– Ха! – он хохотнул, кажется, окончательно успокоился. Благоразумие победило, как ни крути. – Я бы тоже послушал о том, кто ты такой. Жди, сейчас группу отправлю и вернусь.
Он развернулся и пошел в сторону выхода со двора. Я же подошел к поляку, который продолжал отплевываться, наклонился, оттащил в сторону заблеванный плитник. Хороший, кстати говоря, его, скорее всего, отстирают и оставят. Сам бы от такого не отказался, но возможности замылить никакой нет.
– Ладно, – сказал я на польском. – Я не знаю, что ты обо мне такого знаешь. Я потерял память. Но теперь слушай меня: я действительно не с бандитами. У меня никаких общих интересов нет, более того, мы с ними воюем. Тайно. Так что если ты поможешь мне, я тебе помогу.
– С чего бы мне тебе верить, ржежник? – спросил он.
Ржежник? А что это слово может значить? Наверное, от слова «резать». Мясник, типа? Интересно, за что меня так погнали.
– У тебя нет выбора все равно, – сказал я. – Бандиты тебя охранять будут. А сейчас они еще и группу пойдут искать.
– Не найдут все равно, – он покачал головой. – А кто найдет, тот ляжет.
– И я, бля, буду искренне рад, если твои парни перебьют бандитов, – кивнул я. – Но мне надо знать, как с ними связаться. Я расскажу, где тебя держат, и они тебя вытащат. Но мне нужна будет их помощь. Мы хотим жить нормально, свободно. Вы тоже хотите устроиться, верно? Я помогу. Только скажи мне, как связаться с группой. Если ты про меня слышал, то знаешь, что я слово всегда держусь.
– Особенно когда это касается того, чтобы кого‑то убить, – пробормотал он.
Было видно, что я поселил в его душу надежду. Слабую совсем, но надежду. И вот она сейчас борется с отчаянием.
– Отпусти меня? – проговорил он. – Скажешь, я вырвался, на тебя напал.
– И мне поверят? – я посмотрел ему прямо в глаза. – Меня считают тут лучшим бойцом. А еще меня подозревают в нападении на конвой. Я не могу так рисковать, у меня тут семья в деревне. Но опять же, я даю слово, что помогу тебе вырваться. Особенно если ты уговоришь своих парней помочь мне.
Он помолчал немного, после чего выдохнул и проговорил:
– Моя группа отойдет в город, мы так поняли, их там искать никто не будет. Мы заняли один из коттеджей на окраине, он с желтой крышей. Скорее всего, они уже там, и никто их не найдет.
– Молодец, – кивнул я. – Я с ними переговорю. А сейчас вернется бандит, и ты расскажешь нам все обо мне, хорошо. Возможно мне придется тебя пару раз ударить. Не обижайся. Это стоит того, чтобы потерпеть.
– Ладно, – он выдохнул, посмотрел на небо, тоскливо.
Похоже не знал, верить мне или нет. Он ведь сейчас сдал своих, и если мы до них доберемся, то никаких шансов вырваться у него не будет. Но я в действительности собирался сдержать слово. Почему нет‑то?
– А вообще ты не прав, – сказал я. – Мы сегодня собирались идти в город, искать группу ваших, которые напали на конвой.
– Если я правильно понимаю, на конвой напали вы, – сказал он.
– Да, – без всяких сомнений кивнул я и показал ему открытые руки. – Видишь? У нас обоих есть оружие друг против друга. Я могу рассказать им о твоей группе. Ты можешь сказать о конвое. Не факт, что тебе поверят, конечно, но могут. И тогда меня убьют. Гарантированное взаимное уничтожение, пусть оно и не сработало. Так что, мир?
– Мир, – кивнул он.
Тем временем Фред вернулся, посмотрел на нас, пристально глянул на меня. Подозревает, что мы о чем‑то договорились? Хотя вряд ли, ничего он слышать не мог однозначно.
– Ну, – обратился он к поляку на английском. – Ну и что ты знаешь про Края?
– В первую очередь то, что за него награда назначена, – проговорил он. – Сто тысяч долларов. Это за голову, если что, за живого – двести пятьдесят.
– Однако, – хмыкнул Фред, посмотрев на меня. В его голосе прозвучало уважение. Но он не преминул и подъебать меня. – Жаль только, что мы на острове и награду не получить. За сто тысяч баксов, уж извини, я бы тебе голову отрезал.
