– Ложь? Да поговори с любым, проучившимся в Магистратуре дольше полугода, и о твоём любезном кузене тебе расскажут много интересных историй. Бесконечные бабы, пьянки, драки. А знаменитые оргии в Моррел-Холле, что он устраивал вместе со своим постоянным и самым именитым любовником, Ирлом Кином, покрывающего все дикие выходки своего протеже?
– Ирл Кин Адейру не любовник.
– Это он тебе так сказал?
– Именно.
– А ты ему поверила?
– Он признался под действием Сыворотки Правды. Он не мог солгать!
Лоэл усмехнулся:
– Сыворотка Правды? Это интересно. Наш красавчик зашёл так далеко в стремлении быть убедительным?
– Да. Так что солгать он не мог, как ты понимаешь…
– Я этого не понимаю. Жаль тебя разочаровывать, Вероника, но солгать можно даже под действием Сыворотки. Действие последней не исключает возможности лгать, она лишь делает процесс болезненным. Но есть и хорошая новость. Если Адейр пошёл на такое, значит, ты ему точно не безразлична.
Глава 30
– Безразлична я ему или нет – не важно. Я всё равно не могу оставить Адейра в опасности, просто отойдя в сторону, лишь бы спасти собственную драгоценную шкуру.
– А что ты станешь делать? – скрестил руки на груди Ворон, раскачиваясь на табуретке.
Ножки опасно кренились, но выдерживали свой, не такой уж и большой, ловкий «груз».
– Думаешь, я стану излагать перед тобой план действий?
– Думаю, нет у тебя никакого плана, – отрезал он и табуретка резко встала на четыре ножки.
Лоуэл легко оттолкнулся от стола, поднимаясь. Взмахом руки он заставил остатки еды, рассыпавшейся по полу, переместиться в мусорный контейнер, а посуда проплыла по воздуху и плавно опустилась в раковину.
– Ты знаешь, где Адейр? –прямо спросила я его.
– К счастью для самого себя – не имею ни малейшего понятия.
– Что случилось после того, как Инкриз меня вырубил?
– После того, как Инкриз вырубил тебя, он помог мне вырубить твоего драгоценного кузена. Затем приказал доставить себя в этот миленький домик, а сам задержался. Есть все основания полагать, что из-за Морела. Но куда он доставил его бесценную тушку, мне никто не докладывал, а сам я не интересовался. Меньше знаешь – крепче спишь. Хочешь спросить ещё о чём-то?
– Отпусти меня.
– Зачем?
– Чтобы я могла помочь Адейру.
– И чего ради мне так подставляться и рисковать?
– То, что делает Инкриз, неправильно и несправедливо.
– Это как посмотреть. Как я уже говорил, Адейр мне жить не мешает, и, хоть я бы предпочёл, чтобы он существовал и дальше, обстоятельства складываются как складываются и мешать я не намерен. К тому же, давай будем смотреть правде в глаза? Кое в чём твой дед прав. Такие дома, как ваш – настоящий рассадник нечисти. Для тебя самой будет лучше, если ваша чёрная связь будет разрушена.
– Ты сейчас дом имеешь в виду? Или Адейра?
– Обоих.
– Ясно. Ты хорошо подумал? Ведь не можешь же ты не понимать, что в Магистратуре спохватятся после нашего исчезновения?
– Как я уже сказала, Адейр спокойным поведением не отличается и, если даже кто-то и заметит, что в комнате его нет (а ведь могут и не заметить, живёт-то он один), все решат, что он в отлучке по очередному амурному делу. Что касаемо тебя, Вероника, так ты опять прогуляла занятия и все в курсе, что тебе за это грозит отработка. Судя по всему, раньше завтрашнего дня никто никого искать не кинется, потому что преподы просто ничего не узнают. Ну, а к завтрашнему дню всё, так или иначе, решится.
– Ты, кажется, всё продумал? – от гнева у меня невольно сжались кулаки.
– Всё продумать невозможно.
– Вот в этом ты прав!
Я не стала дожидаться удобного момента и, хотя в душе колебалась, предпочла действовать, не раздумывая. Обычно, чем больше я раздумываю, тем сильнее во всём сомневаюсь, а сомневаться сейчас нельзя.
Выбросив вперёд ладонь, я швырнула в него материализовавшийся ком земли, использовав заклинание «Оглушения» и, подхватив с пола куртку Ворона, рванулась к выходу.
