Надежда вошла в кабинет Астахова в десять, как было назначено.
— С возвращением вас! — улыбнулась она.
— С новым назначением вас! — протянул ей руку Астахов.
— Уже? — удивилась она, ответив на рукопожатие. — И никакой интриги не будет? Со мной только что перестали здороваться. Я подумала, что пауза в несколько дней подарит мне еще парочку ценных наблюдений.
— Не можем себе такого позволить, хотя я вас понимаю,— ухмыльнулся Астахов. — С другой стороны, что такого вы узнаете о людях? Ничто не ново под Луной. А вы мне нужны на новой должности уже сегодня. Уверен, что развлечений на ней у вас будет так много, что вы еще пожалеете, что не узурпировали мою. Надеюсь только, что вас порадует новый оклад, раз на должности и.о. вам ни талера не прибавили.
— С нетерпением жду, — наклонила голову Надежда. — Что вы замыслили?
Астахов прервался на секунду, чтобы дать войти секретарю с приказом о назначении. Он просмотрел приказ, кивнул, подписал и передал Надежде на подпись об ознакомлении. От должности и.о. ее освободили вчера, так что ничто не мешало ей занять новую должность сегодня.
После того, как подписи были поставлены, а секретарь покинул кабинет, раздуваясь от чувства принадлежности, Астахов приступил к изложению плана.
Реализовывать план предстояло Надежде, не зря же она согласилась. Конечной целью была квалификация текущей ситуации в качестве кризиса, а не коллапса, но двигаться туда надо было постепенно. Сначала надо было напугать партнеров возможностью блокировки решений.
Север так никогда не делал. Настолько неконструктивного поведения от него никто не ждал, и именно на это рассчитывал Астахов. В старой парадигме он бы сразу предложил другим территориям согласиться на статус кризиса и действовать по древней инструкции, тем более, что она была совсем не плоха. Но в новой предстояло действовать хитрее. К некоторым точкам нельзя было доехать напрямую.
* * *
Срок моего наказания подошел к концу, я без сожалений расстался с Центурионом, с которым мне пришлось пересечься еще два раза, и с сожалениями — с роботами и Турлиу. Правда Турлиу обещал пригласить нас на презентацию курсовой работы. От тестов с нашим участием он отказался, поскольку закупил себе специального киборга для пищевых тестов. И планировал подвергать риску именно его.
Киборг не был антропоморфным, а больше напоминал круглую тумбочку, как и все Мимиги, но биологического в нем было чуть ли не столько же, сколько во мне. В день он мог употребить без забивки фильтров около десяти килограммов еды и напитков, дать прогноз по основным аллергиям, пищевым отравлениям и даже степени опьянения, что было важно для коктейлей.
Единственное, чего он не мог достоверно предсказать, это понравится ли людям вкус или нет. У него была встроенная линейка вкусовых профилей, на соответствие которым он проверял еду и питье, но Турлиу заявил, что вот этому функционалу он совершенно не доверяет.
— Киборг не может в этом разбираться! Он тупой. Он соответствие параметрам сечет, а на большее не способен. Да и мне этого не надо! Вкусно-невкусно я сам могу определить, а вот документец с анализом «вредно-не вредно-умеренно вредно» мне пригодится. Буду прилагать к домашкам.
Турлиу привлек меня к настройке своего киборга-тестера, поскольку изначальные установки его не устроили. Киборг был настроен настолько креативно, что по степени эмоций составлял конкуренцию Турлиу. Если киборгу что-то не нравилось, он пускал фонтанчики из головы, мигал глазами и произносил механическим голосом «Гадость! Гадость!».
Я его от этих проявлений отучил, и теперь устройство молча выдавало анализ на свой экран и пересылало Турлиу на планшет. Турлиу остался доволен. Даже мигание глаз отключил, потому что оно его бесило.
Киборг получил имя Анубиса, раз хозяйка категорически отказалась переназвать кота. Как я понял, Турлиу уже успел один раз встретиться с ней под соусом воспитания кота и надеялся еще не раз обсудить тему. Но гештальт с именем закрыл сам.
