— Но Вайдила говорила, что хочет отменить рабство, — немного слукавила я, скрыв, что эти слова я услышала от Аррама.
— Я тоже, — кивнула Олайна. — Но я предпочла бы, чтобы это случилось на основании закона, не из-за вооруженного восстания рабов. Тем более сейчас, когда наша страна под гнетом магов и так слаба…
Я кинула. Так оно и было.
— Возможно, — продолжала она, — я погорячилась, когда попросила вас уехать немедленно. И…
— Мы уедем, — перебила я ее. — Мой брат должен понять, что нельзя плясать под дудку своей матери. И пора думать своей головой.
Через свечу мы выехали за ворота замка. Аррам хмурился, его уродливое лицо было покрыто красными пятнами стыда. Очевидно Олайна не была с ним так же тактична, как со мной. И вряд ли скупилась на выражения, обвиняя бывшего раба, в нарушении правил.
Амил выглядел не лучше. Он то и дело поднимал руку, оттягивая от горла туго натянутый ошейник. Затягивать его так сильно не было никакой необходимости, но Амил сам надел на себя кожаную полоску, которая должна была напоминать ему о том, что его статус изменился. Пусть даже понарошку.
Зелейна тоже ехала повесив голову ниже плеч. И кажется даже плакала. На ней не было покрывал, даже тех, которые обычно скрывали ее фигуру… Она тоже приняла свой новый статус бесхозной рабыни и была одета, как ахира. Мне кажется, она даже ждала, что кто-нибудь покуситься на ее честь, решив, что женщина, не имеющая владельца, легкая добыча. Она не стала бы сопротивляться, думая, что так отомстит сыну, который бросил ее в трудную минуту, и мне за жестокое отношение к несчастной женщине.
Остальные наши спутники, которые понимали почему мы уехали из замка на ночь глядя, рискуя попасть на зубок измененной твари, тоже не выглядели веселыми и довольными.
И только Хелейна, отправившаяся в первый в своей жизни настоящий военных поход, была абсолютно счастлива.
Глава 11
О ночлеге мы начали думать через свечу после отъезда из замка. Стремительно темнело. И судя по резко похолодевшему воздуху, первый снег обещал выпасть этой ночью.
Хелейна показала нам довольно удобную полянку вблизи замка: на возвышении, с небольшим овражком на краю, в котором бежал полноводный ручей. Вода слегка отдавала ржавым железом, но Аррам сказал, что в Северной пустоши вся вода с таким вкусом.
Разложив шатры и, пока было достаточно светло, все мужчины отправились за дровами. Дров нужно много, чтобы хватило на всю ночь. Меня с Зелейной оставили готовить ужин, а Амила и Хелейну — для охраны.
Развести огонь из тех дров, что валялись поблизости, набрать воды в ручье и подвесить котелок дело пары мгновений. Я отошла к седельным сумкам, чтобы достать крупу и сушеное мясо. Запасы продуктов походили к концу. В последний раз мы пополнили их задолго до того, как добрались до Агарды. До границ с Монитйской Епархией дня три пути, а моим спутникам потом придется ждать меня под стенами, окружающими страну магов, неизвестное количество дней. Значит нам придется заехать в какой-нибудь городок по дороге и закупить провиант.
— Эй, раб, — Хелейна достала кинжал и крутила его в руках, подкидывая и переворачивая так быстро, что казалось, будто бы она играет всполохами ярко-алого пламени…
Не знаю, что ей нужно было от Амила, но, услышав подобное обращение, он зарычал и, мгновенно вытащив меч, приставил его к шее Хелейны. Девчонка даже не дрогнула, продолжая улыбаться и смотреть на взбешенного «раба».
— Не смей так называть меня, кларинская шлюха, — выругался он.
Хелейна насмешливо фыркнула и резким, отрывистым ударом ладони по плоской стороне меча отвела лезвие от своей шеи, одновременно нагнувшись и скользнув к нему ближе. Ее кинжал мелькнул и замер перед лицом Амила, глядя острием прямо в глаз. И хотя для этого ей пришлось встать на цыпочки, сразу стало ясно. Ударить она успеет в любом случае…
— На тебе ошейник, раб, — пропела она, — и я буду называть тебя так, как ты заслуживаешь… раб…
— Хелейна, Амил, прекращайте, — вмешалась я, видя, как побелело лицо моего брата от ярости. Еще не хватало, чтобы эти двое поубивали друг друга. Мало мне проблем, так еще и это теперь…
— Она назвала меня рабом! — вспылил он. — Меня! Второго сына первой жены великого султана Эбрахила!
