– Она хочет подавить тебя, как подавили ее? – уточнил Гай, желая подтвердить очевидную догадку. – Чтобы устроить вечную ночь?
Кинли заерзал и прильнул мордочкой к моему подбородку. Он ластился, терся об меня чешуйчатой кожей. А затем запищал.
Гай продолжал общение с Хоросом, но я перестала вслушиваться в диалог: мое внимание привлек Ян. Уже минуту он был отрешен, полностью выпав из разговора.
Внезапно Ян оторвал взгляд от пола и перевел его на Роксолану. Я тут же посмотрела на девушку – на ее лице появился неподдельный испуг. В следующую секунду голоса Гая и Хороса оборвались. Кинли верещал и суетился от беспокойства, и резко наступившая, некая потусторонняя тишина разбивалась теперь лишь писком моего питомца.
А затем позади меня раздался скрежет – звук распахивающихся дверей.
Казалось, что свет серебристых волос Дивии слепил меня не меньше, чем безудержное сияние Хороса, стихшее четверть часа назад. Глядя на нее, приближающуюся к нам, всматриваясь в черты ее лица, я понимала, что они с братом настолько же похожи, насколько и отличаются друг от друга.
Белые одеяния, одинаково пухлые губы и изгибы бровей, линия заостренного подбородка и даже форма широко распахнутых глаз. Однако то, что было скрыто за их радужками и зрачками – разнилось кардинально.
Золото и серебро. День и ночь. Солнце и луна. Свет и тьма.
Именно благодаря потаенному угольку во взоре, словно отражающему суть души каждого, миловидность и доброта Хороса противопоставлялись жесткости Дивии, которая, вероятно, присутствовала в ней не всегда. Возможно, когда-то она была другой: тысячу или сотню тысяч лет назад, пока ее не ранили, выучив ненавидеть и мстить.
Дивия делает несколько шагов нам навстречу и замирает. За ее спиной двое мужчин. На первый взгляд – человеческих. Но я знаю, кто они на самом деле.
Усыпальница больше не кажется просторной. Мне тесно и тяжело дышать. Мы с Роксоланой стоим ближе всех к нежданным гостям.
Время будто на миг замирает, и я думаю о том, что, возможно, еще до разговора с Хоросом нам следовало переместить его в безопасное место. Но куда конкретно?
У нас было мало времени на то, чтобы разгадывать загадки, которые поневоле вторглись в наши жизни, и оставалось немного пространства для маневра, зато риски только бы возросли, ведь в момент перемещения куда-то еще нас как раз и могли вычислить. Но это досужие домыслы: теперь нам не спрятаться. Мы не задумывались о том, каков шанс, что Дивия найдет его здесь, в запутанной паутине клокочущей, еще не успевшей рассеяться энергии. Но Дивии повезло.
И, возможно, богиня луны отыскала брата вовсе не по его следам, а по нашим.
– Дорогой Ян, – прозвучал высокий стальной голос, разбивающий молчание. – В который раз ты вмешиваешься в мои дела. – Она сделала наигранную паузу. – Ты и твоя человеческая девчонка.
Оглядев цмока, Дивия перевела холодный взгляд на меня, моментально пробудив воспоминания о том, как я на коленях, продрогшая и промокшая, стояла на берегу болота, когда царица ночи терзала мое тело и душу, накладывая заклинание забвения и пустоты.
Кожу перестало щекотать солнечное тепло – ее царапали лед и мороз, порожденный дрожью. Я не представляла, что будет, если она нападет на меня. Успеет ли Ян меня спасти? Машинально я крепче стиснула Кинли, прижав зверька к животу.
Но вдруг Роксолана заслонила меня от тяжелого взора Дивии – девушка в черном платье выросла впереди стеной. Закрыла меня собой, и сейчас я смотрела на ее белые прямые волосы, она была столь близко, что пряди почти касались моего лица.
Только сейчас я заметила, что от полудракона исходил запах пряной корицы и… как будто мяты, что даже успокоило меня.
– Ты пыталась ее убить, – медленно, с расстановкой, словно предъявляя официальное обвинение, заявил Ян.
– Я оставила ее в живых, – парировала Дивия. – Это мой подарок тебе. Отступи, тогда мне не придется забирать девчонку снова. – А затем обратилась к брату. – Хорос, присоединяйся ко мне. Мне нужна твоя помощь. Крошечная услуга.