Вот новоявленному Анубису и предстояло употребить в себя все удачные и неудачные эксперименты Турлиу.
После окончания трудовых работ я удостоился беседы с Антониной, за время которой раз десять поклялся вести себя хорошо с умеренной степенью искренности. Заодно узнал от нее, что нам вернули нашего министра, и все заинтересованные лица ликуют.
Надеюсь, теперь мы будем видеть Гелия почаще. Хотя я точно не знал, что он разнюхивает в Министерстве и окрестностях, но надеялся, что профессорская миссия позади — он появится в инкубаторе, и можно будет его снова мучить вопросами.
Временное лицензирование нашим элементам помогло (я был прав!), и системщики собрали свой внутренний фильтр ко всеобщему удовольствию. В дело пошла моя разработка, а Маврову системщики пристроили к каким-то другим делам. Но Мавр все равно ходил и бубнил, что я коварно отправил на лицензирование свой элемент под номером один, а его — под номером два. И подло победил. Я пожимал плечами. Даже в голову не пришло установить другой порядок, честно говоря.
Зато наша библиотека теперь числилась самой защищенной в мире, и системщики потихоньку кропали документацию для других северных библиотек.
Вокруг Слона с Лодкиным крутился Барс и даже пытался проникнуть на испытания, к которым была допущена наша группа, но его не пустили. Барс даже на какой-то спецкурс записался, только чтоб почаще бывать в инженерном корпусе, но пока и это ему не особо помогало.
А сегодня в лабе Оба вещал о происходящем на Востоке. Официальная информация была скудной, оттуда доносилось невнятное «всё под контролем», но даже нам было понятно, что нет. Зато прояснилось, почему так шустрит Барс.
— В общем, пиратская библиотека отказалась переезжать и перенимать статус главной восточной библиотеки, — рассказывал Оба. — Уже окончательно. Они там несколько недель тягали канат туда-обратно, но теперь — всё. Прошла любовь, завяли помидоры.
— А почему? — удивился я. — Им предложили плохие условия?
— Ну не то чтобы плохие. Средненькие. Руководство — замени, часть элементов — выкини, меры безопасности — усиль. Денег, правда, должно было быть побольше, сейчас они берут какие-то талеры только за четверть элементов, остальное раздают бесплатно. Ну и доли владельцев хотели поуменьшить. До половины. Я, честно говоря, не знаю, на что наши лидеры рассчитывали. Что пиратам надоел их статус? Ну, наверное, надоел. Они ведь давно существуют и легализоваться уже несколько лет хотят, потому и Барса сюда запихнули.
— Примерно как тебя сюда отправили твои? — коварно уточнил Мавр.
— Абсолютно, — не вздрогнув, подтвердил Оба. — Только у нас нет своей библиотеки, мои-то системщики и инженеры. У нас там вообще плохо с базовой органикой, потому и элементы хуже.
— И как? — заинтересовался я. — Делишься знаниями?
— Да с ними хрен поделишься, — обиженно фыркнул Оба. — Они же слушать не хотят, потому что не верят, что всё устроено так, как устроено. Ну а что-то я и сам не говорю, ибо нефиг. Не заслужили.
И тут Оба перешел к последнему витку истории с восточными библиотеками. Когда переговоры между пиратами и Бангалором закончились ничем, пираты захотели себе самостоятельный легальный статус и подали заявку в Совет регионов. Ни больше, ни меньше. Мотивируя свое желание исправиться и приносить пользу миру, поскольку в последний месяц они принесли ее столько, что ее можно и зачесть.
— Они в каком-то смысле правы, — заметила Хмарь. — Дистрибуция из Бангалора-то уже сколько времени не идет?
— Сколько-то не идет, — признал Оба. — И не будет пока. Потому что они свою избушку обрушили, если не врут, и теперь надо новую собирать. А некому. Без базовых органиков типа нас с вами такое не построить. На Технотрек у них зуб, Технодрифт занят, Константиновка свободные ресурсы отправила на Юг. Что они там делают, не представляю, но тоже, наверное, не в носу ковыряют. Ну и всё.
