Ваше Сиятельство 13 (СИ) - Моури Эрли

— Но это же как бы личное, — попытался возразить он.

— Сэм, ты чего, дрейфишь? Под вражескими пулями не дрейфил, а тут уже готов обосраться? Или тебя предварительно в туалет сводить? — я повернулся к нему и в этот момент высокая дверь открылась.

— Прошу, ваше сиятельство, — пригласил Эрест Павлович.

Я подтолкнул Бабского вперед.

— Ее величество только о вас распорядилась, — воспротивился камергер.

— Ее величество будет рада. Она с огромным нетерпением ждет нас двоих, — настоял я, уверенно проталкивая Бабского дальше.

«Ваше сиятельство, Глория в гневе бывает страшна!», — ментально застонал Бабский.

«Главное не навали ей кучу в покоях. В хранилище Уэйна можно — здесь нет!», — весело ответил я ему.

Вообще, не ожидал от боевого пуделя такой робости, да еще перед кем! Перед нашей общей любовницей! Как же все интересно поворачивалось! Наверное, многие меня не поймут, но я любою такие моменты — в них и раскрывается вкус жизни.

— Елецкий! Это что за самовольство⁈ Я приглашала тебя и Ковалевскую! — Глория появилась со стороны столовой в черном с золотыми узорами платье.

— Это сюрприз, ваше величество! Мы к вам с приятнейшим подарком. И вышло так, что мы с Алексеем Давыдовичем одновременно по вам соскучились, — сказал я, бодро направляясь к столу. — Сэм, не стой столбом, — я обернулся на сбитого с толка виконта. — Выкладывай подарок! Императрица ждет!

— Я тебе говорила, Елецкий! Много раз, говорила, как мне хочется тебя убить! — в глазах Глории первоначальное возмущение сменилось любопытством.

— Ваше величество, почти те же самые слова мне часто говорит сама богиня — Гера. Вы с ней очень похожи. Наверное тем, что обе божественны, — я заметил, как на губах англичанки заиграла улыбка. Ей понравился мой скрытый комплимент.

— Позвольте, ваше величество, для вас старался, — наконец подал голос поручик, стукнув о стол первой табличкой, вытянутой из рюкзака.

— Бабский! А тебе не кажется, что ты даже не соизволил меня приветствовать, как то положено? — Глория подошла к столу. — С Елецким мы сегодня виделись, с тобой еще нет!

— Извиняюсь, ваше величество! — поручик даже слегка побледнел. — Нижайше прошу прощения! Забылся! Здравия вам и всему императорскому дому!

— Выкладывайте, чем вы там меня решили порадовать, — Глория, стоя с противоположной стороны стола, разглядывала ложившиеся перед ней в ряд древние реликвии.

Полагаю, она догадывалась что это за таблички. Ведь ее осведомленность вряд ли слишком уступала осведомленности Дениса Филофеевича. Тем более у герцогини Ричмонд имелись свои надежные источники информации в Лондоне. Однако, я пояснил:

— Это те самые Таблички Святой Истории Панди. Мы с Алексеем Давыдовичем и прежде делали тебе, дорогая, кое-что приятное. Решили не изменять сложившийся традиции, и он, и я вместе делаем сейчас приятное, правда же? — я заметил, как изменилось лицо императрицы. Конечно, она поняла мой вполне прозрачный намек.

— Как ты смеешь, Елецкий!.. Как смеешь со мной так⁈ — Глория бросила короткий взгляд на Бабского, мигом ее глаза вернулись ко мне.

— А что не так? Разве мы собрались здесь не для того, чтобы отбросить лишние формальности и поговорить по душам? — спросил я, видя, как Бабский, отведя взгляд, ковыряется в рюкзаке, хотя все его таблички давно лежали на столе.

— Ты ему сказал, Бабский⁈ — взгляд Глории метнулся к поручику.

— Нет. Не он, — ответил я за виконта, которому этот разговор явно был не по душе. — Не надо обвинять Алексея Давыдовича. Это сказала Гера. Все та же распрекрасная Гера. И я чуточку все-таки маг: если требуется, умею вытягивать истину. Например, как было с Козельским.

— Бабский выйди! С тобой потом отдельно поговорю! — порывистым движением руки Глория указала на дверь.

