— А ещё добыча хороша. Смотрите, шеф, какие интересные попадаются. Одна такая отобьёт расход патронов и топлива на экспедицию. Что у нас по плану?
— Сворачиваемся, Николя. Дорезайте требуху и начинайте собирать оборудование. Пора домой.
НИКОЛЯ
В форт мы добрались без происшествий. Игнатов высадил меня у ворот, а сам умчался к себе, пообещав забежать вечером, когда проверит все данные с планшета, и докалибровать доспехи.
Я же немедленно устремился к себе в комнату. Очень хотелось принять ванну и смыть с себя грязь и усталость этих двух длинных дней. Я еле пробился к вожделенной горячей воде и мылу через толпу жаждущих подробностей домочадцев.
Когда, почти счастливый и посвежевший, я вышел в гостиную, то увидел Ика, сидящего на моём рюкзаке. Он скалил на меня зубы и настойчиво посылал мне образ золотого блюдечка, которое прихватизировал в логове нежити. С обречённым вздохом я извлёк добычу, чтобы рассмотреть, что за зергень он приволок и почему считает это таким важным. Ну что-то вроде плоского золотого кольца. В центре, на семи отростках, держалось украшение, при ближайшем рассмотрении оказавшееся золотым ранговым перстнем с крупным аметистом. Перстень был явно старинным, покрытым причудливой клановой гравировкой. Я повертел эту непонятную штуку. На лицевой стороне кольца выгравированы руны. Присмотревшись, я вдруг ахнул в голос. И бегом бросился на второй этаж в оружейку. Там вскрыл первую попавшуюся изолирующую коробку, вытряхнул на пол содержимое, и, уложив туда золотой арт-объект, плотно закрыл крышку. И только после этого выдохнул.
— Что случилось, Олег? — на пороге оружейки возник обеспокоенный Ломов. Позади него маячил Карл Августович. — Ты чего по дому скачешь, как олень?
— Ничего особенного. Надеюсь. Просто один вороватый гамадрил-недоросток спёр у лича его филактерию. И мы всю дорогу везли эту штуку с собой, без экранирования.
— Чего-чего он спёр? — Ломов задрал бровь. Августович тоже выглядел заинтересованным, но не испуганным.
— Чтобы стать личом, надо пройти довольно сложный ритуал. Огранённый, возжелавший бессмертия, теряет ранг в продвижении, при изготовлении филактерии. Специального магического предмета, в который помещает душу во время ритуала. Он с ней связан. Филактерия — гарантия его существования. Тело гниёт несмотря на все усилия. Так что, периодически, лич вынужден переселяться в новое. В качестве буфера используется филактерия. Также, если его грохнут, его душа улетает в туда же. Оттуда она вселяется в новое тело, обычно подготовленное заранее для процедуры. Или подойдёт любой свежий труп в пределах досягаемости.
— И ты хочешь сказать, что мы везли такую штуку у тебя в рюкзаке, всю дорогу? Охренеть не встать.
— Остаётся надеяться, что лич своей филактерии не хватится. И что он не способен ее найти через блокирующую коробку. Иначе нам стоит ожидать визита разгневанной нежити. Городские стены его не остановят. Ладно. Бобёр, выдыхай. Пойдём, я тебе покажу кое-что. Заодно побудешь эрзацем Ольги, пока она по столицам рассекает.
Мы пошли ко мне. Я по пути обдумывал философский вопрос — сдавать мне филактерию в ведомство Юрковского или нет. Так ничего и не решил. У себя подключил «Парня» к стационарному комму. С помощью Ломова и известной всем матери установил на него программу по корректировке визеоматериалов. Далее мы с ним посмотрели трёхчасовой фильм ужасов, из которого я тщательно вырезал некоторые куски, маскируя это варварство под выключение записи. Удовлетворившись полученным результатом, я записал фильм «Вампиры, личи и другие звери» на кристалл.
Переоделся в деловой костюм.
Позвонил в УпКол.