«Крошечная, – подумала я, вырываясь из оцепенения и паники, поражаясь издевке Дивии. – Просто заковать солнце в кандалы, навсегда лишив мир дня и света. Позволив волкам властвовать над явью, миром людей. Позволив им убивать и вершить хаос».
– Нет, – твердо возразил Ян, – он никуда с тобой не пойдет.
– Хорос может ответить сам, – усмехнулась она.
Послышались шаги – уверенные, решительные, звонко ударяющиеся о мрамор.
Ян вышел вперед, поравнявшись с Роксоланой. Горящими аквамариновым драконьим пламенем глазами он мельком, почти с безразличием пробежался по двум спутникам богини луны, стоящим за ее плечами, и вновь повернулся к Дивии.
Голос Яна на удивление стал спокойным, доброжелательным, с нотками непривычной теплоты:
– Дивия, тетя. Сделка, которую ты заключила во имя свободы, осуществилась на невыгодных для тебя условиях, когда ты была лишена возможности выбирать. Вместе мы придумаем, как сделать так, чтобы никто не пострадал, включая и тебя.
Она громко и безудержно расхохоталась. От фальшивых ноток беспричинного веселья у меня кровь застыла в жилах.
– Ты хочешь меня спасти? – не унималась она. – Но где ты и все вы были, когда я пропала тысячу лет назад? Не хотел ли кто-то из вас – ты, дорогой племянник, мой любимый брат или остальные бесчисленные родственники – прийти на помощь? Не задумывались ли вы, что я пропала не по своей воле? Разве кто-нибудь из вас интересовался, как я поживаю?! Нет. Никто. Кроме моих новых друзей.
Ян молчал. Он опустил голову и буравил взглядом пол. В какой-то мере он все же принял укор Дивии на свой счет. Он даже тяжело вздохнул.
– Дружеское, близкое и теплое общение никогда не было в нашей семье в почете, ты же знаешь, – глухо отозвался он.
Дивия перестала улыбаться.
– В таком случае почему я должна помогать вам? Особенно когда цели – не просто моих соратников, а мои собственные… – противоречат вашим?
Вопрос не требовал ответа. Дивия прямо дала понять, что не исполняет договоренность, помогая волколакам. Она заодно с ними. Их желание сеять смерть и разрушение – теперь и ее, причем совершенно искреннее. Возможно, оно копилось столетиями.
Оглушающий звон от соприкосновения чего-то металлического о мрамор оглушило меня. Обнаружить источник звука было легко: россыпь горсти ножей застыла лезвиями вверх у входа – невозможность воткнуться рукоятками в прочный мрамор, как в землю, преодолевалась магией Дивии, которая, направив туда ладони, неведомой силой удерживала их в вертикальном положении.
Мужчины молча подались вперед, чтобы сделать по первому кувырку. Неужели на навь уже успела опуститься ночь?
Резко полыхнула вспышка белого света. Возник синий клубящийся туман, перемешиваясь с черной дымкой.
Я на минуту ослепла и могла лишь слышать сильный грохот и сменяющие его пронзительные вой и рев. А после на меня посыпались каменное крошево, куски кирпичей, осколки мрамора и останки разрушенной люстры.
Фрагменты уничтожаемой усыпальницы градом падали на меня, пиная и причиняя боль. Пока нечто не выдернуло меня из бездны неопределенности.
Коричневая вспышка, вклинившаяся в сознание. Ощущение невесомости и полета. Касание плотного жесткого меха, возникновение необузданной силы – я лежала на ком-то огромном и могущественном. Гай. Оборачиваясь в медведя, он успел подхватить меня и, выбираясь из облака пыли, солнечного сияния и из-под обломков, куда-то двигался. И я не сразу поняла, что чуть не придушила своим телом Кинли.
Крепко вцепившись в густой мех и чуть приподнявшись, давая возможность питомцу дышать, я снова обрела зрение и, оборачиваясь, пыталась рассмотреть происходящее, пока Гай стремительно уносил меня прочь.
Полная луна висела над ночным лесом, озаренным искусственным сиянием оранжевых вихрей, выплескиваемым Хоросом. Блекло помигивая, среди деревьев словно пыталось заново подняться солнце, терпя поражение в безуспешных попытках. Посреди борьбы света и тьмы в схватке против волков сошлись кобальтовый и черный драконы.
