— Звучит неплохо. Отправишь наши? Мне хотя бы пару штук, чтобы системщикам было с чем работать завтра.
— А мы проверим, не дали ли тебе случайно права на такую отправку?
Швед еще потыкал и на экран вывалился список людей с правом отправки. Вот же красота, я там есть! И все наши есть! Кроме Софьи.
— Смотри, ты тут есть, иди и сам отправляй. Гелий, видимо, успел внести тебя в этот список.
— А сказать не успел!
— Кто ж знал, что понадобится. Между прочим, это лучше, чем наоборот. Так что вали и делай свою работу сам.
— Швед, спасибо! — я с чувством пожал ему руку и пошел в нашу лабу.
А ничего такой Швед, с ним можно иметь дело.
Отправка, конечно, оказалась не таким простым делом, как ожидалось. Для начала мне пришлось поискать в нашем интерфейсе отправку именно на временную лицензию. Блок отправки на постоянную у меня даже не открылся.
Потом я заполнил длинную анкету с обоснованием, зачем мне нужна именно временная лицензия и почему я смею нагружать работой контролирующие органы. «Пишут тут всякие», прямо-таки вопила анкета.
Я состряпал прочувствованное объяснение, ориентируясь на максимальный размер окна. Чем больше букв — тем лучше! И отправил две версии нашего элемента в дежурный отдел Министерства: самую первую и апгрейд от Мавровской. Зря мы что ли его щетки в оболочки упаковывали. И сел ждать ответа перед экраном.
Торчать в инкубаторе без дела было глупо, потому что так быстро никто мне ничего не утвердит, но у меня все равно никаких других планов не было. День и так пропал. Солнце уже садилось, я всё пропустил, домашку не сделал, и даже с друзьями не потусил. На остаток вечера у меня было мало надежды, если только Макс приедет пораньше. Иногда он так делал. И привозил что-нибудь вкусное.
Я немного приободрился, вспоминая плюшки с корицей, которые Макс привез в прошлый раз. Жаль, что они быстро кончились. Эх, не вовремя тогда на кухню явился Питон с Анеуш. А Баклан! Куда в него только влезает.
И тут я услышал звук такой плотности, на который можно было бы прилечь, если б было такое желание. Судя по интонации, тот, кто издавал этот звук, был очень сердит и ругался, но слов я разобрать не мог. В голосе чувствовалась прямо-таки хтоническая сила, и мне стало интересно, кто ж это такой и что происходит.
Я вышел в коридор и обнаружил картину маслом. Слева от входа стояли Хмарь и Софья, а справа — два сотрудника службы благоустройства с выпученными глазами. Эти замечательные звуки издавала… Хмарь! Полностью оправдывая свое имя: она была по-настоящему зла, и даже волосы у нее на голове шевелились в такт отповеди, которую она обрушивала на несчастных сотрудников.
Здесь, в коридоре, уже было понятно, на что она ругается. Сотрудники попытались привлечь Софью к переносу мебели, потому что им показалось, что она справится лучше них. И ладно бы только это. Когда Хмарь им возразила, что у Софьи другие задачи, те небрежно отмахнулись от нее со словами «иди, девочка, не до тебя тут».
Кто ж знал, что она может так орать! Сотрудники уже не хотели разбираться, есть ли у Хмари право распоряжаться андроидом, или наоборот, они ничегошеньки не хотели, если только провалиться на нижний этаж и больше никогда не встречаться с этой ужасной командой.
Софья задумчиво мигала глазами, кажется, у нее тоже шел какой-то внутренний конфликт. Но об этом можно было спросить позже.
Тут Хмарь заметила меня и заулыбалась, моментально сменив модуль общения. Сотрудники воспользовались паузой, подхватили свою тумбочку и рванули к выходу из коридора, не прощаясь.
— Я все стеснялся спросить, почему тебя зовут Хмарь. Теперь понятно. Я впечатлен!
— Да ну тебя, — засмеялась Хмарь. — Я же Мария. Хмарь — просто мое собственное имя спрятанное внутри, его там надо найти. Личный ребус.
— Не согласен, — мотнул головой я. — Ты полностью соответствуешь безо всяких ребусов. На меня так не ори, ладно? А то могу умереть от разрыва сердца.
— Сейчас же не умер!
