— Ждите меня здесь! — проорал он. — Червяк, закрой собой Осси.
Вытащив из спины последнюю стрелу и бросив её на землю, я послушно встал напротив рыжей воительницы и принялся смотреть в спину уходящему от нас друга. Тяжёлый шаг выплёскивал лужи, попадающиеся ему под ноги. Плащ волочился по песчаной дороге, оставляя за собой еле заметный след.
Незамедлительно в небе появилась очередная туча. Свист сотен стрел пронзил окружающий нас воздух. Я накрыл Воительницу, но ширины моего тела было недостаточно для полной безопасности. Несколько стрел прошили мой доспех, а одна — вонзилась Осси в бедро. Лужа под ногами быстро окрасилась в красный, воительница мучительно взвыла. За случившееся я почувствовал свою вину, но иначе я поступить никак не мог.
Дрюня не заметил нашего происшествия. Стряхнув с себя десяток стрел, он пошёл дальше, к забору. И пока он шёл, мне нужно было заняться Осси.
Я подозвал одно из салаг к себе. Мне не хотелось, чтобы еще одна шальная стрела попала в Осси. Ширины наших двух спин как раз хватило, чтобы с головой накрыть женщину. Теперь надо заняться раной. Нужна было повязка, я быстро нашёл решение. В голове всплыли воспоминания, как Осси рвала на себе рукава, чтобы остановить моё кровотечение.
— Снимай жилет, — сказал я Осси.
— Зачем? — она пыталась замаскировать боль в голосе, но стоны её выдали с потрохами.
— Мне надо перевязать тебе ногу.
Неохотно, но Осси вытянула руку из правого рукава. Больше мне и не требовалось. Я схватился за рукав рубахи и резко дёрнул на себя. Ткань лопнула, раздался хруст, сменившийся женским стоном. Оторванным рукавом я быстро обхватил бедро воительницы выше стрелы, туго стянул и завязал оба конца в узел.
Я уже хотел было вынуть стрелу, как вдруг булькающий рёв полного гнева пронёсся через всю дорогу. Обернувшись, я увидел Дрюню, стоявшего в нескольких метрах от высокого забора.
— Не стреляйте! — вопил он. — Мы пришли с миром!
— Ты хоть видел себя? — огрызнулись с верхушки деревянной стены, увенчанной острыми кольями. — Боюсь у нас разные понятия о мире!
В ту же секунду в грудь Дрюне ударил десяток стрел. Отскочив от непробиваемого доспеха, все они упали на землю, не причинив никакого вреда. Я начал опасаться непредсказуемости моего друга. И в подтверждение моим опасениям уродливая секира обратилась в сторону забору и медленно поплыла по воздуху, так, чтобы все, кто сейчас кинули взоры на уродливого воина осознали всю ту угрозу, что может обрушиться на их пустые головы в один миг.
— Колег! — неожиданно проорал Дрюня. — Я пришёл к тебе на помощь!
Даже здесь я услышал издевательский смех, раздавшийся с забора. Мне жаль этих дурачков, видимо, им не дано даже представить весь ужас, который с ними может случиться…
— Ах да, я забыл добавить, — с усмешкой произнёс Дрюня, — меня послала твоя жена!
Закованная в гнойный доспех рука взмыла в воздух. Выставленный на всеобщее обозрение кулак медленно распустился. Дрюня решил зайти с козырей — верное решение, в таких вопросах затягивать не стоит.
Издевательский смех моментально смолк.
Внезапный гром сотряс тишину. Яркая вспышка молнии осветила не только небо, все мы увидели крохотную вспышку, молкнувшую над головой моего друга. С виду незначительную, ничем не примечательную, но для кого-то эта крохотная вспышка могла показаться сильнее удара сотни молний. Серебряный кулон, лежащий на ладони моего друга, сверкнул ярче звезды в ночном небе.
— Откуда он у тебя⁈ — свирепый мужской голос раздался громче ливня.
— Ты меня внимательно слушал? — огрызнулся Дрюня, чувствую своё превосходство. — Твоя жена мне передала!
— Что с ней? — ярость продолжала бурлить в крови мужчины, но голос стал чуть мягче, сдержаннее.
Дрюня с лёгкостью уловил проявленную врагом слабость. Но сейчас, когда возле меня Осси корчится от боли, и под ней медленно, но всё же разрастается лужица крови, я верю, что за этим забором — стеной из сруба высотой в два этажа — у нас нет врагов.
