"Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Хонихоев Виталий

— Хай, Акира-сан. — говорит Юки. — Извините, Акира-сан.

— Не извиняйся. — сверкает очками Акира-сан. — Это и есть твоя проблема, Юки. Ты слишком контролируешь себя. Ты слишком правильная и все время пытаешься себя сдержать. Из-за этого твоя техника такая… покалеченная. Ты не даешь и десяти процентов от того, что могла бы.

— Хай, Акира-сан. — кивает Юки. — Как скажете Акира-сан.

— Да что с тобой сделаешь… — бормочет Акира-сан и Юки не знает куда себя девать от осознания факта, что Акира-сан снова ею недовольна. Она должна быть полезной для Акиры-сан, для Синдзи-куна… вернее — для Сумераги-тайчо, что вытащили ее из кабалы, дали ей возможность жить своей жизнью. Все, что у нее оставалось — это долг. Долг перед отцом. Долг перед братиком. Перед обоими братьями. Особенно — перед Хироши-ото. У нее был долг и всей ее жизни не хватило бы, чтобы оплатить его. Но Сумераги-тайчо и ее команда — выплатили долг, договорившись с Мацумото-доно. Она уверена, что приди она на ту памятную встречу одна — ничего бы не изменилось. Только увидев единый фронт объединенных команд и потенциал Сумераги — Минору-доно решил изменить игру. И, конечно, другой на месте Сина — потребовал бы компенсации. И был бы в своем праве, чего бы он ни попросил у нее. Сину и в голову это не пришло.

Даже если так, думает она, выдыхая кроваво-коричневую жижу, даже если сам Син и его команда не считают ее должной, она сама так считает. Она должна быть полезной. Она должна не только своему отцу, Хироши, Сузуму, но и этим людям. Долг тяжелее свинца, смерть — легче пуха.

— Опять ты перенапрягаешься. — говорит Акира: — легче, свободней. Аа… ладно, заканчивай с медитацией, не пойдет так. Вставай, будем тебя учить расслабляться… — Акира-сан легко поднимается на ноги и отходит в сторону, к тренировочным мишеням.

— Хай, Акира-сан. — послушно говорит Юки и встает на ноги.

— Не, так дело не пойдет, — говорит Акира, — что-то с тобой надо делать. Майко на тебя натравить что ли? Как бы хуже не сделать…

— Как скажете, Акира-сан. — кланяется Юки. Она не преувеличивает, не кривит душой. Как скажет Акира-сан — так она и сделает. Потому что это ее долг. И если обычно долг был тяжелым камнем на ее душе, то подчиняться приказам Акиры-сан — было легко и радостно. Может быть потому, что рядом с Акирой-сан ей всегда было тепло. Может быть потому, что Акира-сан действительно думала о ней, а может быть…

— Ладно, — говорит Акира-сан и складывает руки на груди, — атакуй. В полную силу. Выложись на все сто.

— Хай… что?! — не верит своим ушам Юки. Ее учили, что ее сила — слишком опасна, что она никогда не должна атаковать никого, если только этот кто-то не преступник и уж тем более — никогда не делать этого в полную силу. Слишком велика цена, которую придется заплатить за то, что она расслабилась, потеряла контроль. Как тот раз… она мотает головой, отгоняя воспоминания.

— Я не могу этого сделать, Акира-сан. — опускает голову она. — Извините.

— Не можешь, или не хочешь? — уточняет Акира-сан и в ее голосе звучат издевательские нотки. Пусть — думает Юки, пусть, главное — не думать, не испытывать этих эмоций, не испытывать обиды, не испытывать злости, не испытывать ничего, иначе земля вокруг промерзнет и здесь станет совсем холодно.

— Что молчишь? — спрашивает Акира-сан: — я тебя спрашиваю!

— Я… не могу. — Юки опускает голову еще ниже. Она не может. Всю свою жизнь ее учили удерживать свою силу под контролем. Если проще — не выдавать ее. Дома она сидела в подвале, промерзшем помещении без окон, там она могла плакать и выть, терзая подушку, но подушки долго не выдерживали, трескались от жуткого холода. Одежда и одеяла тоже расползались на кусочки. Несмотря на то, что большую часть времени она просто лежала в куче тряпья, оставшегося от белья и постели — она любила это место. Потому что это было единственное место, где она могла испытывать эмоции. В темноте (лампы в холоде тоже долго не держались), в холоде, — но жить. Когда она научилась не испытывать эмоций, контролировать себя, не пускать чужие слова внутрь — ей разрешили ходить в школу. В школе было невероятно трудно не испытывать ничего, но она справилась, в основном — благодаря сестричкам Сато, которые поддержали ее без слов, словно бы образовали вокруг нее такой пузырь, не подпуская никого, кто мог бы вывести ее из равновесия. И Литературный Клуб — единственное место, где она могла немного расслабится, но при этом не лежать в темном и холодном подвале на куче тряпья. Ее любимое место. И все это было у нее только потому, что она могла себя контролировать. Она не может отпустить этот контроль.

— Неужели ты никогда в жизни не … отпускала свою силу на полную? — спрашивает Акира-сан: — никогда-никогда?

— Нет. — отрицательно мотает головой Юки. Она врет. В своей жизни она отпускала свою силу ровно два раза. Последний раз — недавно, когда Сакура-тян притащила ее в какой-то мир, где люди бились с какими-то тварями и сразу было видно, кто тут хороший, а кто — нет. И еще — мысль о том, что это не ее мир, что все последствия останутся тут, а еще мысль о том, что никто ее тут не знает, что тут она не Юки, а просто безымянная путешественница — дала ей силы. И она выпустила все. Все, что копила в себе годами. И сама поразилась результату. Тот раз она вспоминала с затаенной гордостью и легким чувством стыда. Смогла.

— Прямо ни разу? — прищуривается Акира-сан и сердце Юки пропускает удар. Да, был еще один раз. Но она не будет об этом вспоминать!

— Если ни разу не было, то у тебя есть шанс. Как говорит наш бесстрашный и ленивый предводитель — все на свете иногда приходится делать в первый раз. Давай пробовать. — Акира поклонилась и насмешливо улыбнулась. — Покажи все, на что способна, Юки-онна, Снежная Королева!

— Хорошо… я постараюсь. — Юки доверяет Акире-сан. Если Акира-сан говорит, что надо попробовать — она попробует. Юки складывает руки перед собой и разводит их в стороны, чувствуя, как прохлада струится по ее рукам, срываясь с кончиков пальцев.

— Ледяной болт! — небольшой ледяной дротик разбивается об огненный щит, который поставила перед собой Акира-сан.

— Ну это как-то несерьезно. — говорит Акира-сан, растворяя щит в воздухе: — ты что, погладить меня решила? Сильнее!

— Хай, Акира-сан! Ледяной болт!

— Сильнее! Да что с тобой такое! Я знаю, ты можешь, я же видела! Соберись! — хмурится Акира-сан и Юки ежится под ее тяжелым взглядом. Она опять чувствует себя виноватой, совсем как в тот раз…

— Ледяной болт! — на этот раз ледяной дротик распадается в воздухе, едва сорвавшись с ее пальцев. Акира вздыхает.

— Ты боишься собственной силы, — говорит она, — я вижу это. Надо бы Сину сказать, он точно знает, что в таких случаях делать. Хотя… давай-ка мы попробуем от противного. Вот смотри, ты боишься своей силы, потому что боишься, что повредишь людям вокруг, верно? Наверняка у тебя был печальный опыт… подобного рода. Я не спрашиваю ни о чем, это твое право — держать все в себе, но знай, что и у меня такое было.

— Правда? — спрашивает Юки, не веря своим ушам. Спокойная, уверенная, ничего не боящаяся Акира — у нее были такие проблемы?

— Правда, — кивает та, — ты же знаешь, что способность не всегда приходит с рождения. У меня вот открылась, когда мне было четырнадцать. И как ты знаешь, наши с тобой способности очень сильно завязаны на контроле, на балансе и равновесии. В первую очередь — на внутреннем контроле себя самого. А я … я была еще подросток. — пожимает плечами Акира: — и я очень испугалась. В тот день я едва не сожгла свою школу и обожгла свою учительницу, а также одноклассников. Меня заперли в несгораемой камере и отправили в интернат. Прошло довольно много времени, прежде чем я научилась контролировать себя и свою способность. Но это достижимо. А в твоем случае — тебя учили только подавлять свою способность, а не управлять ею.

— Д-да. — кивает Юки. То, что произошло с Акирой-сан — плохо, но Акира-сан не поймет даже сотой доли ее ужаса и вины. Того взгляда, которым одарил ее отец, когда она лежала на больничной койке. И если Акира-сан испугалась, то Юки — была зла. Это ее гнев ударил вокруг волнами холода, мгновенно замораживая все вокруг. Она помнила глаза мамы, она помнила их, потому что пыталась расколоть руками эту глыбу льда. Сейчас она умеет растапливать свой собственный лед, но тогда… тогда она могла только плакать и бить своими кулаками лед, сбивая их в кровь и не чувствуя боли. И крик… крик Хироши, чьи ноги — по колени — оказались вморожены в куб льда. Хироши никогда не будет ходить, а мама никогда не будет дышать и это все — ее вина. Так сказал отец. Никогда, сказал он, никогда, никогда больше, ты меня слышишь?! — и она услышала. Потому — она контролирует себя. Возможно она попросит Сина о лечении братика, когда её долг перед ними не будет так велик, возможно она сможет сделать это…