– Предположим, я соглашусь взаимодействовать – каких действий вы от меня ждёте?
– Тебе пошаговую инструкцию выдать? – хмыкнул Ворон.
– Было бы неплохо, – огрызнулась я.
Инкриз обошёл кровать, на которой я сидела, пододвинул стул и тяжело на него опустился, оказавшись в излишней от меня близости. Я с трудом удерживалась, чтобы не отодвинуться, забиваясь в угол. Такое соседство меня вовсе не грело.
– Ты понимаешь, что зло должно быть уничтожено?
– Зло – это Адейр?
– Адейр лишь звено в одной большой цепи, но, однако он – в ней. И именно твой кузен поможет нам разорвать её. Он и – ты.
Увы! Я не ошиблась в своих подозрениях.
– Где сейчас Адейр? Что с ним?
– Да какая разница, что с твоим драгоценным Адейром! – зарычал Ворон.
Или, правильнее было бы выразиться – каркнул?
– Ты о себе лучше думай!
– Друг мой, я бы порекомендовал тебе лучше держать себя в руках, – не повышая голоса одёрнул Ворона Инкриз. – С твоим кузеном пока всё в порядке, Вероника. Для воплощения наших целей он нужен нам живым. Возможно, я даже позволю вам увидеться, если пообещаешь мне постараться убедить его сотрудничать.
– Сотрудничать? В каком смысле?
– Спасение не существует для кого-то одного. Врата Рая открыты для всех желающих, но для грешников путь лежит через искупление.
Дальнейшее религиозное «бла-бла-бла» я пропустила мимо ушей:
– Как долго вы планируете меня тут держать?
– Ровно столько, сколько необходимо для нашего дела, ни минутой дольше.
– Понятно.
Я откинулась на подушки.
– Это значит – да? – нахмурился Инкриз.
– Что ещё это может значить? Вы ловко заломили мне руки, поставив перед выбором без выбора: либо я сотрудничаю, либо меня уничтожат.
– И ты согласна сотрудничать? – с издёвкой протянул Ворон.
– Чтобы спасти себе жизнь? Конечно!
– Даже если ради спасения собственной шкуры придётся пожертвовать чужой?
Презрение, прозвучавшее в его голосе, было ничем не прикрыто. Каждая буква в его фразе сочилась подтекстом из серии «До чего жалкая тварь? Но чего ждать от таких, как эти Морелы?». Пусть думает, что хочет. Мне – плевать.
– Вы действительно позволите мне поговорить с Адейром? – обратилась я к Инкризу.
– Обязательно, но чуть позже. А пока, извиняюсь, но вынужден оставить вас. Нужно завершить кое-какие дела. Предупреждаю, в доме блокируется любая магия, – предупредил меня Инкириз. – Не стоит даже пытаться сбежать.
– Учту.
Оба тюремщика покинули комнату. Я услышала, как в двери проворачивается замок и с трудом удержалась от того, чтобы тут же не кинуться к окну, но всё же заставила себя остаться на месте, на случай, если за мной подглядывают, а подглядывать за мной будут непременно. Может быть, я заядлый параноик, но была уверена в этом на тысячу процентов.
С другой стороны, даже не подходя к окну, я знала, что нахожусь в одноэтажном строении, а значит, стоит разбить стекло, можно будет бежать… правда, тот же внутренний голос вещал о том, что, если бы всё в действительности было бы так просто?..
Но так не бывает.
Я понимала, что передо мной очень сильный противник. Он превосходил меня во всём, начиная от числа (двое против одного), заканчивая физической силой – опять же, двое мужчин сильнее одной женщины.
Лоуэл в магическом плане сильнее меня, как любой пятикурсник сильнее первокурсника. У него больше знаний и опыта. У меня мог быть богаче потенциал (в чём я, опять-таки, сильно сомневалась), но и со всем своим потенциалом я перед Вороном всё равно что болонка перед бультерьером – вроде обе собаки, у обеих лапа-зубы-хвост, но результат возможной схватки предрешён заранее. Инкриз умнее и опытнее и, скорее всего, он отличный стратег и манипулятор. В том, что каждый из этих двоих в разы беспощадней меня, сомневаться не приходилось.
Отец учил, что в любом бою главное – правильно рассчитать свои силы. Я посчитала и тут счёт шёл не в мою пользу. Внутренних ресурсов для противостояния не хватит.
