Дороги (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

— Все. — Ответил Петр, не задумываясь.

— Я бы тоже.

— Ладно, оставайся пока Васильевой. — Любезно согласился муж.

В этот день ничего примечательного больше не произошло. Петр несколько раз подымался по лестнице, со страхом отмечая, что жар опускается все ниже и ниже. Стоя во весь рост в колодце уши начинали гореть через полминуты. По примерной прикидке это соответствовало температуре от восьмидесяти до ста градусов Цельсия. Бо́льшая точность зависела от уровня влаги в колодце. На уровне одного метра температура держалась в районе тридцати-тридцати пяти градусов. В боковом ответвлении, где прятались Петр и Марина, температура была ниже, благодаря воде в трубах и холодным стенам. На пару дней благоприятных условий еще можно было рассчитывать.

От нечего делать постоянно находились в состоянии легкой дрёмы. Понятие времени окончательно улетучилось, а из-за темноты стало казаться, что снаружи непроходящая ночь. Петр даже построил гипотезу, что из-за сильного засорения атмосферы продуктами горения так оно и есть. Потом издалека начал доноситься гром. Вначале неуверенно, на грани слышимости, но потом все громче и настойчивее. Гром приближался, а когда докатился и разряды стали разрывать небо прямо над головой, вызывая сотрясение стен колодца, показалось, что начался третий этап конца света.

Петр долго ждал, когда начнется дождь, который смоет с лица земли нагар и напоит ее иссушенное тело водой. Долго ничего не проливалось, а потом ударил такой ливень, что стало страшно. В колодце сразу же послышалась капель. Текло по стенам, капало с крышки. Люк, как мембрана, передавал шум бегущего по нему водяного потока. Петр проверил температуру воды и обжегся. Он предполагал, что вначале, пока раскалившаяся земля как следует не остынет, вода будет горячей. В его воображении рисовался быстрый круговорот воды. Испаряющаяся с поверхности парообразная влага поднималась в небо, становилась тучей, охлаждалась и проливалась обратно, пока поверхность не остывала до определенного уровня. Петр отвел на появление первых признаков изменений два часа, после чего должно было начаться явственное понижение температуры.

По примерным прикидками прошло два часа, потом три, затем и половина суток, но температура стекающей в колодец влаги оставалась на уровне кипятка. Из-за горячей воды, собирающейся на полу, во всем колодце становилось душно. Петр и Марина разделись и все равно потели, пока не догадались завесить палаткой вход в боковое ответвление. Примерно через час стало намного лучше, но это была всего лишь отложенная проблема.

— Интересно, смерть от перегрева болезненная или нет? — Спросила Марина.

— Помнишь, по молодости мы с тобой варили живых раков? — Зачем-то вспомнил Петр.

— Ты у них интересовался?

— Нет, я подумал, что нам это дано за них, пережить то же самое, свариться живьем.

— Но мы же не раки, Петь. У них нервная система попроще и, наверное, не так больно.

— Ну, не знаю. Может и нам не очень больно будет.

— Дурак, и шутки у тебя дурацкие. Я представляла смерть от старости, там уже ничего не поделаешь, или в автокатастрофе, там все быстро, удар и ты уже на небесах. Но вариться в кипятке, причем медленно.

— Не переживай, мы раньше потеряем сознание от перегрева. — Успокоил Петр супругу. — Но я уверен, что дождь скоро охладит атмосферу, а потом и землю. Так должно быть.

— Ты был уверен в этом и полдня назад.

— Марин, я не физик, чтобы посчитать у чего какая теплоемкость. Я же на интуиции предположил. Ошибся, или там вообще происходит то, чего у меня не хватает ума представить. У нас с тобой выбор один, ждать.

Супруга вздохнула.

— Ладно, ждем. — Она нашла в темноту руку Петра и взяла его пальцы. — Честно говоря, я была уверена, что ты у меня паникер. Сколько раз ты начинал паниковать по мелочам в нашей обычной жизни. А тут ты наоборот образец выдержки.