— Позвольте, ваше величество, еще кое-что вам в дар… — виконт извлек из рюкзака что-то, завернутое в бордовый велюр. — И сразу ухожу… Сразу! — его пальцы торопливо развернули ткань, являя массивное золотое колье с красными камешками. — Специально для вас, ваше величество, из сокровищницы герцога Уэйна. Вещь не только красивая, но и древняя, магическая. Силу которой предстоит определить.

— Хорошо, Алексей. Спасибо. Сейчас оставь меня Елецким, — смягчилась императрица. — И поскорее!

Шаги Бабского стихли за моей спиной, и хлопнула дверь. Глория быстро обошла стол, остановилась напротив меня.

Вот он прекрасный момент истины.

Глава 12

Опасная дама в красной «Электре»

— Граф, ты забылся⁈ Я не принадлежу тебе! Как ты смеешь так со мной, да еще перед этим виконтом! — негромко, но раздраженно произнесла она.

— Правда, не принадлежишь? Я думал то, что ты говорила мне в эйхос стоит немного больше, чем несколько раз сделать друг другу приятное в постели. Если ошибся, то прости — зря поднял этот вопрос. Пойду, меня ждет Ольга, — я повернулся, зная, что англичанка меня сейчас остановит.

Ее волнение выдала не только напряжение в ментальной ткани, но и голос, переставший быть властным, как несколько минут назад:

— Я тебя не отпускала, Елецкий!

— Все-таки хочешь поговорить? Так говори, — я остановился. — Расскажи, как ты все это представляешь? Мне очень интересно: ты будешь говорить сладкие слова мне, а потом в твоей спальне будет появляться кто-то другой, например Бабский.

— Не смей говорить так! — ее голос стал еще тише и дрогнул.

— Ты помнишь нашу последнюю встречу? Ту самую, когда я уходил от тебя через окно. Я помню каждую мелочь в тот вечер и ночь. Особенно хорошо помню слова, которые я услышал от тебя в эйхосе, когда уходил. Ты сказала… — я выдержал паузу, затем произнес точно то, что сказала в ночном сообщении императрица: «Я тебя люблю!.. Приходи почаще! Пожалуйста!». Так же, ваше величество? И я знаю, что ты говорила моей матери.

— Я тоже все помню. Очень хорошо помню, — она обмякла, подняла со стола колье, подаренное поручиком, перебирая его в пальцах. — У тебя есть Ковалевская и еще несколько женщин.

— У тебя есть маркиз Луис Этвуд и, наверное, кто-то еще. Только в этом мире, моя дорогая, волей верховного бога мужчинам позволено чуть больше. Сейчас ты для меня не императрица, а женщина, — я взял ее руку и притянул к себе.

— Просто женщина. Елецкий, ты умеешь уколоть. И я сейчас не пойму, приятно мне это или нет. Но мне точно приятно, что тебя тронуло это… С Бабским. Очень приятно, что я могу тебя так зацепить, — Глория усмехнулась с едва заметной горечью. — Я не должна перед тобой объясняться, но хочу, чтобы ты знал, как вышло с виконтом. Он приходил ко мне от Коллегии. Его кто-то там назначил ответственным за надежность ментальной защиты моих покоев. Он мне нравился: веселый, необычный, милый. Я видела, как он на меня смотрит. В общем, вышло так, что он поцеловал мне руку. Я сама его к этому подтолкнула, сказала, чтобы он был со мной мил и как-то это проявил. Его смелости хватило поцеловать руку, но не просто так, а горячо с явным мужским желанием. Потом я позволила поцеловать колено, потрепала его кучерявые волосы и позволила поцеловать выше.

— Глория! — я заглянул в ее глаза, смелые, с синим отливом. — И дальше? Позволила еще выше?

— Разве в этом есть что-то странное? Тем более для женщины, муж которой стар. Я не могу и не хочу быть всегда императрицей. Мне хочется быть женщиной. В отличие от многих других такую роскошь я могу позволить себе не часто. Ты этого не в состоянии понять, — она уронила колье на стол.

— Нет, я понимаю. Очень понимаю тебя, — я кивнул, хотя прежний Елецкий протестовал во мне.

— Представь, мне нравилось внимание Бабского. Нравилась его робость, его трепетность. Нравилось, как он все это делает. Я позволяла ему ласкать меня там, всякий раз, когда он приходил, — произнесла она. — Тебя это разволновало?