Филипп встрепенулся: оказалось, что мысленно он покинул город и замер прямо посреди дороги. На него удивленно таращился курносый юноша, в глаза бросалось черес с отсутствующей золотой скобой.
– Все хорошо? Потому что вы так замерли...
- Иногда болтаю сам с собой, - Филипп спрятал пистолет и кивнул на его черес. — А ты, наверное, один из новых джур. Небольшая прогулка перед завтрашним днем?
- Ага, - юноша покраснел. — До сих пор не уверен, возьмут ли меня.
- Возьмут, поверь.
Сейчас они примут любого. А все эти проверки — дань старым традициям.
Скажешь ли ему об этом?
– Но я не понимаю некоторых важных вещей, – признался джура. – Как без них стать настоящим рыцарем? Спрашивал у учителя много раз, но он объяснить не умеет, так что я делал вид, будто сообразил, хотя на самом деле ничего не понял, однако если ему признаюсь, учитель меня закопает, потому что думает, будто я все знаю, а завтра испытания Совета Симох есаул, и если вдруг об этом
– Стой, – остановил речевой поток Филипп. — Что ты не понял?
– Как работает лунное иго, – ответил джура и смущенно втянул голову в плечи. — И где надо ночевать, чтобы не постигло проклятие Зверя...
Га-га-га!
Мир испытывает жестокое чувство юмора.
- Садись, - характерник устроился на траву у дороги. — Есть два простых правила, которые мне открыл учитель, а потом напомнили в шалаше часовых. Нужно только таляр, перо и карту, которую тебе выдадут после золотой скобы.
Филипп достал из рюкзака атлас, с которым никогда не расставался, карандаш и серебряную монету. Осмотрел кончик карандаша, несколькими быстрыми движениями ножа подострил его и обратился к усевшемуся рядом джуре:
- Внимание на карту, - он развернул страницу с северным волынским паланком, где в этом году еще не бывал. — Скажем, полнолуние застало тебя в селе Нуйно. Берешь монету, кладешь центром на место ночлега, обводишь карандашом.
Грифель обежал вокруг здоровенной монеты.
— Правило первое: сюда теперь три месяца нельзя, — Филипп показал карандашом на немалый кусок земель внутри круга и легонько заштриховал его. — То есть не дай трем следующим полнолуниям застать тебя в этом кругу ни в коем случае.
— А учитель говорил, будто другу позволено, потому что...
– Правда в том, что ты не захочешь почувствовать второе полнолуние. Насильственное обращение под игом луны значительно хуже первого преобразования.
Джура вздрогнул и побледнел.
— Про третье полное скажу просто: Зверь овладеет тобой навсегда.
Как будто это что-то плохое.
- Чтобы не запутаться, отмечай каждую метку датой. Не полагайся на память, она точно подведет.
– Понял!
Характерник постучал карандашом по карте.
— Веди учет без перерыва и тогда не попадешь в беду. Часовые обычно имеют несколько отдаленных мест для ночевок на полнолуние, потом возвращаются к своему паланку — пока иго не спадет с первого места, а дальше по кругу...
Юноша почесал нос.
- А какое второе правило?
- Правило ночевок. Если две-три ночи подряд ты находился в одном месте, это не страшно. Но если их будет десять, считай, что тебя застало полнолуние. Что в таком случае нужно делать?
— Брать монету и рисовать круг с отметкой. Следующие три полных там встречать нельзя.
– Правильно, – кивнул Филипп. — Именно поэтому из нашего брата такие плохие хозяева.
— Нельзя надолго задерживаться в одном месте, — джура забарабанил себе по носу так резво, даже чихнул. — Ах, извините... А если только девять ночевок и потом куда-то поехать на ночь и вернуться?
— Наше соглашение невозможно втиснуть в цифры часов, дней или миль, друг. Эти правила должны только помогать сохранить себя и людей вокруг.
Сколько людей ты сохранил, Филипп?
— Судьба характерников, пытавшихся обмануть проклятие, одинакова: все были сломлены Зверем. Не играй с цифрами, потому что проигрываешь. Нашему брату разрешено остановиться только после смерти.
— Сойду в небо синее черным дубком, — пробормотал джура. — Главное теперь не напутать ничего...
