— Думаешь, я не узнала её? Эта та самая «конкурентка» на тебя-прекрасного, что позировала на МАЗе по телевизору в новогоднюю ночь! Ты ещё поддевал Марину по поводу «победила в борьбе», та удушить тебя была готова.
— Ты на 100% процентов права. За полтора года, что были вместе, я наговорил любимой массу лишнего. Сейчас забрал бы глупости обратно, лучше бы нежностей всяких добавил… Что теперь, фарш не провернёшь назад.
— Это так. Но Валю не обижай. Не смотри на неё подозрительным глазом. Она — хорошая и точно не виновата, что у твоей жены вылезло неизлечимое заболевание. Постаралась, чтоб в лучшую больницу уложили, с самым лучшим уходом. Мариночку в руки берёт нежно, словно свою дочку.
— Её руки отворачивают болт гаечным ключом на 30. Вдвоём с напарницей меняет спущенное колесо МАЗа, оно, наверно, весит больше центнера.
— Мариночка — не колесо и не болт с ключом. Ты что-то путаешь, братик.
Опять права. Но мне от её правоты не легче.
Ночью ворочался без сна, проваливался в забытьё без сновидений, потом вскакивал, когда хныкала дочка, в голову неожиданно пришла идея как разрулить ситуацию с японцами, пока собственные проблемы неразрешимы. Наутро позвонил в Вильнюс.
— Стасис! Гамарджоба. Как ты посмотришь на создание машины Toyota-VFTS?
Эти товарищи с энтузиазмом луддита и настойчивостью истинных прибалтов получают неземное удовольствие, разбирая «березину». Страшно даже представить их оргазм, когда примутся раскручивать «карину», а затем просвещать инженеров лучшего в мире автогиганта, какие косяки они налепили в проектировании.
Поставил всенепременное условие: с японцами работать классами исключительно выше 1600, чтоб не пересекался с нашими поделками. Брундза охотно согласился, сам горел желанием заполучить монстра сил на 250–300. Я, Мальчиш-Плохиш, одним звонком подгадил всему европейскому автоспорту в классе раллийных и шоссейно-кольцевых гонок на несколько лет вперёд. Теперь болельщикам придётся выбирать, на кого ставить в споре за первое место только из носителей труднопроизносимых фамилий. Кастис Гирдаускас на лично им подготовленной «тойоте» — это живая иллюстрация поговорки «против лома нет приёма». Кроме Арвидаса Гирдаускаса.
Наконец, в конце июня в голову пришла самая дикая идея за всё время пребывания в новом мире. Главное, не сложить голову во время её реализации.
Высоцкий, как мой прямой и непосредственный, сначала не врубился, в чем сложность.
— Давай смету на подготовку и катись. Что, есть проблемы?
Его ручка-самописка, заправленная импортными чернилами, описала круг на моей докладной Генеральному, нацелившись поставить визу «поддерживаю».
— Огромные. Именно поэтому я надеюсь на успех команды СССР. Из собранной мной информации, у организаторов не имеется ресурсов, чтоб обеспечить безопасный пробег от Алжира до Сенегала. Гонщики не получат стандартную поддержку, ожидаемую хотя бы на уровне ралли «Лондон-Сидней». Получится битва на выживание, к сожалению, с неизбежными трагическими эпизодами. Если мы выставим слаженную команду, обеспечим сопровождение, техобслуживание, ремонт, заправку топливом, навигацию в пустыне…
— Победим?
— Нет. Грузовик не перегонит мотоцикл, а эти безумцы не предусмотрели деление на классы. Езжай хоть на мопеде. Но мы придём первыми среди траков и очень постараемся финишировать все. Можете дразнить меня Нострадамусом, пророчествую: к Дакару приедет лишь малая часть покинувших Париж. Команд не будет, сплошь индивидуалы, каждый за себя. А мы — банда. Представьте рекламу: только машины марки МАЗ достойно выдержали испытание! А если один поломается, то будет просто незаметен среди десятков таких же.
Виза легла на докладную. Спрятав ручку, Высоцкий сказал:
— Отдам Генеральному. Пару месяцев уйдет на согласование в Москве. В августе вернёмся к вопросу.