Открыть дверь труда не составила, но куда бежать? Жаль, что Магию Перемещения я пока не освоила.
Думать можно и на бегу, поэтому, не сбавляя шага, я двигалась вперёд.
Мысль о Вороне подогнала дельную идею – перекинувшись в зверя отыскать дорогу по следам Инкриза. Тот тоже был начисто лишён магии, значит, передвигался как обычный человек, а люди оставляют следы и запахи.
К тому же волчицу Ворону отследить в лесу будет сложнее.
Спрятавшись за очередной куст, я легла на землю, пытаясь сосредоточиться, что было совсем непросто. Закрыв глаза, принялась мысленно взывать к моей звериной сущности.
В темноте медленно разгорался голубоватый свет. Мышцы заныли, готовясь к трансформации. Как и в прошлый раз, я не испытала особой боли, по телу лишь прошла горячая волна и мир взорвался звуками, воспринимаемыми совсем иначе. Но, самое главное, сильно обострилось обоняние.
В своём человеческом теле я едва улавливала запах одеколона Инкриза, зато теперь почувствовала его просто отлично.
Встряхнувшись всем телом и получая от этого процесса необычайно острое удовольствие, потому что небольшая встряска позволила мне отлично ощутить каждую мышцы в новом теле я, опустив нос к земле, пошла по стойко державшемуся запаху.
Земля пружинила под лапами. Мир казался незнакомым и чуточку выцветшим. Краски сделались более тусклыми, но чёрное и белое выделялось ярче, а обострившийся слух улавливал каждый звук.
Я стала частью леса, он без труда открывал мне все свои тайны. По крайней мере ту, что меня интересовала – путь Инкриза Старлинга.
Ветер задувал всё сильнее, я опасалась ливня. Дождь ничего хорошего не предвещал – вода смоет следы, но пока запах вёл меня по следу как маяк корабль сквозь бушующие волны. И если «маяк» погаснет – не миновать рифов.
Я пыталась совместить два дела вместе: держать след и попытаться набросать дальнейший план действия, но потерпела фиаско. Удержать внимание на двух объектах не получалось, так что в итоге я сдалась и отдалась волчьим, совершенно новым для меня, инстинктам и не прогадала.
Запах становился сильнее, был резче выражен, что свидетельствовало о том, что моя «добыча» прошла здесь совсем недавно.
Ничего необычного в местности не было; узкая, едва приметная тропика из примятых прелых листьев пролегала меж вековые деревьев. Лиственницы перемежёвывались с хвойными, чей аромат был вызывающе резок. Потянуло влагой. Судя по всему, впереди была вода – пруд, или, что более вероятно, река.
Очередной порыв ветра принёс новую волну знакомого аромата. Инкриз совсем рядом. От гнева и страха я почувствовала, как дыбится шерсть на загривке, как обнажаются в оскале острые зубы. Желание прибавить скорость и набросившись на свою жертву, вонзить той клыки в шею было острым и труднопреодолимым.
Борясь с собой, я замедлила шаг и стала тихо, как умеют только звери, подкрадываться к ничего не подозревающей добыче, прячась в так густо разросшемся кустарнике, что даже без листвы он выглядел достойным укрытием.
Инкриз, склонившись, отвязывал небольшую лодку, видимо, намереваясь поплыть на ней дальше.
Мне повезло. Задержись я чуть дольше или двигайся он чуть-чуть быстрее, мы бы разминулись.
Видимо, я проявила, таки, неосторожность, ветка под моей лапой хрустнула. Инкриз замер. Потом выпрямился и стал с осторожностью оглядываться. На лице его отражалась напряжённая работа мысли.
Неприятным было то, что черты этого строгого, надменного, даже благородного лица были хорошо мне знакомы с детства. К моему отвращению мой отец имел явное сходство с отцом собственным – моим дедом.
– Вероника? – окликнул меня Инкриз.
Он думал, я так легко отзовусь?
– Ты вправду отправилась в лесную чащу одна, чтобы догнать меня? Как тебе удалось сбежать от Лоуэла? Какая же хитрая. Сатана опасен не потому, что он зло, а потому, что хитёр. Уж мне-то об этом известно, как никому другому. Мы с ним хорошо друг друга знаем.
