Тень на краю империи (СИ) - Бадевский Ян

— Я с этим не спорю.

— А с чем ты споришь?

— Что я замахнулся на глубинное правительство.

— Значит, не замахнулся?

— Нет. Просто пострадал один урод, который перешёл мне дорогу. И, если уж на то пошло, вы же не думаете, что всяким заморским засранцам можно беспрепятственно хозяйничать в нашей империи?

Барский посмотрел на меня изучающе.

— Значит, был конфликт.

— Никто этого никогда не докажет.

— Мне можешь сказать? Тет-а-тет.

— Был. Всё решено в наилучшем виде.

— Наилучший вид? — начальник СБ приподнял бровь. — Мы имеем труп одного из самых влиятельных магнатов не только Британии, но и мира! А в дополнение к этому трупу — дипломатический скандал!

— Это их домыслы, — пожимаю плечами. — Пусть предоставят доказательства моей вины. Или идут в жопу. Потому что, уж извините, но утверждение, что Иванов — основной подозреваемый Скотланд-Ярда… Это детский сад. Просто вода, ни о чём. Род Джонсов знал о противостоянии и на основе смерти своего главы сделал выводы. Но эти выводы ничем не подкреплены.

— Разве?

— Уж поверьте. Если я говорю, что доказать мою причастность к смерти Иезекииля Джонса невозможно, значит, так оно и есть.

— Допустим, — Барский побарабанил пальцами по столу. — За тобой закрепилась определённая… репутация. Тёмная, не скрою. Но репутация. И ты знаешь, несмотря на разногласия Дома Эфы с твоим Родом, всё больше людей склоняется к тому, что нам выгоднее не враждовать, а сотрудничать.

— Разумно.

— Но! — Барский сделал многозначительную паузу. — Здесь вступают в игру третьи силы. Сейчас, как я уже говорил, давление оказывается на Москву. Дескать, если Россия подписала международные соглашения, то не важно, что у вас каждый клан сам по себе. Есть, грубо говоря, дежурное правительство. То, которое представляет империю в моменте. И вот они — гарант соблюдения нашей страной внешних договорённостей. Я понятно выражаюсь?

— Более чем.

— Отсюда вытекает, что Долгоруковы могут попробовать оказать давление на Трубецких. Да, ты не в клане, но живёшь на территории, условно контролируемой…

— Стоп, — я поднял руку, прерывая объяснения графа. — Я живу на своих землях. Тех, что принадлежат моему Роду. И тех, которые я буду защищать, если ко мне кто-то сунется. Понятно ли я выражаюсь?

Глаза Барского сузились.

— Ты забываешься, Сергей.

— Отнюдь. Донесите мою позицию до московского князя. Это просто… как апельсин. В этой стране никто не застрахован от того, чтобы умереть. Человек смертен, причём внезапно. И я сейчас говорю не о соблюдении каких-то там международных законов. Есть внутренние, российские. И я, как вольный аристократ, обладаю презумпцией невиновности. Чтобы просто начать меня преследовать, Долгоруковы должны иметь на руках постановление Соборного Трибунала. Который ими не контролируется. А для вынесения приговора нужны доказательства моей вины… которых у англичан нет.

— И ты полагаешь, что это имеет значение.

— Ну да, мы в России, а здесь правит сильный. Это понятно. Вопрос в том, настолько ли сильны Долгоруковы, чтобы защититься от моего гнева, если дойдёт до войны.

— Война с Долгоруковыми? — охренел Барский.

Я расслабленно улыбнулся:

— Надеюсь, это самый пессимистический сценарий.

— Ты в своём уме?

— А давайте проверим.

Барский снова вздохнул.

— Ладно, Сергей. Я не хотел этого говорить, но ты меня вынуждаешь. Мы понимаем, что ты — человек без тормозов. Но при этом… ты выстраиваешь в России собственную финансовую империю. И вряд ли такой подход будет способствовать её процветанию. Сражаться со всей системой ты не сможешь.

— У вас есть лучшее предложение?

— Есть. Но для начала тебе следует уяснить одну вещь. Именно политика в ближайшие полгода будет определять твою судьбу. А политический расклад такой: мы стоим на пороге большой войны с Евроблоком и Наска. С кем-то из них. Или с двумя сразу. Британия может стать как сильным союзником, так и опасным противником.