— Назвала, — Хелейна нарочно провоцировала его, нарываясь на драку, — потому что ты и есть раб. Кстати, знаешь, как наказывают нерадивых рабов? — невозмутимо дернула она бровью.
Взгляд Амила заледенел. Он не отрываясь смотрел на Хелейну, как будто бы не замечал, что ее кинжал стал еще ближе… Острие кинжала было так близко от зрачка, что между ними не поместился бы волос. Так же близко к горлу Хелейны был его меч… Когда он снова оказался там я даже не заметила.
— Немедленно убрали оружие! — рявкнула я. — Оба! Амил, твое упрямство уже стоило нам ночлега в замке. И если ты прямо сейчас не успокоишься, я отправлю тебя и твою мать обратно в Аддию! Вы мне уже поперек горла! Хелейна, если я хотя бы еще раз услышу, что называешь рабом любого мужчину из тех, что рядом со мной, сразу же отправишься обратно домой! Я дала твоей матери слово, что возьму тебя в поход, но я не собираюсь терпеть твои нападки на членов моей команды. Все поняли?
Я была так зла, что сама готова была использовать кинжал, чтобы заставить их слушаться. Конечно, я проиграла бы: и Амил, и Хелейна были и сильнее меня, и опытнее в битвах. И, вообще, я не воин… Однако я была здесь главной.
Кто из них первым убрал оружие я снова не заметила. Они оба успели сделать это в то время, которое мне понадобилось, чтобы моргнуть… И хотя они продолжали стоять близко-близко друг к другу, а выражение их лиц ни капли не изменилось, тем не менее острых железок в их руках не было. А значит можно было не бояться, что прольется кровь.
— Все беды от задиристых девок, которые забыли про свое место, — пробубнила еле слышно Зелейна.
— Что⁈ — я резко развернулась и уставилась на бывшую рабыню, которая делала вид, что страшно занята и мешала закипающую воду в котле.
— Ничего, ваше величество, — невинно взглянула она на меня. И добавила, — вам показалось.
Я, зарычав, швырнула мешочки с крупой и мясом в Зелейну, рванула прочь. Мне надо было побыть в одиночестве и успокоиться. Еще немного и я сорвусь. Меня с раннего детства учили выдержке, и вся моя жизнь была похожа на тренировку. Я считала себя хладнокровной и способной не поддаваться эмоциям и мыслить трезво в самых сложных ситуациях. И пусть я иногда шла на поводу у своих чувств, еще никогда я не ощущала себя настолько близкой к тому, чтобы топать ногами и истошно орать в бессильной злобе.
Далеко уходить не стала, я рассердилась, а не обезумела: змененные твари могли быть поблизости, а я совершенно не хотела с ними сталкиваться. Села на краю оврага и бездумно смотрела вниз на густой туман, теребя руками старую пожухлую траву.
— Кхм… — короткий смешок раздался передо мной. Я подняла голову и увидела белесое пятно, которое колыхалось передо мной в темно-серых сумерках. — А я предлагал выпить девчонку…
— Замолчи, — рыкнула я, швыряя в облако пучок сорванной травы. — Хотя бы ты не зли меня.
— Я и не собирался, — фыркнул маг. А потом зашептал на ухо, — Хочешь я помогу? Научу тебя заклинаниям, которые помогут тебе поработить этих людей и заставить их быть послушными⁈
— Нет уж, — зарычала я. Ярость снов заклокотала где-то в горле, мешая говорить. — Хватит с меня одной рабовладелицы, одной бывшей рабыни и одного раба понарошку!
— Ну, хорошо. Нет, так нет, — не стал спорить он. Облако превратилось в привычного уже полупрозрачного Хигрона, — Может начнем?
— Я же сказала, нет! — рявкнула я, не заботясь о том, что подумают остальные, увидев, что я разговариваю с туманом…
— Ты обещала рассказать мне, чем закончилась последняя магическая война…
— Раз обещала, значит расскажу. — Я глубоко вздохнула.
Холодный, свежий воздух отлично прочищал голову, моя злость улеглась и перестала бурлить, отравляя своими парами сердце и мозг. И я начала свою лекцию об истории нашего мира…