– А кто мешает попробовать? – отшутился я.
– Ладно, мне жить пока не насрать, – он покачал головой, снова повернулся к поляку. – И что дальше?
– Он – PMC из «Волка».
– Чего? – воскликнул Фред. – Из «Волка»?
– Да, – кивнул поляк.
– Это правда? – спросил главарь бандитов у меня.
– А мне‑то откуда знать? – спросил я и продолжил. – Я не помню ни хрена. Помню, что в Севастополе в разведке служил. Помню как дрон прилетел. Очнулся в госпитале. Остальное как отрезало. А за что мою башню так высоко оценили‑то?
– В Перу твою группу забросили к нам в тыл. Вы спалились, вас засекли дроном. Обстреляли из минометов, потом сверху накрыли дроном камикадзе. Когда обследовали место, нашли только трупы разорванные. А потом кто‑то стал убивать наших. Их находили в разных местах – патрули, посты с долговременными огневыми точками. У каждого по пуле в голове, и у всех большие пальцы отрезаны. Тогда одному из наших агентов переслали информацию, узнали, что в группе одного человека не хватает. Как раз по имени Край. Это ты, похоже?
Я попытался вспомнить. В башке как туман, вообще ничего. Не звенят звоночки.
– И что дальше? – спросил Фред.
– Это продолжалось три месяца. Потом прекратилось, а ты появился на базе «Волка». А агента потом нашли в местном борделе. Тоже с отрезанными пальцами, и с зашитым ртом. А потом еще троих в таком же виде. Один из них, правда, агентом не был, но ты, похоже, тоже ошибаешься.
Это вспомнил. Бордель, жопастая латиноамериканская шлюха, которую я усыпил. А рот я зашивал этому уебку наживую, только синт‑морфина вколол. Ебать, неужели я реально был на такое способен?
– Позже тебя взяли наши конкуренты из «Redmount». Тоже со всей группой, умудрились живьем. Не сразу поняли, кто это, пытались перевербовать. Тебя пытали неделю, убивали на твоих глазах других из команды. Водой заливали. Потом ты отрубился. Вышли покурить, а когда вернулись, тебя уже не было. Только три трупа валялись, у одного глаза выдавлены были, один со сломанной шеей. У третьего гортань сломана была. Искали – не нашли. Потом узнали, кто ты такой. Вот тогда‑то награду и объявили.
– Ебать, – проговорил Фред. – Ты чего в этой деревне вообще забыл‑то, Край?
– Живу я тут, Фред, – ответил я. – Живу. Сам же видишь?
– Местные как‑то попытались тебя взять, уже позже, в Колумбии, когда наших из Перу выбили. Думали денег заработать. Ты убил их всех. А потом сжег их дома с семьями внутри.
И это тоже вспомнил. На самом деле не всех сжег. У одного из них была дочка, ей пять лет оказалось. Ее отпустил. А пацаны молодые, им по двенадцать, стреляли меня, оружия там по рукам ходило до ебени матери. И их пришлось убить.
– Пиздец, – выдохнул главарь бандитов. – Тебе кровавые мальчики в глазах еще не мерещатся?
– Неа, – я покачал головой.
– Кому расскажешь, не поверят, блядь. И ведь притворялся обычным деревенским…
Он промолчал секунду, вытащил из пачку сигарету, сунул в зубы, прикурил. Потом снова посмотрел на меня, и проговорил:
– Знаешь, я тебе верю. Потому что если бы ты убить нас хотел бы, то давно уже перебил бы всех. Судя по тому, что он о тебе рассказал. Он же реально тебя боится.
Я молчал. Опять мне напомнили о вещах, которые я предпочел бы не вспоминать. А ведь Ян реально меня боится. Потому что явно не ожидал, что встретит здесь, на чужой земле, кого‑то подобного мне.
Фред снова затянулся, после чего проговорил:
– Давай его разденем и в яму спустим что ли. Бля… Кому расскажешь, не поверят.
Глава 17
Бандиты вернулись часа через четыре, несолоно хлебавши. Так никого и не нашли. Я ушел домой, часа через два ко мне явился Васян и заявил, что завтра мы все равно поведем группу в город. Так что тема с явлением народу польского ЧВКшника стала всего лишь отсрочкой.