Как думаешь, сколько он протянет?
– Сложно разве сначала, дальше ты быстро приучишся среди часовых. Все системы ротаций в шалашах разработаны так, чтобы избежать лунного ига, — Филипп вернул монету в карман. — Последний совет, лично от меня: когда встречаешь полнолуние в поле, то ночуй лучше под нашим дубом. Там полегче.
– Спасибо! Итак, правило полны, правило десяти дней и правило дуба.
– Правильно, – усмехнулся Филипп. — Есть еще какие-то вопросы? Не стесняйся переспрашивать.
— Не пойму, откуда такие странные условия...
– Спроси Гаада при случае.
Характерник спрятал карандаш и атлас.
– Эх, жаль, что не вы были моим учителем, – вздохнул парень. - То есть я знаю, что так нельзя говорить, но мне через несколько минут стало понятно все, чего мне не могли втолковать несколько месяцев! А у вас есть джуру?
На мгновение Филипп увидел утро в поле: он открывает глаза, на устах вкус крови, у лагерного костра разорванное тело.
Молодая плоть так сладка.
Характерник покачал головой. Марево исчезло. Юноша воспринял его жест за отрицание.
— Когда учитель будет показывать переписку между дубами, то спрашивай, пока не поймешь, — добавил Филипп.
— Так и поступлю.
— И не путай братские прозвища! Один мой товарищ направил письмо брату Бугаю вместо брата Тугая и ввязался в конфуз.
Джура почесал нос — это был его жест раздумий.
— А если я попробую написать умершему?
После войны Филипп присылал учителю письмо за письмом (может, на этот раз удастся?), но послания не исчезали, дрожали каплями крови на темной коре, молча говоря: не к кому лететь...
- Это бесполезно. Не теряй время.
– Спасибо, господин рыцарь, – джура глубоко поклонился.
– Спасибо за урок и помощь. Я пойду отдыхать… Пусть Мамай помогает!
- Взаимно.
Джура побежал к Буде, а Филипп вспомнил, что хотел разыскать Игната. Надо успеть до всеобщей встречи.
Мне тоже интересно, во что он влип.
***
- Идите к отцу!
Братья Деца и Чекан хмуро созерцали, как их медяки перекочевывают к новому владельцу и исчезают в его карманах.
— Какого черта, Эней? – прохрипел брат Деца. – Четвертая партия подряд!
- Махлют, шулер, - буркнул брат Чекан. — Взгляни на эту шельмовскую рожу.
С братьями Децой и Чеканом, давними знакомыми из шалаша стражей (довольно дружелюбными ребятами, если дело не касалось карточных проигрышей), Игнат терял время до встречи со своей старой шайкой, которую ожидал позже вечером.
— Да куда вам, болванам, — он показательно засучил рукава и покрутил руками. - 3 вами и махлять не надо!
Братья играли неплохо, но и рядом не стояли с профессиональными картежниками столичных казино, которым Бойко не раз проигрывал все сбережения. После очередного проигрыша он решительно постановил себе не пытаться заработать на мечту за одну ночь - так только терял все заработанное - с тех пор играл только в обществе сироманцев на кучу денег.
– В чем твой секрет, Эней? — переспросил брат Деца и взглянул на карты так придирчиво, будто секрет скрывался где-то между узорами.
- Секрет? Душу нечистому продал, — ответил Игнат бородатой сероманской отговоркой. – Еще партию? Или распрощаетесь со своими деньгами навсегда?
– Да ну тебя в жопу, – буркнул брат Чекан.
Неподалеку от них какой-то подвыпивший серый стал выстукивать по столу ножом, зажатым между растопыренных пальцев. Все трое косились в ожидании роковой ошибки: лезвие было серебряным.
– Эх, хорошо так со своими посидеть, – прохрипел брат Деца. — Вот чего только терпеть не могу, так это нытье о тяжелой судьбе характерной.
Чем ускорил темп, зрители ободряюще загудели.
– Согласен, – поддержал брат Чекан. – Тебя что, кто-то заставлял? Подсрочником в Гаад отправил? Ты сам все решил. Думал ли сракой? Так застрелись!
— Я таким всегда без разговоров между глаз гепаю, — щербато усмехнулся брат Деца.
