– Это уже наше дело, – ответил я. – Вам хватило, все довольны. Чем дальше платить будем – решим через три недели.
– Ладно, справедливо, – кивнул Фред. – Это нас не касается, наше дело, чтобы дань в общак исправно поступала. А где и что искать будете, сами решайте.
Тем временем подошли остальные – Отец, Ваня и Алия. Мы с ними поздоровались за руки, бандиты же демонстративно наших проигнорировали. Парни пошли в дом, чтобы взять патроны.
Так. Вдох, выдох. Дело мастера боится, если мастер матерится. А я в последнее время как сапожник просто ругаюсь. Несознательно перенимаю манеры бандитов.
И тут я увидел, что со стороны блокпоста на въезде в деревню идут трое. Точнее как, двое, но они вели третьего, жестко зафиксировав его, завернув руки за спину.
– Эй, командир! – крикнул один из них. – Мы американца поймали! Настоящего!
Мы с Ильясом переглянулись. Это еще что за хуйня? Неужели в окрестностях где‑то реально НАТОвцы шастали? Или это глюк какой‑то? Или наше желание отбрехаться от всего этого ни с того ни с сего породило каких‑то американцев в окрестностях?
Если честно, я был готов поверить уже и в это. Отсрочка, которую нам это все давало, действительно шла только на пользу.
В глазах Роджера появилось недоразумение. Черт, как бы он не сорвался сейчас, не открыл огонь, защищая своего соотечественника. Я покачал головой, мол, не надо. Он задумался на несколько секунд, после чего кивнул.
– Походу отбой, пацаны, – проговорил Фред. – Никто никуда не идет.
Глава 16
– Как вы его взяли‑то? – спросил Фред, сделав несколько шагов к ним.
– Так сам вышел, – проговорил явно довольный собой бандит. – Вышел, оружие за спиной. Что‑то балакал на странном языке, ну мы ему по роже надавали и потащили сюда.
Парень действительно выглядел помятым, нос у него был сломан, а на лбу наливалась ссадина, как будто ему по морде приложились прикладом. А вот одет он был не в обычный американский камуфляж, а в коричневую куртку и такие же штаны. Налокотники, наколенники – все это было на месте. И он напоминал мне кого‑то из прошлой жизни. Не лицом, а видом в целом.
А за спиной у одного из бандитов, что его тащили, можно было разглядеть винтовку AR‑системы в глубоком тюнинге. С рельсами по всей длине, тактической рукоятью, коллиматорным прицелом, каким‑то нештатным прикладом, и с глушителем.
– Матка Боска. За цо? Цо си зробилем? – прохрипел парень. Его явно помяли.
Выглядел он, кстати, вполне себе обычно, примерно как русский. Блондин голубоглазый, светлой же бородой зарос. Видно, что не мылся давно, да и не спал, похоже – под глазами синюшные круги, которые на бледном лице выделялись еще сильнее.
– Серб что ли? – спросил Васян.
– Не, – я покачал головой. – Это поляк.
Плотину в голове прорвало, и я вдруг обнаружил, что знаю польский. Далеко не так, как английский, и уж тем более не как русский. На уровне военно‑полевого разговорника. А все потому что в «Whiteground», американской ЧВК, с которой мы чаще всего имели дело в Африке, и которая защищала там интересы Соединенных Штатов, поляков было очень много. Как я понял, дела у них в стране обстояли совсем хреново, из‑за чего они охотно шли в частники, или как их называли на Западе PMC.
Там, кстати, вообще все достаточно интересно было. Тем, кто служил больше пяти лет, в итоге гражданство американское давали. И в этом не было ничего удивительного, потому что в большинстве стран до сих пор существовала статья за наемничество, да и они оказывались настолько замараны в крови, что больше нигде им делать нечего было. Зато с деньгами проблем вообще никаких не было. Платили там долларами, и платили хорошо.
– Ты попал в руки бандитов, – проговорил я на польском, тщательно подбирая слова. – Зачем ты вообще сюда пришел?
Я бы, скорее, сказал «на хрена», да только вот никаких ругательств на польском кроме «kurwa», «dupek» и «gowno» я не знал. Да и пользоваться ими не умел.
