— Орёл! Смотрю, прошлая служба из головы ещё не выветрилась. Но мундир надо носить. Присаживайтесь, господа. — Державин устало потёр переносицу. — Через четыре дня меня вызвали на доклад к Его Императорскому Величеству. По поводу того дела, которое было вам поручено. Я, естественно, ознакомился с вашими письменными отчётами. Но мне сейчас нужен не отчёт, а именно ваше мнение. Зреет заговор? Строгов этот опасен? Или просто гений поколения? Что скажете, Корнелий Брунович? Вы его лично видели. И все там разнюхали.
Корнелий вскочил, снова щёлкнув каблуками, но был возвращён на стул досадливым взмахом руки министра.
— Я прошу прощения за внешний вид, ваше высокопревосходительство. Моё мнение таково: Никакого заговора вокруг этого Строгова нет. Это раз. — Он нервно размял пальцы. — Он действует в одиночку, буквально с миру по нитке набирая себе команду, но действует очень упорно и целенаправленно. Это два. Человека с его жизненными убеждениями и силой воли не получится контролировать. Это три. Он, безусловно, гений поколения, если я правильно понимаю этот термин. Но вот как он им стал… Ранее до его ранения во время покушения, ничего подобного за ним не замечалось. Вполне обыкновенный юноша. Чудеса с изменением направления развития тоже никто не смог объяснить. Специалисты говорят, мол, последствия травмы и тайны физиологии мозга. Это четыре. Он не опасен для Ожерелья или государственного строя. Бунтарских наклонностей он не высказывал. Основное впечатление, человек, который прекрасно знает чего хочет и мчит вверх по социальной лестнице, не считаясь с препятствиями. Жестокий, даже безжалостный боец. Это пять. Доклад окончен, ваше высокопревосходительство!
Брилинг, небывалое дело, весь доклад, просидевший неподвижно, возразил:
— Моё мнение прямо противоположное. Его нужно устранить, чем раньше, тем лучше. Пока он не стал представлять действительную опасность. Неконтролируемая социальная аномалия на фронтире нам ни к чему. Он уже смешал нам планы однажды. Выступил как наш политический противник, прекрасно осознавая последствия. Кто мне не друг, тот враг.
— Вообще-то, мы ему спасибо должны сказать. Ланской слишком много на себя взял! Думаю, ему пора в отставку. Впрочем, сейчас речь не об этом. Благодарю господа. Вы можете быть свободны. Оба. Я обдумаю ваши слова перед приёмом у императора.
Брилинг выскочил из кабинета первым. Фондорна же чуть не снесла с ног девица в трауре, ворвавшаяся в открытую начальником дверь. По мозгам сыщика резануло жгучей ненавистью и жаждой крови. Он рефлекторно активировал грань усиления.
— Палач! Сдохни тварь, — раздался женский визг на грани истерики.
Фондорн, действуя всё так же на автомате, шагнул назад и толкнул истеричку всем телом. Одновременно с этим раздался выстрел.
Девушку снесло к противоположной стене кабинета, чувствительно приложив о стенную панель. Извиваясь на полу, она пыталась достать из сумочки, обзаведшейся дырой в ткани, дымящийся револьвер. Фондорн резко прыгнул вперёд прижимая руки барышни к полу.
Янтарный свет охватил револьвер, и девица выстрелила ещё раз, вдребезги разнося ножку и часть стола министра.
Корнелий мельком отметил бледного Державина, держащегося за левое плечо. Из-под пальцев на мундир брызгала кровь.
Фондорн нанёс террористке, явно находящейся под действием каких-то стимуляторов, ментальный удар.
Глава 17
Возвращение
Я стоял возле платформы лифта и ждал Ика. Судя по ощущениям, он был очень доволен, не ранен и не схвачен. Но приближался он невыносимо медленно. Вместо того чтобы прошмыгнуть ко мне по теням, он как будто… шёл пешком. Три часа, отведённые мной себе на осмотр территории уже прошли, и я начал слегка нервничать. Терпеть не могу, когда что-то идёт не по плану. Я снова мысленно призвал Ика и снова получил в ответ жизнерадостное подобие фразы: «Уже иду, хозяина».
