Я посмотрел на нее, прямо в глаза. Она упрямо мотнула головой и продолжила:
– Ты не можешь спасти всех. Но ты много сделал. Хотя бы и людей освободил. И спас тех, что в больнице прятались от зомби. А то, что так получилось – Лике просто не повезло.
Да какого хрена она опять лезет? Ей что, значимой себя почувствовать хочется? Думает, что здорового дядьку может жизни учить? Взрослой себя почувствовала?
– Наташ, – стараясь говорить спокойно и даже вкрадчиво, ответил я. – Как ты считаешь, у меня есть настроение об этом говорить?
Она промолчала, а я продолжил.
– Вы ходите по охуенно тонкому льду все. Я пытаюсь забыть, стараюсь отвлечься. Как ты считаешь, мне хорошо, что об этом все напоминают?
– Но тебе же помощь нужна, – уже как‑то робко проговорила она. – Я просто…
– Лучше всего мне поможет, если вы не будете об этом каждые пять минут напоминать, – перебил я ее. – Я уже сегодня чуть не сорвался.
Я в последний момент удержал слова о том, что и ей бы не понравилось, если бы я напоминал ей об Ирине, ее матери. Но не стал. Мне не хочется причинять ей боль. Да и что это такое было бы? Ребячество какое‑то, иначе и не скажешь.
– Хватит. Ты просила тебя учить – я буду. Многие, кстати, будут против, потому что считают тебя еще ребенком. Я же думаю иначе: ты должна научиться себя защищать. На боевые задачи тебя никто не возьмет, но стрелять я тебя научу. А потом и воевать, если получится.
Мы отошли примерно на километр, когда я остановился. Осмотрелся и отметил два дуба, стоявшие среди ровных высоких сосен. Наверное, их до сих пор спасало только то, что под их могучими кронами ничего не росло. Но для наших целей эти деревья подходили как никак лучше.
– Сейчас, подожди, – сказал я, двинулся и присобачил самодельные мишени на кнопки. После чего повернулся и стал отмерять шаги. Остановился примерно на шестидесяти – пятьдесят метров и есть. Повернулся, прикинул – да, мишени далеко, но такой дистанции не всегда приходится огонь вести. Но нормально, в самый раз, чтобы учиться из длинноствола стрелять.
Я снял с плеча «Витязь», удостоверился, что она на предохранителе, отсоединил магазин и протянул ей.
– В чем разница понимаешь? – спросил я.
– Ну… – проговорила она. – Он гладкий. А тот был ребристый, желтый, и на банан чем‑то похожий.
Ну в общем‑то другого ответа от ребенка ожидать и не стоило.
– Этот – на тридцать патронов, – сказал я. – Если стрелять одиночными, это немало совсем. Но из него и очередью дать можно. Короче, раньше я тебя учил по зомби стрелять, а теперь буду учить по людям. В чем разница, понимаешь?
Страшный вопрос, на самом деле. Одно дело – выстрелить в тупоголового мертвеца, совсем другое – в живого, дышащего и думающего человека.
– То, что зомби убить можно только в голову, – ответила она.
Бля… Ну и ответ, конечно. Такого я не ожидал.
– Дело не в этом, – я покачал головой. – В живого человека выстрелить гораздо сложнее. Вот ты как считаешь, сможешь?
– Смогу, – без раздумий ответила она. – Я бы и в тех, что Лику убили выстрелила бы, только мне не из чего было.
– Это не так‑то просто, – я покачал головой.
Хотя… У подростков ценность жизни человеческой в принципе снижена, а уж у таких, что повидали столько, сколько она… Тут и говорить нечего.
– Ладно, а теперь к технической части, – решил я. – Зомби действительно можно убить только в голову. Но у людей есть такая вещь, как бронежилет и шлем. И патрон вот этой штуки, – я встряхнул «Витязь». – Не пробьет нормальный броник. И даже шлем может остановить, если на излете или под неудачным углом прилетит. Так что нужно учиться работать и по конечностям. Хорошо попадешь в руку – не сможет стрелять. В ногу – не сможет бегать. К тому же, можешь мне поверить, это очень больно, и в такие моменты о сопротивлении особо не думаешь. Добить будет проще. Поняла?
– Поняла, – кивнула она.