— Не-ет! Даже прямо сегодня начинать подготовку — слишком поздно! К Дёмину идём вместе, убеждаем, я тотчас звоню Полякову, прошу дёрнуть отдел промышленности ЦК, сам, заручившись поддержкой министерства, трясу Внешторг и ДОСААФ, по старым связям уговариваю «Пирелли» на рекламу покрышек. Потом готовим МАЗы. По сравнению с пустынями Африки гонка под Астраханью — лёгкий пикник.
— Хорошо. Пошли к Дёмину, — он нажал на селектор и согласовал появление нашей парочки под его светлы очи. Чуть помедлил и спросил:
— Осилишь? После всего…
— Именно после всего. Ралли Париж-Даккар отнимет все силы и вымотает нервы без остатка. Не оставит времени грызть себя поедом: почему не уберёг.
Главный конструктор кивнул, мы потопали к Генеральному. Именно эти шаги вдоль коридора стали для меня первыми на пути к самой безумной эпопее в двух жизнях.
Глава 19
Гонка на невыживание
Впервые главным ощущением от ралли стало единственное: скорее бы всё закончилось. Уже не грело понимание, что так или иначе пытке придёт конец, участники будут вспоминать с гордостью — мы не сдались, не пали духом, вынесли испытания до самого финиша. Уверен, из 98 экипажей, а именно столько из числа покинувших Париж вылетело с соревнований, кто-то — вперёд ногами, основная часть сломалась психологически и только поэтому бросила борьбу.
Нам, советским, пришлось легче и тяжелее одновременно. Легче, потому что за Париж-Дакар взялся лично Гагарин, сложивший полномочия Генерального секретаря ЦК КПСС, но по-прежнему самый авторитетный человек в Союзе. Он организовал экспедицию с воистину военным размахом. На сопровождение от Алжира до Сенегала был выделен вертолёт ВВС Ми-2. Каждый грузовик, гоночный или группы поддержки, тащил на себе радиостанцию, экипажи могли общаться между собой на расстоянии нескольких километров, если ничто не мешало, с вертолётом и того дальше. Снабженцы и технари высадились в Алжире накануне Нового года, машины с припасами, дизтопливом, авиационным керосином, запчастями и тоже мощными радиостанциями двинули вперёд, обеспечивая нас куда лучше, чем любого другого, дерзнувшего ехать.
И это же осложняло задачу. Товарищ гонщик, партия и правительство вбухали в тебя прорву народных средств, создали условия для успеха, как ты можешь спасовать, не привезти победу⁈
Ответственность давила, как балкон второго этажа на каменных атлантов.
Поскольку кампания приобрела не республиканский, а всесоюзный характер, во Францию ломанула толпа чиновников, самые высокие по должности — с супругами, некоторые с секретаршами вместо супруг, каждый счёл своим долгом приказать экипажам собраться ради выслушивания его спича об исторической важности свершаемого. Ей богу, когда под колёсами МАЗа понеслась пустыня, поначалу даже легче стало, стряхнули с себя ораву прилипал.
Радость была недолгой. Мы шли без GPS, разработка системы глобального позиционирования лишь началась и в СССР, и в США, до спутниковой группировки и распространения мобильного оборудования на земле ещё надо ждать более десятилетия. Ориентирование стало главной проблемой гонки.
Карты… Да, карты были. Подробные, крупномасштабные. Обновлённые последний раз, когда англичане гоняли по Северной Африке танкистов Роммеля, разделивших компанию с «грозными римскими воинами великого дуче».
Дороги, или то, что считалось дорогами, закончились в Алжире, там же случилась первая безвозвратная потеря, мотоциклист Жан-Ноэль Пинель разбился насмерть.
Мы неслись без точного маршрута, обязанные проходить лишь через немногочисленные КП. Поскольку мотоциклисты и джипы от самого побережья бросились на юг как ужаленные в зад, конкуренция с ними за абсолютное первое место утратила всякий смысл. Даже если основная масса побьётся и поломается по пути, что неизбежно, всё равно чисто по теории вероятности кто-то из этих безумцев дотянет до Дакара, опередив тяжёлые траки. В последующие годы организаторы дотумкают до очевидного решения — делить участников на категории, но об этом в советской команде знал я один.
Когда последний из байков скрылся за горизонтом, Лукьянов бросил в микрофон:
