Я запустил поиск по базе данных о военнослужащих. И несколько секунд передо мной появилось полное досье. Если у лейтенанта, что служил в «Росгвардии» доступа к моему файлу не было, то у меня вот он имелся. Ну это удивительно было бы, если бы я сам свой файл не мог посчитать.
Фотография. Мое лицо смотрело на меня с экрана. Единственное, что – на нем шрамов не было, вот и все. Ну и гораздо более упитанное. Нет, не жирный, просто пошире, а я, как ни крути, похудел сильно с начала эпидемии.
Срочная служба, увольнение на должности ефрейтора… Я ожидал, что следующим пунктом будет контракт, но нет, я отправился учиться в Рязанское военно‑воздушное училище. Дальше…
Дальше – ЧВК «Волк». Выполнение боевых задач. Если посчитать количество стран, в которых мне пришлось повоевать, то тут почти весь земной шар выйдет. Я даже в миссии по подрыву НПЗ на Аляске участвовал… Однако. И к этой задаче мы готовились долго, жили среди местных практически полгода. Вот почему я на английском разговариваю на уровне натива – и до этого учил, и за рубежом в основном на этом языке разговаривают, и даже пожил в этих их Америках.
В конце тридцать девятого вернулся в состав ВС РФ, сразу же получил звание капитана. Потом – еще одна задача, за которую поощрили… Внеочередное звание, «мужика» получил. И предложили на штабную должность перейти.
И я… Отказался, однако. Продолжил работать в составе разведгруппы. И вот – ранение на боевой задаче. Был эвакуирован, отправлен на лечение в госпиталь. Переправить на большую землю меня не успели, хотя собирались.
И тут перед глазами вспыхнуло.
Глава 10
– Тут пайки у них с собой, – проговорил Вирус, копаясь в рюкзаке одного из убитых врагов. – По‑видимому надолго собирались.
– Диверсанты, – ответил второй боец. – Прут и прут, блядь. И чего им в этой части города, медом намазано? Тут ведь нет ни хрена, просто жилые кварталы.
Мы были в южной части города, недалеко от побережья. Только что закончилась очередная стычка с бойцами ЧВК «Whiteground». Исконный враг, истинный, еще со службы в ЧВК «Волк». Уебки конченые, в отличие от морпехов, у которых есть хоть какие‑то понятия о том, как вести войну, эти – отморозки.
Действительно – диверсанты, шли стандартным, как они сами говорят, юнитом в шесть человек. И явно что‑то искали.
Мы тоже диверсанты, и тоже идем на их территорию. Другое дело, что захваченная территория располагается на нашей земле, в Крыму. И наша цель – уничтожить их систему защиты, которую эти уебки успели развернуть. А потом уже мы сбросим их обратно в море.
И они ведь постоянно атакуют. Обороны на море уже нет, флот практически полностью уничтожен. Берег буквально перепахан нашей артиллерией, но они своим напором умудрились отбросить нас. Высадились, и теперь упрямо огрызаются.
Но мы выдержим, в этом сомнений нет. Даже наоборот, у нас другая цель. Перемалывать их силы постепенно, чтобы этих ублюдков отправляли обратно в Америку в запечатанных гробах, которые потом накроют их звездно‑полосатыми флагами, зароют в землю на военном кладбище и поставят сверху белый обелиск. Как и всегда.
Мы держимся тут именно для этого. Потому что пока они атакуют тут, то не могут перенаправить своих войск для атаки на другом фронте. Северном, на границе со Швецией и Норвегией, на Кавказе, на Прибалтийском или в Европе, куда мы проникли достаточно далеко.
И как и всегда, потери у них гораздо больше, чем у нас. Так почти всегда – обороняющиеся теряют гораздо меньше, чем наступающие. Это в Европе ситуация стандартная: две глубоко эшелонированные обороны, постоянно ебашит арта и дроны, а в гости друг к другу периодически ходят ДРГ и ДШРГ. Чисто посмотреть, у кого пайки вкуснее.
Дурацкая шутка, но в ней есть какой‑то смысл. Потому что пайки мы, например, в действительности заберем. Потому что с поставками бывают проблемы, а мы так вообще ушли в глубокий рейд, и можем задержаться на неделю, а то и больше.