– Теперь дальше. Патронов в этот магазин влезает больше, пружина у него гораздо более тугая. Нужно будет учиться набивать. Как это делать ты уже знаешь, принцип такой же. Хотя, ты автоматные магазины уже набивала нам, так что привыкнешь быстро. Помнишь, как это делается?
– Вставляем патроны, один за другим, – кивнула она. – Когда будет тридцать, его надо обстучать.
– Покажи, – кивнул я. – Вытащи пару патронов и вставь обратно.
Она сделала. Можно было и быстрее, если донышком выбивать, но сейчас нам это не нужно.
– Молодец, – кивнул я, забрал магазин и передал ей пистолет‑пулемет. – Теперь покажи, как с ним управляться. Сними с предохранителя, дерни затвор и выстрели в сторону мишени.
Девчонка взяла из моих рук ствол, быстро щелкнула предохранителем, переведя его в режим стрельбы очередями.
– А как это так? – спросила она. – На той винтовке он так сильно не двигался.
Моя промашка. Надо было сразу объяснить.
– Это не винтовка была, а карабин, – я покачал головой. – Да, тут три режима. Предохранитель, одиночные, очереди. Пощелкай давай.
Она выполнила требуемое. Потом дернула затвор, прицелилась и нажала на спуск. Сухо щелкнул боек.
– Молодец, помнишь, – кивнул я. – Теперь вот, прицел и лазерный целеуказатель. Понажимай на кнопочки, на прицеле можно метку менять. Выбери, которая тебе удобная.
Там «Кобра», на ней несколько разных меток. Она быстро пощелкала, и кивнула.
– Вроде удобно, – протянула она.
– Дай гляну, – сказал я, забрал карабин.
Она выбрала треугольник. Ну что ж, мне эта метка тоже больше всего нравится.
– Теперь заряжай, – сказал я, вернув ей карабин и магазин. – И стреляй. Но на режиме автоматической стрельбы. Учись отсекать одиночные выстрелы. Просто нажимаешь и сразу отпускаешь.
Девчонка вставила магазин в приемник, после чего дернула затвор. Правой рукой, прямо как в армии учат, перехватив оружие левой. Потом уже объясню ей, как это левой делается, сейчас это без надобности особой.
Негромко хлопнул выстрел. Потом еще один. Потом – очередь, но короткая.
– Ой, – проговорила она.
– Ничего, молодец. Давай дальше.
Она постреляла еще, я посмотрел в сторону мишени, и увидел, что пули задевают ее самым краем, а большая часть попадает в ствол дерева. Ну, тяжеловато все‑таки оружие, ничего не скажешь. Но привыкнет. И тут вроде спортзал есть, достану ей мелкие гантели, пусть укрепляет кисть и предплечья.
Дальше пошло кучнее, пули стали бить ближе к центру. Приноровилась. Когда Наташа отстреляла полмагазина, я остановил ее.
– Теперь короткими очередями. Нажимаешь на спуск, в уме произносишь «двадцать два». Отпускаешь. Делай медленно, паузы между нажатиями выдерживай. Сейчас главное – научиться правильно, скорость мы тебе потом поставим.
И вспомнилось, как я учил этому же самому Лику на крыше заправки. Опять накатило. Сука, как же это тяжело. Да, когда я только очнулся, с чистым разумом и без привязанностей жить было гораздо проще.
Сам я тем временем посадил глушитель на свой «двенадцатый». К тому моменту, как магазин девчонки опустел, я был готов.
– Молодец, – кивнул я. – А теперь смотри за моей стойкой и внимательно наблюдай.
Мои выстрелы хлопали гораздо громче, все‑таки патроны у меня не дозвуковые. Но так все равно гораздо тише, чем без него. Я в беглом темпе отстрелял в дерево весь магазин, пока боек не щелкнул. После чего перезарядил оружие – чисто на всякий случай.
– Пошли посмотрим, как постреляли, – предложил я, кивнув на деревья.
Ничего не сказав, она двинулась за мной. Мы подошли. Мои попадания пришлось кучно, размочалили центр мишени и дерево под ним. Ее – когда хуже, «как бык поссал».
– Ты лучше стреляешь, – с обидой в голосе проговорила она.
– Так я сколько лет этим занимаюсь, – улыбнулся я. – Ничего, сейчас еще постреляем, лучше пойдет, не расстраивайся. И сил тебе пока не хватает. Привыкнешь.