— Они уже воевали против нас в Персии, — возразил я. — Что может измениться?

— Всё. Например, тобой пожертвуют. И в благодарность…

Я хмыкнул:

— Да ладно.

Лицо Барского вдруг постарело.

В глазах эсбэшника отразилась безмерная усталость.

— Пойми, Сергей, в тебе не видят значимую фигуру. Долгоруковы, вероятно, мыслят следующим образом: подарим англичанам голову мелкого барона, и начнётся диалог.

Хм.

Сложно их в этом винить.

Когда разворачивается шахматная партия в масштабах планеты… Мелкие ребята, вроде меня, — обычный расходный материал. Экстрадиция — это даже не репутационные потери. Я ведь полный ноль, если смотреть глазами высших правящих кругов.

— Хорошо. Логика ясна. И что вы предлагаете, граф?

— О, ничего особенного. Мы потянем время, утопим всю эту суету в бумажной волоките. Бесконечные отписки, переадресации. Наши чиновники умеют, сам знаешь. Задача — продержаться до Великого Турнира. А потом, когда империю возглавит Дом Эфы, мы будем определять внутреннюю и внешнюю политику. И тебя в обиду не дадим.

— Звучит красиво. Что взамен?

— А взамен, — Барский перегнулся через стол и посмотрел мне в глаза. — Ты будешь нам должен одну услугу.

Глава 15

Разумеется, я не успокоился.

«Когда мы победим».

Не «когда», а «если».

А ведь далеко не факт, что выиграет Маро. Чемпионом может стать боец Волков. И тогда для моего Рода всё будет очень грустно. Потому что большая часть врагов, по странному стечению обстоятельств, собралась именно в Никополе.

У меня, если вдуматься, был только один человек, от которого я мог бы получить достоверную информацию по планам Медведей.

Дмитрий Апраксин.

Мой отец.

И да, я имел контактный телефон князя Апраксина. Никто не сумел бы нас прослушать, но вот отследить соединение… Которое я тоже не хотел афишировать.

Пришлось подойти к вопросу более тонко.

Задействовать одного из своих рептилоидов в Москве, чтобы передать князю записку. Реакция последовала через два дня — Ольга сумела установить контакт с Апраксиным и договориться о встрече в конструкте.

Техподдержку обеспечивала Джан.

В общем, несложно догадаться, что я переместился в какой-то уютный приморский городок с тихими улочками, черепичными крышами, редкими прохожими и огромным балконом, с которого открывался вид на всякую старину. Фонари уже загорелись, но солнце не успело скрыться за горизонтом.

Вымышленную реальность окутали сумерки.

— Не думал, что ты первым захочешь встретиться, — князь стоял у балюстрады, задумчиво глядя на сгустившиеся тени и море черепичных крыш. — И к чему эта конспирация?

— Медведи хотят мою голову.

Апраксин хмыкнул.

— Ну, это громко сказано, Сергей. Я наблюдаю за ситуацией.

— И что можешь сказать? Только по существу.

— Если по существу, — отец обернулся ко мне, — то опасения твои отчасти верны. Британцы очень злы. Там как будто улей разворошили. А у нашей верхушки зреет план вбить клин между Наска и Англией. Работа ведётся по трём направлениям. Экономические интересы, влияние в некоторых регионах и сотрудничество спецслужб. По тебе решение ещё не принято.

— Отец, ты меня знаешь. Голова Долгорукова покатится раньше, чем моя.

— Поверь, над этим размышляют и наши эсбэшники. Ты у нас личность известная… в узких кругах.

— И что, они готовы рискнуть своим лидером?

— Пока не знаю.

— Но ты ведь относишься к правящему ядру. Прочисти мозги кому следует. Я не шучу. Если меня начнут преследовать, ваш лидер умрёт.

— Это официальное заявление?

— Нет. Я это тебе говорю. Чтобы прояснить ситуацию. И не оставить разночтений.

— Благодарю. Но меня вряд ли услышат. Долгоруков с вероятностью… процентов шестьдесят… догадывается о том, что мы с тобой родственники. Пока догадывается. Но если начну давить, обретёт железную уверенность. Что отразится на моём положении в клане. Лояльность — наше всё.