Василий задумался на секунду и добавил.
— Серафим туда каждый вечер лазит, прикалывается. Там случайным образом выбрасываются версии идеального будущего, причем какие-то чаще, какие-то реже. Пляжей, например, полно разных, а вот парню с третьего этажа однажды показали поход за кладом где-то в Коломне, и он туда захотел. Прямо денег заплатить и поехать. Но эти люди с карточки говорят, что у них нет такого тура. И больше никому такого не показывают. Теперь все ходят по три раза в неделю, ждут, что снова такая поездка выпадет, и они запомнят точно где клад. Но не выпадает. Ерунда, короче.
— Я так и думал, — разочарованно протянул Баклан. — Уж очень оно картиночное.
— Да уж конечно. Судьба тебе картинок не покажет. В лучшем случае, как Кулбрису, даст пингвином по голове.
* * *
Разум андроида победил таблицу человека, и за час до полуночи семьдесят страниц таблицы превратились в сорок страниц текста. Василий подтвердил, что всё верно, таблице все соответствует, и девчонки зарыдали от счастья. Такой конспект уже вполне можно было осилить и выйти на пересдачу во всеоружии.
Оставалось только гадать, зачем надо было городить табличный огород, если текстом получалось компактней и понятней. Я не выдержал и спросил.
Риц: Василий, спасибо тебе нечеловеческое, но зачем?
Василий: Мне так понятней. Уж прости, я для себя делал
Риц: Понял!
Ничего я не понял, но это было и неважно. Из чистого любопытства я взялся просмотреть текст — плод двойных усилий человека и андроида. Надеюсь, у Софьи теперь не сомнений в своей пользе для команды. Без нее мы бы остались в лучшем случае с двумя образцами теста, никто из нас не смог бы восстановить записи Василия. Лучше б он старой доброй стенографией пользовался. Я точно знал, что у бабушки есть подруга, которая умеет такое разбирать.
Читать было весьма занятно. Я старался ходить к Мартель (Мартель, точно? вечно забываю имена преподавателей), но там было скучно, а здесь путем двойного просеивания внезапно открылась особо извращенная логика.
У меня закололо между лопатками как было всегда перед чем-то важным. Я помедлил, пытаясь остановиться и рассказать себе, что я этого знать не хочу, но было поздно.
Поля общих разрешений и частных запретов складывались в логичную картину. Безобразно логичную картину, я бы сказал.
Всё, что начало происходить с органикой в прошлом году, и протянуло свои лапы в этот, было подготовлено беспощадным отрицательным отбором. Жесткие правила свободного обмена касались только структурных элементов. Не удивлюсь, если теми же правилами предписывались низкие или нулевые цены на них.
Я полез проверить эту догадку, но с ходу ничего не нашел, и отложил на потом. Скорее всего, так и есть. Потом проверю. Может, у нас будет спецпредмет и по этому вопросу.
А элементы, которые повышали удобство пользования, скорость операций и качество сортировки, наоборот, придерживались внутри территории и подлежали обмену только в рамках спецсоглашений. Хорошо еще, что такие соглашения в изобилии существовали между нами и Востоком.
Теперь понятно, почему так истерил Юг. Они и в нормальной ситуации не могли рассчитывать на полный объем инструментов, а в теперешней и подавно.
Круче всего в этой картине выглядели элементы, которые относились к экспериментально-структурным. То есть их значимость не была подтверждена, и под обязательный обмен они не попадали.
«Но как же так! — мысленно заорал я. — Получается, что всё, что продумывалось для дополнительной надежности на случай форс-мажора, пряталось в сундук? И не поступало в поле общего пользования? И никак не обсуждалось?»
Никаких условий для выработки общих надежных решений не было, зато были надежно огороженные загончики, где паслись жирные элементные овцы, которыми можно было торговать.
Хотя я и сам был частью этой системы, сознавать это было весьма неловко. Приятно было только, что наши злоупотребляли этими схемами не больше других территорий. Но ломать в этих условиях было гораздо проще, чем строить. Должно быть, сплошное удовольствие.