— Ты не путай панику и истерику. Стыдно признавать, но да, истерил по мелочам. Когда у тебя в жизни все хорошо, даже маленькая неприятность кажется значительной. А после того как рухнул мир и на глазах погибли сотни тысяч людей, а потом еще сотни, или даже миллионы, начинаешь отличать маленькие проблемы от больших. Но спасибо за комплимент.

— Ты серьезно вырос в мо…

Стены затряслись, металлически лязгнул люк, а в образовавшуюся щель с шумом хлынул поток кипятка, наполнив горячим паром все пространство колодца.

Глава 9

Глава 9

Гуля непрерывно озиралась, боялась, что Максим решит геройствовать и останется прикрывать до последнего. Она бросила отряд, несмотря на увещевания Даши и пробралась к другу.

— Гуль, тут вообще-то опасно. — Максим показал стволом автомата в сторону противника.

Если присмотреться, то среди развалин можно было различить человеческую фигуру в грязной одежде, сливающуюся с окружением. Максим взял его на мушку.

— Если убью, нам не простят, когда догонят. — Его мучили муки выбора.

Он хотел уйти от преследования с минимальными потерями.

— А ты думаешь, они бегут по нашим следам несколько дней, чтобы спросить? Если попадешь, стреляй. — Посоветовала Гуля на полном серьезе.

Макс посмотрел на нее, как будто увидел впервые.

— Я пропустил момент, когда ты стала кровожадной. — Заметил он.

— Крови я не жажду, но люди не понимают человеческого языка. А если не понимают, то они и не люди. — Гуля своим ответом окончательно склонила Максима к одному из решений.

Он хорошо прицелился и выстрелил. Попал или нет, не увидел, но с той стороны открыли огонь из нескольких стволов. Судя по тому, куда ложились пули, его они не увидели и стреляли наугад, выдавая себя огнем.

— Пригнись. — Скомандовал Максим, увидев, что подруга высматривает поле боя поверх укрытия.

— Там справа пытаются нас обойти двое. — Сообщила она, послушно пригнув голову.

Максим посмотрел, куда показала Гуля и увидел две пригнувшиеся фигуры, бегущие им во фланг. Их тактика говорила о том, что они немного понимают в перестрелках с близкой дистанции и вынуждают правшу стрелять из неудобного положения, заставляя его открываться. Однако он уже нашел противоядие от необходимости стрелять, высунувшись на полкорпуса. Максим почти лег на спину и, дождавшись, когда те самые два человека покажутся в секторе стрельбы, открыл одиночный огонь. Стрелял наверняка, не торопясь, экономя патроны.

Гуля каждый раз вздрагивала и зажимала уши ладонями. Один из «закручивальщиков» упал и не поднялся, а второй быстро заполз за небольшой холмик.

— Уходим. — Максим дернул подоглохшую подругу за рукав.

Прикрываясь низеньким полотном дороги, они двинулись вслед за основной группой, успевшей удалиться на приличное расстояние. Пули периодически рассекали воздух над головой, но чаще пролетали на приличном удалении. И вдруг Гуля вскрикнула и упала. Максим кинулся к ней.

— Ты ранена? — Испугался он, рассматривая ее одежду, чтобы разглядеть следы крови.

Гуля рефлекторно ухватилась на правое бедро. Из-под пальцев потекла кровь.

— Что у меня там? — Бледное от недавней интоксикации лицо подруги побледнело еще сильнее.

Максим вынул нож и разрезал ткань брюк. В бедре было два отверстия. Пуля прошла навылет.

— Ерунда, задело только мягкие ткани. — Макс снял с себя ремень, дважды обернул его выше раны и затянул.

Еще одна пуля воткнулась в сантиметре от него. Стреляли прицельно. Максим прикрыл собой Гулю и взял в руки автомат. Еле заметная вспышка сверкнула чуть правее того места, где спрятался второй стрелок из числа совершающих маневр. Максим выстрелил в ответ. Попасть с такого расстояния вряд ли получилось бы.

По грязи зачавкали чьи-то приближающиеся шаги. Максим посмотрел за спину и увидел бегущего на подмогу Илью.

— Как она? — Он бросился к Гуле.

— В ляжку. Кость вроде не задета. — Ответил Максим. — Но идти самостоятельно она не сможет.