Солнечный ветер - Рощин Валерий Георгиевич

– Почему?

– Пару лет назад в моей квартире раздался ночной телефонный звонок. Звонил оперативный дежурный. Виноватым голосом он сообщил, что получил телефонограмму, в которой говорилось о смерти моей мамы. Во время сна мои способности выключаются, и я не в состоянии предугадать даже самых очевидных событий. Это добавляет неожиданности и… ужаса. Почти до утра я просидел на кровати, глядя в темноту и ни о чем не думая. Просто сидел с пустой головой, пока не заработал будильник. А лет за десять до этого похожим образом меня известили о гибели отца. Он не жил с мамой, но поддерживал прекрасные отношения и с ней, и со мной. В ту ночь он поехал на рыбалку и заснул за рулем. Помню, его смерть меня ошеломила; будто кто-то булыжником сзади по башке ударил. С тех пор дико ненавижу ночные звонки – что по телефону, что в дверь. По молодости, конечно, все было по-другому: друзья и подружки звонили круглосуточно. Я бежал к аппарату под добродушное ворчание родителей. Но прошло время и сейчас мне точно известно, что звонок после ноля часов хороших известий не принесет. Каждый подобный сигнал отрезает здоровенный кусок моей жизни.

– Понимаю, – негромко произнес Сергеев. – Надеюсь, на сегодня все приключения закончились, и мы нормально отдохнем.

– Хотелось бы выспаться. Завтра ведь опять предстоит выход?

– Да, Влад. Позавтракаем, проверим системы, и начну собираться. Кстати, хотел еще раз напомнить об одном разговоре.

– О каком?

– На Земле задолго до старта ты предупредил: возле «Салюта» будет крутиться не один объект, а два.

– Я помню об этом, – кивнул Ритвицкий, – но подробностями пока не располагаю.

– Панель починить успеем?

– С панелью все будет в порядке…

Ранним утром в московской квартире Берегового зазвонил телефон.

– Слушаю, – подхватил он трубку.

– Приветствую, Георгий Тимофеевич. Анисимов.

– Узнал, Николай. Доброе утро. Чем обрадуешь?

– К сожалению, обрадовать нечем, – мрачно проговорил заместитель. – Факт вывода американцами на орбиту космического корабля, похожего на «Джемини», подтвердился.

Береговой поскреб небритый подбородок.

– Интересно, есть ли на его борту астронавты? И вообще, неплохо бы выяснить, что американцы задумали, запустив старый корабль.

– На первых порах они задумали сблизиться с нашей станцией.

– Зачем? – опешил шеф.

– Вероятно, с целью наблюдения.

– Откуда такая уверенность?

– Я только что получил расшифровку уточненных данных по орбите «Джемини».

– Ну и?.. – напрягся начальник ЦПК.

– Углы наклона «американца» и нашего «Салюта» совпадают до градуса.

– Мать их… житья нет от них ни на Земле, ни в космосе, – проворчал Георгий Тимофеевич. – Ты уже на месте?

– Я вызвал свою машину и направляюсь в Центр подготовки. Только что проехал МКАД.

– Хорошо, Николай Павлович. Подними, пожалуйста, всю информацию по конструкции «Джемини». Я подъеду через час. Будем думать…

Глава шестая

Борт орбитальной станции «Салют-6» СССР; Звездный городок – Москва

Февраль 1978 года

– …Ровно тридцать пять лет назад – второго февраля 1943 года советские войска разгромили немецко-фашистские полчища под Сталинградом. Эта битва стала одной из крупнейших в Великой Отечественной войне. Началась она в середине июля 1942 года, а закончилась 2 февраля 1943-го. Победа под Сталинградом стала результатом подлинной стойкости, мужества и массового героизма советских войск и советского народа…

Медленно вращаясь вокруг центра масс, станция в связке с «Союзом» летела над азиатской частью СССР. Распорядок работы и жизнедеятельности экипажа выстраивался по московскому времени. Подъем в семь утра; далее – туалет, водные процедуры, завтрак. Первый сеанс связи с Землей – в восемь ноль-ноль, начало рабочего дня – в восемь часов двадцать минут.

