Фредо умолк, в тишине было слышно, как потрескивает табак в его трубке.
— Так чья же сейчас власть? — спросил я. – Кто самый сильный?
— Власть? — Фредо горько усмехнулся. — Власть у того, кто имеет больше стволов и толще кошелёк. Чётких правил нет. Босс командует всем. Возьми, например, семью Джо Массерии. Она типичная для организованных преступных синдикатов. Структура похожа на феодальную систему или даже военную организацию, где власть нисходит сверху вниз. На самой вершине иерархии находится Джо. Он – босс, дон. Абсолютный руководитель семьи, который принимает все ключевые решения, улаживает споры и контролирует основные преступные операции. Его власть неоспорима, а любое неподчинение карается смертью. После дона – consiglieri. Советник, правая рука босса. Этот человек считается старшим, мудрым и уважаемым членом семьи. Он не занимается повседневными криминальными делами. Его роль заключается в том, чтобы давать боссу советы, выступать в качестве посредника и иногда представлять интересы семьи на переговорах. Следом – capo. Капитаны, проще говоря. Каждый капо возглавляет собственную "команду" или "экипаж" из солдат. Капо докладывают непосредственно боссу. Их задача – контролировать и организовывать преступную деятельность своих людей, передавая часть прибыли наверх. А вот уже после капо –солдаты, "полноправные" члены семьи, которые приносят присягу верности, omertà. Они занимаются непосредственно всей деятельностью. Солдаты работают под руководством своего капо. А есть еще те, кто не является полноправными членами семьи, но работают на нее. Они не обязательно должны быть итальянцами. В больше мере – бизнесмены или политики, которые помогают "семье" за определенную плату или "протекцию". Сейчас семья Массерии одна из самых могущественных в Нью-Йорке, особенно в районе Гарлема и Маленькой Италии. Основной их доход – бутлегерство. Люди Массерии контролируют производство, импорт и распространение контрабандного алкоголя. Ну а так... Еще "плата за защиту" с местных предприятий, игорный бизнес. Контроль за профсоюзами. Они проникают в профсоюзы для получения доступа к их фондам и влияния на рабочих...
Фредо резко осекся и замолчал. Причина была в наших обалдевших лицах. Мы с Патриком буквально зависли, уставившись на старика. У ирландца даже открылся непроизвольно рот и оттуда вывалился кусок непрожеванного хлеба, которым он заедал овсяную болтушку.
Фредо, рыбак, который обычно разговаривал короткими, рубленными фразами и выглядел как человек, неспособный читать, сейчас на протяжении нескольких минут рассуждал об устройстве сицилийских "семей" такими оборотами и выражениями, которые он, по идее, ну никак не может использовать.
– Вот, значится, как обстоят дела... – Фредо, видимо поняв, какую оплошность только что совершил, резко вернулся к привычному образу. – Вот оно, значится, как выглядит. Но всё зыбко. Всё может рухнуть в одну ночь. Пока не было Маранцано, расстановка сил была более понятной. Теперь же... Все ждут большой войны. И она будет, обязательно будет. Вот тогда и увидим, кто из них ничего не стоит, а кто — pezzonovante (большая шишка)
Я кивнул. Патрик сглотнул остатки хлеба и снова приступил к завтраку.
С одной стороны картина прояснялась. Мне больше стало понятно устройство того мира, в который я собирался ворваться "с пинка".
С другой – меня очень, очень сильно напрягли метаморфозы, происходящие с Фредо. Уже не в первый раз я замечаю какие-то нюансы, заставляющие сомневаться в душевной простоте этого рыбака. Пожалуй, нужно поковыряться немного в его прошлом. Пока не знаю, как и с чьей помощью, но точно постараюсь выяснить, откуда вообще взялся Фредо и как он жил предыдущие годы. Не люблю непонятных вещей, а старик для меня на данный момент – максимально непонятен.
— А наш Салли… На чьей он стороне? Он работает на Массерию? – Спросил я в продолжение разговора.
Фредо прищурился, изучая меня сквозь дым.
— Почему такой внезапный интерес к делам семей, Джованни? — его голос стал ледяным. — Вчера тебя волновали только твои мышцы и вонючие корзины. А сегодня ты лезешь в самое логово львов. Тебе мало того, что ты видел Лучано? Хочешь познакомиться поближе? Такие знакомства обычно заканчиваются пулей в затылок.
В голосе рыбака снова зазвучала стальная нотка. Подобные интонации свойственны людям, которые умеют приказывать. Которые делали это неоднократно. И вот у меня созрел вопрос. Кому мог приказывать этот старик? Рыбам или крабам?
Однако, чтоб не заострять внимание Фредо на своей наблюдательности, которой у меня, обычного сицилийского пацана, тоже быть не должно, я сделал максимально беззаботное, глуповатое лицо и смущенно сказал:
– Просто хочу понимать, в чьём тылу нахожусь. Чтобы не наступить на хвост тому, кто это не забудет. Знаешь, вчера у нас случилась стычка в районе "Пяти точек". Эти оборванцы… Они испугались имени Салли. Но если бы оказались умнее, просто прикончили бы нас и скрылись. И кто бы их нашёл? Я хочу знать, насколько длинные руки у того, на кого мы работаем. Чтобы представлять масштаб риска.
Объяснение звучало правдоподобно. Фредо немного расслабился, но взгляд его оставался настороженным.
— Салли — мелкая сошка. Он платит людям Массерии за защиту. За возможность спокойно работать на его территории. Бизнес Салли — это капля в море по сравнению с тем, что крутят большие парни. Но капля регулярная. И Джо нравится, когда ему регулярно капает. Так что да, технически ты работаешь на семью Массерии. Если тебя убьют и украдут его каплю, никто не будет объявлять войну. Но могут найти виновных и наглядно наказать. Для порядка. Capisci? (Понимаешь?)
— Capisco, — кивнул я, и в голове тут же щёлкнуло.
Идея, еще не сформировавшаяся до конца вчера, сейчас обрела чёткую форму. Если ограбить склад Салли — это проблема. Именно поэтому я не стал рассматривать такой вариант. Но если сделать это так, чтобы всё выглядело как акция агрессии со стороны людей Маранцано… Это уже не просто кража. Это вызов. Это пощёчина.
Массерия будет обязан ответить. Соответственно, он нанесет удар своему врагу. Тот, абсолютно не имея отношения к ограблению склада, само собой, ответит, так как сочтет Массерию провокатором. А в суматохе войны уже никто не разберётся, куда именно уплывают ящики алкоголя. Особенно, если они буду уплывать то с территории Массерии, то с территории Маранцано
Мысли неслись с бешеной скоростью. Нужно подобрать момент. Нужно все четко спланировать. Нужно оставить следы, которые приведут Джо Босса к его врагу.
— Ладно, хватит болтовни, — резко оборвал мои размышления Фредо. — Идите, зарабатывайте свой хлеб. И помните: любопытство сгубило не одну кошку. А вы и кошками-то не выглядите. Так... Облезлые помойные коты.
Мы с Патриком вышли на улицу, где уже вовсю кипела жизнь. Я молчал, обдумывая план. Патрик нервно покусывал губу.
— Джонни, а тебе не кажется, что ты слишком много обо всем этом думаешь? — наконец не выдержал он. — Мы же договорились... тихо работать.
— Мы и будем работать, — успокоил я его. — Просто я хочу быть готовым ко всему.
Патрик замолчал и вроде бы успокоился. По крайней мере, пока мы шли к лавке Салли, он больше на эту тему ничего не говорил.
В лавке царило необычное оживление. Сам хозяин метался между бочками с селедкой, его раскрасневшееся лицо было искажено гримасой ярости. Он что-то кричал своему помощнику, толстому грузчику по имени Бруно.
— Дерьмо! Идиот! Где этот чертов Петра? Где?! Он должен быть здесь час назад!
— Не знаю, босс, — уныло бубнил Бруно, разводя руками. — Может, проспал. Может, его фараоны забрали.
— Может, он в дурдоме танцует чечетку! — взревел Салли и с силой швырнул на пол какую-то банку с томатной пастой. — У меня груз на Бруклин! Его нужно переместить сегодня! Сейчас!
В этот момент его взгляд упал на нас. Он прищурился, будто оценивая меня и Патрика, в его глазах загорелся азарт отчаяния.