— Ну так ты не на меня орала. Но это великолепно! Реально! Ты вокалом занималась?
— Немножко…
— Офигенно, правда.
— Ладно, раз все разбежались, скажи, а ты что тут делаешь? Я зашла буквально на минуту, хотела забрать кое-что, и вижу, тут Софья мебель грузит. Меня чуть удар не хватил. Представляешь, эти ироды увели ее из инженерного корпуса, даже Гиги ничего не сказали. Типа вижу технику — приставляю к делу!
— А я борол бюрократию.
— И как? — Хмарь наклонила голову к плечу. Волосы ее успокоились и уже не так бешено торчали в разные стороны.
— Не знаю пока. Зато нашел, почему наши элементы в руках системщиков все время обнулялись.
— Круто! Покажешь?
Пока я ходил проверять ответ из Министерства (он пришел! нам все одобрили! быстро ребята работают), пока пересылал системщикам оба элемента, пока пересказывал Хмари всю историю, пока мы отвели Софью назад в общежитие, чтобы ее не захапали никакие оптимизаторы, совсем стемнело.
Я так и не понял, сложной логики подчинения Софьи, кажется, она вовсе не должна была идти на поводу у благоустройщиков. Но почему-то пошла. При этом на прямой вопрос «нравится ли ей носить мебель», ответила отрицательно. Андроиды такие же загадочные, как и женщины.
Когда мы вышли из инкубатора, до конца ужина в столовой оставалось пятнадцать минут. А я еще и обед пропустил. Грустно. Но мчаться уже никуда не хотелось.
— Слушай, — потянул я прядку ее непослушных волос. Прядка прыгнула обратно, как только я ее отпустил. — Так неохота никуда бежать уже. Может… пойдем куда-нибудь?
— Пойдем, — прижалась она к моему плечу. — Куда?
— Найдем чего-нибудь, — потянулся я к браслету, чтоб найти чего-нибудь уютное поблизости. — А я тебе еще про кота не рассказал!
Считать этот день пропащим было никак нельзя!
Глава 17
Астахов вышел на работу в восемь утра, а уже к десяти в его кабинет ломились все, кто желал закрепить клятву верности и ошарашить восстановленного министра ценными предложениями.
Надежде сочувствовали, но без большого тепла, она еще вчера ощутила холодноватое облако осуждения в столовой. Мысленно она лишь ухмыльнулась, люди замечательно умеют переобуваться. И если Астахов сдержит свое обещание, у нее еще будет возможность насладиться зрелищем.
Пока она кое-как успокоила своих подчиненных, которые в панике пытались понять, не пора ли разбегаться по другим отделам или министерствам, если начальство в такой опале. Вишней на торте послужило письмо от Координационного совета, которое в частности содержало такой абзац:
«Мы выражаем благодарность Юрию Владимировичу Астахову за возможность провести масштабную проверку надежности работы Министерства в это непростое время. Координационный совет Севера в полном составе единогласно поддерживает инициативы Министерства образования и надеется, что дальнейшая работа ведомства только усилит позиции территории».
«Ага, ага, — ухмылялся Астахов. — Как будто всё так и планировалось, а не подрались бульдоги под ковром. И над ковром. Хорошо, не насмерть».
Министерство связности тоже прислало письмо со сдержанным одобрением возвращения Астахова. В письме не было и следа на извинений, Асгард самым удобным образом забыл, что именно его контора инициировала отстранение министра. Астахов даже ощупал себя изнутри — нет ли у него в загашнике такого же запаса лицемерия. Обнаружил, что есть, и успокоился. К работе готов, не размяк за время принудительного отдыха.
Астахов преисполнился благодарности к Надежде. Если бы она не сумела насыпать столько соли на хвост борцам за связность, его возвращение не прошло бы так гладко. Ну что же, пора раздавать долги. Он дал указание секретарю подготовить приказ о назначении Надежды на должность замминистра.
Секретарь с непроницаемым лицом взялся за работу, уже представляя, как он невзначай поделится этой новостью у кулера. А ведь он говорил друзьям из поддержки, что не надо списывать Надежду со счетов. Она внятная тетка, и ему было грустно слышать, когда ее так легко сместили с должности, не предложив ничего нового. Теперь оказалось, что не легко и предложили.
