо, затем смещался, словно от потока ветра, настигал наши головы, осыпая их горящими металлическими частицами, как пеплом.
Основание столба исходило от постройки в сотне метров от нас, расположенной на подъеме холма. Сооружение напоминало церковь у кладбища, только маленькую. Возможно, это усыпальница. На подступах к ней виднелись Ян и Гай. Через секунду их очертания растворились в новой волне бурления неведомой силы. Извержения. Ужасающей и одновременно волнующей меня стихии.
Схватив меня за руку, Роксолана упорно тащила меня прямо к искрящемуся источнику.
Ступени усыпальницы были засыпаны снегом и сливались с холмом. Бегом вознесшись на него, подобравшись к зданию, мы переступили порог. Распахнутые настежь каменные врата быстро остались позади.
Очутившись в темноте, я на секунду потерялась – Роксолана плотно прикрыла их. В следующий миг, подавшись вперед, она толкнула руками некую черную стену, и та подалась. Нашим взглядам открылось необычайной красоты зрелище.
Необузданная энергия, состоящая из мелких золотистых кристалликов, оживленная беспокойным подрагиванием света, фонтанировала из родника – наполняла помещение потоками и вихрями, распространялась плавающими полупрозрачными сгустками, вырываясь из пульсирующего мерцанием яркого овала, плавно перемещающегося в границах мраморных стен. Ослепляя меня. Обволакивая собой пространство и наши застывшие тела. Зажмурившись, я ощущала, как от странной, смешивающейся с воздухом силы исходило мягкое, ласковое тепло. Дотрагиваясь до кожи, оно не обжигало – прикосновение плотных песчинок и бликов было похоже… на щекотку. На дружеский поцелуй.