Ничего удивительного, что наши закрылись после крушения восточной библиотеки. Чего там теперь ловить-то?
Внезапно я вспомнил о Марше с Фантомом. Что они там делают в своем Технотреке?
Опять же понятно, зачем западники приперлись за Кулбрисом. Исчерпали свой запас идей, а новыми заниматься некому и незачем, все танцуют на карнавале.
Мне стало холодно и грустно. Взрослые вроде люди, а как дети. Здесь мы торгуем, здесь в носу ковыряем, а что получится на выходе, никого не волнует.
Чтобы не будить наших, я переместился в комнату для занятий и продолжил читать. Еще никогда я не был в ситуации, когда сдав экзамен, начинаешь интересоваться его содержанием.
А около двух упало сообщение от Хмарь.
Хмарь: Спишь?
Риц: Нет. Охреневаю
Хмарь: От чего?
Риц: От всего, что мы сегодня вытрясли из Василия
Хмарь: И я. Тебе тоже показалось, что это какая-то идиотская конфигурация?
Риц: Ага. Только не увлекайся. Тебе еще тест сдавать
Хмарь: Да, папочка, я знаю
Риц: Сама ты папочка
Хмарь: Я не папочка, я папка! Кожаная с золотыми замками. Внутри меня знания! И я обрушу их на каждого, кто не успеет увернуться
Риц: Раздавлен твоей интеллектуальной мощью!
Хмарь: Встретимся завтра?
Риц: С удовольствием. Я только утром меняю аккумуляторы, а потом свободен
Хмарь: Отлично! Тоже освобожусь к обеду. Придумаем что-нибудь
Риц: Да!
В ответ она прислала мне батарею сердечек разного цвета.
Надо было уже спать, но я никак не мог оторваться от текста. Я еще раз просмотрел первые страницы из тех, что Софья просеяла из таблицы Василия, а на десятой аж подскочил. Что значит «обязательное участие в процедуре распада»?
Глава 13
В субботу Надежда с мамой и дочкой выехали из дома пораньше. Дача Дины, маминой подруги детства, юности и всей взрослой жизни, находилась не так уж далеко, но день обещал быть солнечным, и его не хотелось терять. А откладывать выезд до следующей недели было никак нельзя, чтобы не потерять ручьи, которых так ждал ребенок.
К поездке маленькая Люба сложила три парусника из растворимой бумаги, чтобы запустить их в плавание. Мама с бабушкой надеялись, что эти со всех сторон экологические поделки проживут хотя бы минут пятнадцать, чтобы ребенок успел наиграться. Пока они уговаривали ее не запускать в ручей все сразу, а Люба упрямилась. Она планировала спустить на воду всю флотилию целиком.
Но по прибытии корабли чуть не оказались не у дел, потому что у Дины их встречали и собака, и пирожки с вареньем, и Динин внук с тремя своими кораблями, в одном из которых сидели шесть микрогребцов, и, разумеется, качественные ручьи, глубиной до середины новых сапожек.
Всё это богатство захватило гостей с головой. Даже Надежде от детских щедрот достался маленький кораблик, который ей было позволено спустить на воду у края поселка.
Кораблик получился не совсем сбалансированным, и поток крутил его куда хотел, однако перемещаться у кораблика вполне получалось, поэтому Надежда проводила его взглядом, оставила детей резвиться под руководством Дининой дочери и пошла назад к дому.
Воздух пьянил и орали скворцы, и Надежда почти забыла, зачем они на самом деле приехали.
— Надежда? Какой сюрприз! Уж не ко мне ли вы? — услышала она знакомый голос.
Ох, нет, не так всё планировалось!
Но Астахов улыбался совершенно искренне, совсем не той улыбкой, которую он изображал на протокольных мероприятиях, и Надежда решила ничего не придумывать.
— Была такая мысль, — призналась она. — Я здесь с дочерью: мы в гостях у маминой подруги. А она соседствует с вами. Я не рассчитывала, конечно, но если бы вы вышли во двор, появился бы шанс поговорить.