Наконец, мелкий паршивец появился на пороге помещения с лифтом. Он реально ковылял пешком, пыхтя и отдуваясь. В волосатых лапках он цепко сжимал здоровенный золотой диск. Рука-лицо просто.
Дух-клептоман. Он ещё и транслировал мне вагон бананов, который заслужил, стирая о бетон свои мягкие шерстяные лапки и сперев такую мегаважную штуку.
Я отобрал у него добычу и закинул её в рюкзак, а Ика засунул в ауру. Он возмущённо стрекотал и забрасывал меня образами, но я, честно говоря, не понял, что он имеет в виду.
Пора выбираться отсюда.
Я поднялся на лифте и с некоторым трепетом набрал код, написанный на бумажке. Никакое проклятие меня не поразило. Дверь с шипением отъехала в сторону. А меня чуть не вывернуло наизнанку.
Во-первых, на меня накатила аура лича. Во-вторых, сам лич стоял около двери, на расстоянии вытянутой руки от меня. Левой рукой он держал за волосы свою оторванную голову. А правой сосредоточенно тыкал в пульт управления дверью. Да у этой Изольды слово с делом, я смотрю, не расходится.
Я немедленно вызвал откатившуюся к этому времени «Неопределимость». Лич странно дёрнулся, видимо, почуял меня. Я проскользнул в дверной проём и выскочил за пределы ауры. Всё тело опять горело и покрылось сыпью. Как меня это достало! Лич несколько раз повернулся вокруг оси. Потом всё же шагнул в дверной проём, на лифтовую платформу, держа свою голову перед собой, как ночной обходчик держит фонарь. Дверь за ним с лязгом захлопнулась.
Я перевёл дыхание, успокоил пульс. После чего сходил к подозрительному зданию на краю острова, состоящему из обломков стен и колонн. Здание оказалось тем, что я и думал. Это был УТР, частично заваленный настоящими обломками имперских стен, а частично прикрытый иллюзией. Сделав пометку в «Своём парне», я двинулся в обратный путь.
Я вынырнул из теней возле нашего замаскированного плавсредства. Игнатов безмятежно дрых на дне лодки. Вот же… Умаялся бедолага. Я чувствительно пнул бдительного сторожа в бок носком сапога. Хотя сквозь доспехи он наверняка ничего не почувствовал. Но толчок его разбудил. Он сонно глянул на комм и произнёс:
— Что-то ты, Олег, задержался. Как успехи?
— Миссия выполнена. А ты — придурок. Одно дело поесть в походной обстановке. И совсем другое — дрыхнуть, посреди болота, наводнённого монстрами из ночных кошмаров.
— Я как-то не заметил, как уснул, — он выглядел смущённым. Даже покраснел. Рыжие вообще легко краснеют. — Честно говоря, было ужасно скучно. Не такого я ожидал от удалого приключения.
— Угу. Напомни мне, никогда не назначать тебя в ночной дозор. И вообще, больше тебя с собой не брать. А ещё мне на безалаберность пенял. Ладно. Сваливаем отсюда также, как пришли.
Легко преодолев охранный периметр в обратном направлении, мы устремились к своей стоянке. Наш временный лагерь встретил нас запахом гнилого сена, крови и свежего мяса. Все четверо наших охранников были заняты разделкой туш коргов.
Выяснилось, что пока нас не было, возле лагеря случился всплеск. Жёлтый, то есть такой себе. Слабенький. Наши воители справились на отлично. Главное, что не пострадал транспорт. Иначе кое-кто, не будем показывать пальцем, ушёл бы отсюда пешком.
— Привет, шеф, — дружелюбно кивнул Оленин. — А мы по ходу немного разжились оборотными средствами.
— Разжились они. Небось боеприпасов на большую сумму потратили, чем стоят все эти сути.
— Обижаешь, шеф! Мы с Ломовым вообще не стреляли, только ребята немного патронов сожгли. Было несложно. Кстати, этот новый доспех — просто чудо что такое. Не знаю, что там с миллисекундами и сенсорами, но мой штатный был просто неуклюжим гробом по сравнению с этим красавчиком! Ломов мне теперь втайне завидует и уже строит планы на предмет изъятия. Но хрен ему на лысый череп. Моё.
Он продемонстрировал мне открытую рунированную коробочку, в которой поблёскивали сути с необычным золотистым отблеском. Я похожие видел в логове лича.