— Открой ворота, и мы поговорим.
Ливень хлестал доспех Дрюни. Огромный воин стоял с поднятой головой, обратив свой взгляд на высокий забор. Повисшее в воздухе напряжение ощущалось даже здесь, в сотни метрах от моего друга. Никто не знает, как бы повёл себя на месте тех, кто сейчас только нащупывает тему для переговоров. И можно ли вообще называть это переговорами? Но лишь тот факт, что в Дрюню больше не летели стрелы, указывал на начало урегулирования конфликта.
Дрюня медленно опустил правую руку. Одно из страшных лиц уродливой секиры вначале уставилось в землю, а потом и вовсе повисло на набедренной пластине из мерзкого гноя. Подол дырявого плаща взметнуло в воздух ударом ветра и с силой потянуло в бок, но сам воин даже не шелохнулся.
— Я не открою тебе ворота, монстр! — крикнул мужчина. — Я не могу!
— Всё ты можешь! Даже я могу отпереть твои ворота! Я привёл полсотни воинов, таких же, как и я. Мне не будет стоить никаких усилий вскрыть твою консервную банку и убить всех, кто только вздумает поднять на нас меч!
— И чего ты медлишь?
— Ты глуп? Или глух? Твоя жена жива! Мы её и пальцем не тронули…
— Кто ты? — раздававшийся с забора мужской голос преисполнился покоем.
— Я — Великий Андрей…
— Великий Андрей убит!
Дрюня усмехнулся, после чего громко проорал:
— Разуй свои глаза шире и сотри с них утренний гной! Я перед тобой стою! Я — Великий Андрей, правитель Оркестра.
— Оркестром правит Борис! До наших уш изредка доходят слухи…
— Вот именно, что изредка, — усмехнулся Дрюня. — Радуйтесь, сегодня до вас дошёл лично я. Андрей.
— Нет смысла спорить, — крикнули с забора, — Скоро земля не будет принадлежать людям! — голос на заборе утих. Но тишина длилась не долго, я успел сделать вдохов десять, а Осси промычать мучительную мелодию из семи нот, когда голос на воротах снова заговорил: — А ты знаешь, глядя на тебя, монстр, это «скоро» наступило…
— Я — ЧЕЛОВЕК! — Дрюня взревел так громко, что голос его был громче удара грома и пронзительней самой молнии. — Я человечнее тебя! Я предложил кров твоей жене, дал направление. Я дал ей неоспоримые гарантии того, что по месту прибытия её встретят, накормят и дадут жильё. Твоя жена заживёт новой жизнью!
Всех этих разговоров можно было избежать с самого начала, но Дрюня целенаправленно пытался договориться с этим человеком по-людски. И мне кажется, у него это получилось. Они нашли точки соприкосновения, но любой результат всегда необходимо закрепить, и Дрюня достал «козырь». Стоя под ливнем у самых ворот, он проорал тот дурацкий стишок про баранов.
Последовала незамедлительная реакция. С забора проорали:
— Выкини свою секиру, и мы откроем ворота.
— Нет! — сказал Дрюня. — Я ничего выкидывать не буду. Если мне надо — я вас голыми руками передушу.
— Скажи своим людям, чтобы стояли на месте!
— Они тебя услышали.
— Хорошо! — крикнул мужчина с забора.
Мне была противна мысль, что всё то время, пока они будут договариваться, на моих руках Осси будет мучаться от боли и истекать кровью. Взяв Осси на руки, я пошёл к Дрюне. Плевать, что он скажет. Плевать, что скажут они! Осси необходима помощь.
Дрюня повернул голову и кинул на меня тяжёлый взгляд обелённых глаз, своё возмущение он подчеркнул стиснутыми губами.
— Червяк, — сказал он, — что ты делаешь! Жди меня со всеми!
— Осси ранена!
— Куда? — с волнением спросил Дрюня.
Дождь прекратил заливать измученное лицо раненой воительницы, когда над ней склонилась голова Андрея.
— Стрела пронзила ногу, — сказал я.
— Вижу…
Напротив нас скрипнули высокие бревенчатые ворота. Дрюня схватил край плаща и, широким взмахом, накрыл нас с Осси. Нет, он не хотел нас спрятать от незнакомых глаз. Он хотел уберечь рыжую воительницу от дождя.
Между створками появилась крохотная щёлка, в которой замелькало мужское лицо, после чего на нас уставился выпученный глаз.