Экипаж завтракал под монотонно-радостный голос диктора радио. Ничего интересного и значимого в основном блоке новостей, за исключением репортажа о 35-летнем юбилее Сталинградской битвы, космонавты не услышали. В финале традиционно прозвучали новости культуры и спорта, а в завершение женский голос продиктовал программу передач на ближайшие часы. Сразу после выпуска новостей значилась передача «Встреча с песней» с ее бессменным ведущим Виктором Татарским.

– Вот это другое дело, – возрадовался Ритвицкий. – Что может быть лучше завтрака под хорошую эстрадную песню? Кстати, вечерком предлагаю отметить юбилей нашей победы под Сталинградом.

– Обязательно, – кивнул командир. – У меня там дед по отцовской линии воевал. Тяжелое ранение получил. До Берлина дошел, но после Победы всего два года протянул…

На завтрак в это утро парни выбрали сладкий черный кофе, сдобные булочки, сливочное масло и абрикосовый джем. Быстро, просто и вкусно.

За десять минут управились.

– Готов, командир?

Тот допил последний глоток кофе.

– Готов.

– Первая попытка, – раскрыл Владислав черный пластиковый мешок для мусора и отвернулся.

Сергеев прицелился и запустил в его сторону пустой тюбик из-под кофе. Кувыркаясь, тот преодолел дистанцию в четыре метра, задел ладонь Ритвицкого и тюкнулся в дверцу шкафчика со спортивной одеждой.

– Мимо! – расцвел Рита своей монгольской улыбкой. – Попытка номер два.

Сергеев скомкал упаковку от булочки, прищурился и послал ее в цель. На этот раз «снаряд» угодил точно в цель.

– Твоя очередь, – забрал он мешок у товарища.

Прицелившись, Рита толкнул свой тюбик…

Это нехитрое развлечение каждое утро поднимало друзьям настроение и задавало тон на пару ближайших часов работы. За обедом игра в «баскетбол» повторялась, после ужина стартовала третья четверть, ну а завершающая происходила после вечернего чая. Тогда же подводились итоги суточного противоборства. К сегодняшнему дню счет был ничейным – 1:1.

Береговой примчался в Звездный городок даже раньше, чем обещал заместителю. Тот к его приезду раздобыл в архиве весь требуемый справочный материал по «американцу».

– Космические корабли типа «Джемини» явились развитием серии кораблей «Меркурий» и значительно превосходили их по возможностям, – зачитывал Анисимов строчки наспех составленного анализа. – Американские астронавты летали в космос на «Джемини» в течение двух с лишним лет – с 1964 по 1966 год включительно. «Джемини» стал первым кораблем, способным менять параметры орбиты и осуществлять стыковку.

– Постой-постой, если не изменяет память, он выполнял управляемый спуск в атмосфере, – перебил начальник ЦПК.

– Есть такой пункт, Георгий Тимофеевич. Я просто до него не дошел.

– Ага, извини, что перебил. Давай дальше.

– Для облегчения конструкции инженерами была применена компоновка из двух отсеков: герметичного спускаемого аппарата и негерметичного приборно-агрегатного отсека. В первом имелось два трапециевидных люка – по одному на каждого астронавта.

– Кое-какие детали я еще помню, – кивнул генерал-лейтенант. – Экипаж – два астронавта, максимальный срок пребывания на орбите – две недели. Внутри страшная теснота, а главная особенность – отсутствие шлюза для выхода в космос.

Анисимов улыбнулся:

– Все верно. Корабль и условия на нем – спартанские. Наш «Союз» по сравнению с ним – двухкомнатная квартира.

– Как думаешь, для чего его закинули на близкую к «Салюту» орбиту?

– Понаблюдать, сделать фото и видеосъемку. У них-то нормальных орбитальных станций не было, нет и в ближайшее время не будет. И еще один момент. Уверен: этот корабль серьезно отличается от предшественников.

– Оборудованием?

– Да, в первую очередь оборудованием и наличием разведывательной аппаратуры.

Береговой побарабанил пальцами по столешнице, тяжело вздохнул и, заканчивая короткое совещание с заместителем, попросил:

– Николай Павлович, держи этот вопрос на контроле. А у меня скоро связь с Байконуром по поводу загрузки и подготовки к старту «Прогресса» – не до этого.