И направился туда. По дороге я собирался заскочить в любимую пекарню и посидеть там. А что? Имею право в перерывах между «подвигами» на культурный отдых. Сахар полезен подрастающему организму. И тесто. И глазурь. И миндаль…
В УпКоле к моему приходу собрались все заинтересованные лица. Я коротко описал нашу поездку, показал собравшимся несколько наиболее впечатляющих кадров из своего нового фильма. Шокировал всех рассказом об аэростате. Отдельно рассказал про пленников. Перебросил карту с «Парня», с моими пометками на комм управления.
— Да. Впечатляет. Напомните мне, почему в управлении нет ни одного специалиста наваждений? — Спросил в воздух Юрковский.
— Мало кто вообще проходит такую огранку. А представители благородных семей не спешат идти к нам на службу, Владимир Сергеевич, — ответил Святов.
— Давай-ка ты, Григорий Арсеньевич, напишешь доклад. О необходимости открытия курсов разведчиков при нашем министерстве. Стандартное училище. Для Опалов. После операции, сразу, как с бумажками отчётными закончишь. Я завизирую, добавлю свои мысли и отправлю. Вы, — здесь он повернулся ко второму заместителю, — запрос в министерство транспорта по поводу этих «Крыльев». Мне нужна вся установочная информация. Но тоже после операции. Вернёмся к текущим задачам. Данные разведки, как видим, полные. Хочу задать эру Строгову несколько вопросов.
— Конечно, эр Юрковский. Готов ответить.
— У логова должна быть система самоуничтожения. Уж очень предусмотрительная тварь этот ваш лич. — я промолчал, хотя вопрос «Чё ета мой он?» прямо напрашивался. — Вы ничего об этом не сказали.
— Я ничего такого и не заметил. Но есть предположение. Я не до конца исследовал технические тоннели. Но они явно тянутся дальше поверхности острова. То есть под водой. И само убежище находится сильно ниже уровня трясины. Полагаю, где-то есть задраенные люки, которые при необходимости могут обеспечить полное затопление убежища. Ну, я бы так сделал.
— Действительно. Просто и эффективно.
— Там всего три входа в главный коридор. Сразу систему никто активировать не будет. Если пробиться к техническим тоннелям, от колодца с УТР это недалеко, можно заблокировать выходы из коридоров стальными плитами и магией запечатать.
— Да. У нас есть соответствующее оборудование, благодарю вас, эр Олег. Соображения по поводу штурма. Григорий Арсеньевич, твой выход.
— Да тут вариантов нет. Высадка с пузыря. Для лифта используем «Крота». Две группы в силовых доспехах. Группа А штурмует лифт. Группа Б — зиккур… тьфу на тебя Олег, УТР и колодец. Ведут группы два алмаза. Вы, — Юрковский меланхолично кивнул, — и есть паренёк один у Охотников. Прикрытие на поверхности осуществляют наши мехи. Тоже две группы. Можем подключить старших мастеров из городских семей.
— Благодарю, в общих чертах я примерно так же себе всё представил. Теперь к деталям. Эр Олег, мы благодарим вас за помощь, вам будут начислены все возможные бонусы в управлении. И выделена доля в добыче, согласно вкладу. Дальше совещание продолжится без вашего участия. Насколько мне известно, все документы по манору Хмуренковых готовы, можете их забрать.
— Я хочу участвовать в штурме! — включил я «семнадцатилетку». — Вы не можете меня отстранить вот так.
— Исключено. Не с вашим камнем. Только под ногами будете путаться у штурмовой группы. Не с вашим возрастом. Это не прилив, а операция за пределами форпоста. Я не имею права рисковать жизнью несовершеннолетнего, каким бы главой семьи и эмансипированным огранённым вы ни были.
Я и не подумал уступать. Наоборот, начал яростно торговаться. В итоге мы сошлись на том, что мне будет дозволено пребывать на аэростате во время штурма. И в штурмовые группы возьмут Ломова и Оленина, если они, конечно, вызовутся. Зачем мне всё это? Чисто меркантильный интерес. Прямое участие семьи в операции повышает долю в трофеях и даёт бонусы от управления к социальному и боевому рейтингу. Вот такой я нехороший человек.
После достижения согласия по вопросу участия в штурме, меня всё же вытурили с совещания.
