Ульяне вдруг стало страшно.
Как это, бабушка уедет? Она… нет, она не говорила, что останется, но почему-то Ульяна сама решила, что та останется. А выходит, что нет?
А остальные?
Игорёк? Никита? Ляля? Они тоже? Как тогда… Ульяна заставила себя сделать глоток. Нервы, однако, совсем расшатались. Что за паника-то? Ей ведь не пять лет. И не десять даже, чтобы впадать в истерику. Она взрослый самодостаточный человек. Правда, со странным даром и проблемами. Но взрослая жизнь, она всегда такая, и дар тут, и проблемы.
— Не волнуйся, я помогу столько, сколько надо будет, — бабушка поняла. — А если что, то и к нам в гости поезжай. У нас там… чуть иначе, но с тётками познакомишься.
Она вздохнула.
— Тогда Роза позвонила, сказала, что с женихом приедет. До того-то она не больно-то нас жаловала. Дар у неё слабый, пользовалась силой она редко, вот домой и не тянуло. Приезжала, конечно, временами. Когда на день, когда на два. Или вот как ещё денег надобно. Всё-то жаловалась…
— Не нравилось ей учиться?
— Не то, чтобы не нравилось. Жизнь в городе её затянула. У нас что, клуб сельский, дискотеки, конечно, бывают, но сама понимаешь, это иное. Кино вот крутят. Боулинг имеется. И ещё кафе, да разве ж сравняться с вашими-то? Она в первый же приезд только и говорила, как там всё иначе, интересней, лучше, современней. Я и радовалась, думала, может, найдёт своё место. Ведьмы, которые слабые, на самом деле свободней других. Они и переселиться могут, а если место сыщут подходящее, то и вовсе возвращаться нужды не будет. Да, дочери их уже обычными людьми родятся, разве что чуть иными, отличными.
— Чем?
— У кого-то волос будет густой и шелковистый. У кого-то — глаза такие, что глянет и заворожит. Кто-то будет двигаться так, что глаз не отведешь… мужики ведьмину породу нутром чуют. Правда, не всегда оно во благо, но это уже совсем иное.
Ульяна кивнула.
— Где-то спустя полгода после поступления разговоры переменились. Нет, матушка твоя не отказывалась учиться. Наоборот, старалась. Как же, чтоб и не в числе первых, тем паче в институте, хватало местных, которые на провинциалку сверху вниз поглядывали. Вот она и доказывала, что не хуже. Первую сессию вон на отлично закрыла. А летом, вернувшись, стала плакаться, что жить в общежитии ей тяжко. Там и шумно, и суетно… надо бы квартиру снять. Мы посоветовались и про дом этот вспомнили. Так-то он не заброшенный был, жили в нём время от времени, большей частью молодёжь. Розе предложили, что раз уж ей в общежитии тяжко, то можно тут. Добираться, конечно, будет сложнее, но остальные ж как-то справлялись. Она сперва надулась, но вроде поняла. Согласилась. Потом стала звонить, мол, крыша течёт, ремонт надобен. Трубы шалят. Да и за участком пригляду не было. Сама понимаешь, то одно, то другое.
Ульяна понимала. Дом — это хорошо, она его любила, и раньше-то, когда он обычным был. И теперь. Но денег на его содержание уходило немало, это верно.
И крыша.
И полы.
И трубы с канализацией. А ещё забор и ливнёвка. И про участок говорить даже не след.
— Мы и отправляли, потому как действительно надо было заняться. Даже порадовались, что есть кому. Только денег становилось надобно больше и больше. И вовсе речь пошла о капитальном ремонте, что вроде как крышу иначе не подновить. Муж и решил поехать, глянуть, что да как. Точнее там вышло, что молодняк отвезти надо было, на тренировочную базу. Да и с теми, кто служит, повидаться, переговорить. Ну и в целом… он иногда ребятишек тренирует. Просто обычно по плану, но там чего-то всё сдвинулось, поменялось, и пришлось срочным порядком. Он и прикинул, что на обратном пути успеет к Розке заехать. Своими глазами посмотрит и на крышу, и на остальное. Боялся, что обманут. Девчонка ведь совсем…
Матушку обманешь.
Хотя, может, раньше она другой была.
— И что вышло?
— А вышло, что в доме никто не жил. Заглядывать она заглядывала. В подвал спускалась. Искала источник, но не нашла, видать. А так — крыша, которая вроде как ремонтировалась, по-прежнему протекает. Во дворе — трава по колено. Дорожку размыло. Ну и запах внутри нежилой. Он давай Розке звонить.