– Помощь нужна, – прохрипел он. – От отряда осталось немного. Не хотели к русским идти, но делать больше нечего. Отпустите меня, а?
Похоже, что он принял меня за одного из бандитов. В общем‑то мы внешне ничем и не отличаемся, я даже в спортивном костюме, черном, классическом, с тремя полосами. В общем‑то свой камуфляж перед бандитами мне палить не хотелось, даже с учетом того, что он был охотничьим.
– Что он сказал? – спросил Фред с подозрением покосившись на меня. Но его, похоже, не удивило, что я знаю этот язык.
– Что у них в отряде проблемы, и что они пришли за помощью.
– Спросил, он по‑русски говорит? – спросил Фред. – Или по‑английски?
– I speak English, – с жестким восточноевропейским акцентом проговорил поляк. Ну кое‑что в русском, похоже, понимал. Славянские языки между собой похожи, все‑таки от одного предка произошли.
– Где твои дружки? – спросил у него главарь бандитов на удивление чистым английским языком.
А вот это меня удивило. В целом я не ожидал, что он знает иностранный язык. Потому что Фред производил впечатление, хоть и достаточно умного, но просто быка, бойца, бандита. А тут такие знания обнаружились. Акцента у него практически не было, как и у меня.
– Я просто хотел поговорить, попросить помощи, – повторил поляк. – Нам нужен врач, у нас раненый.
– Вот ведь блядина, – проговорил главарь бандитов, покачав головой. – Сперва они нам конвой разъебашили, потом Изгоя отработали. Думали, что мы не знаем что‑то.
Я промолчал. Я‑то на самом деле знал, что поляк этот тут вообще не причем, но ничего не сказал. Скорее всего, его будут жестко допрашивать, ломать психологически. Бандиты в этом плане вообще должны быть жесткими.
И мне, если честно, поляка жалко не было. Я подозреваю, что если бы мы с ним встретились двумя месяцами ранее, то попытались бы друг друга убить. А сейчас…
А сейчас, если думать головой, то нужно бы его попытаться спасти, вытащить. Потому что он может пригодиться. Свести нас со своим отрядом, а тот порядком усилит мое партизанское воинство. Но для этого сперва нужно найти возможность, что будет не так уж и просто.
– Слышь, а ты точно простой вояка, Край? – повернулся ко мне Фред. – Откуда ты вдруг знание польского обнаружил?
– Я же в разведке служил, – ответил я. – А среди НАТОвских военных поляков достаточно много. Вот и наблатыкался, похоже.
– Ладно, – он выдохнул и посмотрел на своих. – Оружие сдавайте. Вы, пацаны, тоже домой идите, у нас сегодня, похоже, другие дела, никто никуда не пойдет. Край, ты со мной пойдешь, раз такой полиглот, поможешь этого парня допросить.
Я только пожал плечами. Допросить, как допросить, у меня никаких особых проблем с этим не будет. Другое дело, что парень точно не знает ничего. Ну, может выдать своих в итоге, и что тогда?
Надо дать ему понять, что я не враг. Только вот как сделать это так, чтобы бандиты ничего не поняли. Сказать на польском? Так они потом меня расспрашивать станут, что именно я сказал. Соврать им? Так могут ведь и понять частично, языки‑то похожи.
Сбегал быстренько, оставил подсумок и пачки патронов, сопровождаемый недоуменными взглядами бандитов. Они, наверное, не поняли, чего это мы в город не ушли, и чего я разоружаюсь.
– Потащили его, – проговорил Фред и двинулся по улице.
Не в дом потащил. Однако, я – то думал, что зиндан у них там. С другой стороны, в том же подвале находится оружейный склад, а держать пленников рядом – очевидно хреновая затея. Если вырвется каким‑то образом, то в итоге завладеет оружием. Его‑то, скорее всего, положат, да только он точно успеет кого‑нибудь убить или ранить. Значит, бандиты оборудовали себе зиндан где‑то в другом месте.
И действительно, во дворе соседнего дома, куда я так и не заходил, оказалась яма под навесом. Оказавшись на краю, я заглянул внутрь, и увидел, что глубиной она практически в три метра. При всем желании без лестницы туда не спуститься, и не забраться. А навес, очевидно, сделали, для того, чтобы дождем не залило.