– Забирайте, что есть, – проговорил я. – И патроны возьмите. Если что, на их стволы перейдем.
Я тут командую. И званием выше чем все остальные. Но в штабе не сижу, работаю в поле, несмотря на то, что человека с моим опытом пытались туда перевести, и не раз. Наверное, если я словлю осколок в живот, мне отхуярит ногу или руку так, что ее придется заменять на протез, то придется принять предложение.
Меня никто не спишет. Я солдат ебаной Третьей Мировой Войны. И даже если что‑то случится, то руку пришьют как‑нибудь, благо возможности медицины сейчас гораздо лучше, кость заменят на титановую, и отправят дальше работать. Как и любого из нас. Дороги домой нет вообще.
Наклонившись, я стащил со спины небольшой рейдовый рюкзак, переложил в него гранаты – пожалуй, вообще главная ценность при штурме. Скинул и пару пайков, благо готовые блюда в плотной полиэтиленовой упаковке много места не занимают. Наши далеко не такие компактные.
Пять минут на мародерку, и двинули дальше по плотной бетонной застройке, местами перепаханной артой настолько, что даже прочные дома сложились и перегородили дороги грудами обломков.
Каждый прикрывает, каждый внимательно смотрит по сторонам. На всякий случай я вскидываю автомат, на котором стоит компактный тепловизионный прицел, осматриваю окрестности. Есть, наверное, плюс в том, что через теплак ты человека не видишь, и не думаешь, кем он был раньше. Только белое световое пятно.
Но это для начинающих плюс. Я уже привык убивать, и на сантименты времени у меня не было. Это моя работа, и я делаю ее хорошо.
Мы прошли через одну улицу, вторую, постепенно двигаясь в сторону побережья. Там – мобильная база американцев, здоровенная такая платформа, как в старых компьютерных играх. Со встроенным вооружением, небольшими кубриками, в которых можно жить. И у нас есть вакуумный заряд, который мы должны под эту штуку заложить. Страшная штука, деформирует пространство в узловых точках, генерирует область полной пустоты, которая существует считанные доли секунды, а потом резко схлопывается, втягивая в себя все вокруг.
Тот кто попадал под него, уже не расскажет. Потому что его расщепило нахуй на атомы. Но такого оружия у американцев, к счастью, нет. Не успели разработать. А вот наши достали старую технологию с пыльной полки, довели до ума в краткие сроки, и вот теперь мы с ней работаем. Там не то, что мобильной платформе хватит, там можно небоскреб сложить, если взорвать эту штуку в подвалах у несущих конструкций.
Еще одна улица, чисто. Вторая, третья…
И тут впереди мелькнуло пятно. Не белое, красное – холоднее, чем человек. И слишком большое для него. И оно с каждой секундой становилось все больше, потому что приближалось к нам.
– Контакт! – проговорил я, и мы бросились в разные стороны, прячась за бетонными обломками.
– Люди?! – спросил Вирус, шепотом.
Не уверен, что солдат НАТО можно называть людьми в полной мере этого слова, как по мне, так нелюди это конченые. Но сейчас мы имели дело не с человеком в прямом смысле этого слова.
Скоро в поле зрения появился монстр, страшная тварь, высотой метра в четыре, с длинными ногами, которые торчали не из жопы, а прямо из середины туловища, да еще и изогнуты были под прямым углом в коленных суставах. А вместо рук – недоразвитые конечности. Да еще лупатые глаза и огромная пасть, которой эта тварь может перекусить человека.
И я даже видел, как это происходило.
– Отходим? – спросил Фор.
– Ждем… – пробормотал я.
Наши автоматы против нее буквально бесполезны. Пули просто завязнут в толстой прослойке жира и мышц. Тут нужно кое‑что потяжелее.
Лишь бы не услышала, не почувствовала. Шуметь нам нежелательно на самом деле. Лучше идти тихо. Только вот не получается. Сперва с импортными закусились, правда порвали мы их за несколько секунд, те доложиться не успели. А теперь вот эта вот хуйня.