— И что выяснилось?
— А что она квартиру сняла. Отцу в глаза и заявила, что она не дура в халупе жить. Что оттуда до учёбы добираться долго, тяжело и вообще. И что она изначально про квартиру говорила, а её в эту нору запихнули. И деньги она брала. На квартиру и на жизнь. Имеет право. Поругались они тогда крепко. Не из-за дома. Из-за вранья. Он тогда сказал, что больше денег Роза не увидит. Она ответила, что и без него справится. Что у неё есть друг, который готов ей помогать и уже помогает. Она за него замуж выйдет и навсегда из ужаса этой нищеты кромешной вырвется. Так и заявила. На этом они снова поругались… в общем, она несколько месяцев домой не звонила. И на наши звонки не отвечала. А тут вдруг набрала и сказала, что собирается в гости. Что поняла, как была неправа. Прощения попросила. Плакала… сказала, что друг этот оказался совсем не таким, как она думала… в общем, многого наговорила.
— И вы помирились.
— Помирились, — согласилась бабушка. — С радостью. От сердца отлегло, потому что… пусть упёртая и вредная, но ведь дочь же. И муж её любит. Он то, что потом было, крепко переживал. Ещё сказала, что приедет не одна, что специально хочет познакомить с женихом.
Вот она, неприятная часть.
— Что он очень хороший парень, что она его любит, а он любит её. И что Роза желает, чтобы вся семья за неё порадовалась. Ну и свадьбу обсудить. Честно, уже тогда муж сказал, что опять она чего-то крутит. И что какой жених, когда у неё пару месяцев тому друг имелся. А тут вот друг исчез, зато появился жених. Но я решила, что сперва надо поглядеть, а потом уже выводы делать. Приехали… вот лето началось и приехали. Роза попросила ключи от дома ей отдать. В будущем. Для семьи. Мы с ней долго говорили и, казалось, что по душам. Она мне плакалась, что хотела соответствовать. Чтоб не хуже других девушек. А это и наряды, которые не на рынке выбирать надобно, и косметика, и телефон, и чтоб в кафе сходить, в клуб… в общем, многое надобно.
Странно, а Ульяне было сказано, что раз Ульяна взрослая, то пусть сама себя и обеспечивает. Нет, денег, отцом оставленных, на жизнь хватала, но не на такую, в которой брендовые наряды или кафе.
— И что друг у неё действительно имелся. И содержание на себя взял. Квартиру. Да только выяснилось, что жениться на Розе он не планировал. Что у него, родовитого, невеста давно уж есть. А Роза — это так… увлечение. Она обиделась и с другом разругалась. Вернулась в общежитие. Там свою любовь и встретила. И теперь всё осознала.
Бабушка тяжко вздохнула.
— А ты поверила?
— Как сказать… я хотела верить. Очень. Да и парень неплохой. Не родовитый, не зазнаистый. Наоборот, светлый такой. Добрый. И как-то вот… простой, что ли? Обычно Роза подобных кавалеров не жаловала. Переборчивою была. А тут… только я пригляделась и вижу — примороченный. Не как твой отец, но вот лёгкою силой. Ведьмы так порой делают, когда хотят, чтоб на них кто-то внимание обратил. Да только держится подобный приворот недолго. Неделю там или две, этого хватает, чтоб понять, будет ли толк. А Роза затянула. Я у неё и спросила, мол, что так?
— А она?
— А она начала говорить, что это всё от волнения. Что она его любит страшно, а он на неё сперва смотрел, как на друга. В общем, она всегда умела говорить правильные слова.
Когда хотела.
Но да, Ульяна понимала. Она ведь тоже верила. Каждый раз верила. И с наследством отцовским. И с обменом этим. С кредитом. Почему-то, когда мама начинала говорить, здравый смысл отключался.
— Но мужу моему это не понравилось. Он, конечно, понимал, что у ведьм свои особенности, — это слово бабушка выделила осторожно. — Но потребовал, чтоб Розка больше не ворожила. Что, мол, свадьбу надо играть с ясною головой. И я с ним согласилась. Да и как не согласиться? Всю жизнь под мороком не проживёшь. Розка, конечно, сперва надулась, но потом вроде бы как поняла. Тем паче, ей деньги нужны были на свадьбу. И ещё приданое своё забрать хотела.