Единственное, с чем я могла потягаться – это действовать методом Лисы. Нужно собрать воедино весь отпущенный мне ум, коварство, вероломство и соблазнительность и плести из них паутину, способную опутать противников.
В дуэте моих врагов слабое звено – это Ворон. В него и следует целить.
Такой тип людей, как он, обычно бывает самоуверен. А ещё он уязвлён и его соперничество с Адейром вовсе не притворство. И то, что в итоге Адейру удалось заполучить меня вперёд Ворона, наверняка больно уязвило самолюбие Лоуэла.
Ворон будет рад отыграться. Я мысленно поставила маленький плюсик в этой графе. При случае можно будет попытаться разыграть эту карту, чтобы ослабить бдительность моего стража.
То, что Инкриз постарается пересекаться со мной как можно меньше, я не сомневалась. Как не жесток и не фанатичен этот человек – я его плоть и кровь. Дочь сына, которого пришлось убить. Во имя Великой Идеи, но всё же – единственный сына.
Даже металл устаёт, а Инкриз ведь из плоти и крови. Глядеть мне в глаза, зная, что и меня придётся принести в жертву своей Вере – меньшее их удовольствий.
Инквизитор будет колебаться. А чтобы свести колебания к минимуму, к тому же будет сведено и общение. Всё это, конечно же, только прогноз, но что ещё остаётся в моём положении? Пока у меня связаны руки, я могу только строить планы да прогнозировать.
Ворон вернулся быстрее, чем я рассчитывала. В руке опять зажимал яблоко, которое надкусил с сочным хрустом.
– В этом есть какой-то тайный подтекст? – поморщилась я.
– В чём? – вскинул он бровь и, проследив за моих взглядом, передёрнул плечами. – – Никакого, ероме того, что я люблю яблоки. Кстати, ты есть не хочешь?
На самом деле – нет, но следовало беречь силы, ведь неизвестно, что ждёт впереди?0
– Хочешь меня накормить? Валяй. Отказываться не стану.
– Тогда поднимайся.
– Зачем?
Он вновь вскинул тёмную, идеальную, будто нарисованную, бровь:
– Ты же не ждёшь, что я стану носить тебе завтраки в постель? Ты пока столь трепетного отношения с моей стороны ничем не заслужила. Так что топай на кухню.
– Мне можно выходить? – удивилась я.
– Ты не пленница. Ни к чему разыгрывать из себя страдалицу.
– Конечно-конечно! С чего я вообще недовольную рожу крою? Ведь всё с самого начало было так хорошо! всё строго по обоюдному согласию: моё перемещение сюда, разговор с тобой и дедулей, что б его черти ещё на этом свете драли за всю его непогрешимую святость!
Спальня выводила в общую большую комнату, из которой разные двери вели в другие помещений. Комната, видимо, заменяла собой гостиную и холл – два в одном. Коридора здесь не было. Из подслеповатых, маленьких окон виднелся, мохнатые еловые лапы почти упирались в стёкла. Чуть дальше, внизу, расстилалось озеро, круглое, как тарелка. Вода в нём была тёмной и даже на взгляд – холодной.
Кухня оказалась крошечных размеров. В неё едва удалось втиснуть газовый баллон, небольшую тумбочку, на которой стояла двухкомфорочная переносная плита, да стол с холодильником.
Ворон распахнул створку холодильника:
– Что скажешь на счёт бекона с яйцами? Или предпочитаешь бургер? Мой любимый – с сёмгой, лимоном и укропом.
– Слопав его за тебя, я хотя бы испорчу тебе настроение?
– И не надейся. Доставить даме удовольствие долг джентльмена, – ядовито усмехнулся Ворон.
– Давай лучше бекон. Не люблю бургеры.
К слову, Ворон ловко управлялся со сковородкой. Есть ли хоть что-то, с чем ему справиться не удавалось? Талантливый малый. Жаль, что с гнильцой.
– Зачем ты это сделал? – не удержавшись, спросила я.
На мгновение его рука замерли над разделочной доской:
– Сделал – что?
– Почему согласился работать на моего деда?
– Он вырастил меня.
– Хочешь сказать, промыл тебе мозги?
Ворон, едва уловимо пожав плечами:
– Я хотел сказать то, что сказал.
– А твои родители – они от тебя отказались? Оставили при рождении?
