— Заседание Большого Дивана всех причастных и невиновных считаю открытым, — говорит тем временем Читосе, — на повестке дня вопрос — как именно мы будем штурмовать поместье Ясуда и, может быть, даже немножечко убьем его хозяина.
— Ясуда, Ясуда… — бормочет Акира. — Тот самый Ясуда? Ясуда Сити Корпорэйшн?! Вы с Майко совсем с ума посходили?!
— Кто такой Ясуда? — спрашивает Иошико. — Я чего-то пропустила?
— Цыц. — говорит Майко своей кохай, и та затыкается. — Помолчи, дитя. Акира, послушай, у нас след прямо в их поместье ведет и…
— Нет. — говорит Акира: — нет, нет и нет. Тем более — нет для Читосе.
— Почему это для меня — тем более нет? — обижается Читосе. — Для Майко обычное нет, а для меня — особенное? Дискриминацию разводишь, Акира-сан.
— Потому что ты после себя только трупы оставляешь, Читосе. После Майко хоть покалеченные остаются. А Ясуда Корпорэйшн — это, на секундочку, почти сорок процентов военно-промышленного комплекса Японии! Наши союзники и Митсуи и Мацумото — даже все вместе против них не потянут! Мы только-только с кланами соглашение заключили.
— Да. — говорю я. — Я не в курсе за Ясуда, но желание непременно укокошить столь влиятельных лиц членами нашей команды настораживает. Что за суицидальные наклонности? И почему нельзя просто с обрыва спрыгнуть, или там под поезд прыгнуть, если жизнь устраивать перестала? Не говоря уже о том, чтобы сперва с нами поговорить, авось да удастся вам двоим вкус к жизни вернуть.
— Ай, да не понимаете вы. — говорит Читосе. — Мы с Майко след нашли. Говорят у Ясуда в поместье хранится та самая кассета с записью девушки без рук и ног. Вот мы и подумали…
— И кто же это говорит? — спрашивает Акира. — Кто это у нас в захолустье такой светский лев, что его в поместье «Тысячи фонтанов» в Киото привечают? Скажи, мы знать хотим.
— Ну… есть один тип в пригороде. — говорит Читосе и рассказывает нам историю о некоем итальянце, который кино снимает. Богема же, вот и пригласили его на вечеринку, там и увидел. А Майко с Читосе на пару в его дом вломились в поисках тех самых кассет, а у него дома — коллекция фильмов для взрослых.
— Подумаешь, — бурчит себе под нос Джин, — пятнадцать фильмов и уже коллекция. У меня почти две сотни.
— У этого итальяшки — почти десять тысяч кассет. — замечает Читосе. — Прямо вся стена в них, и немаленькая стена такая. И в ящиках в кладовой тоже есть.
— Десять тысяч?! — зависает Джин.
— Ну да. Увлекающийся такой дядька. Я сперва хотела ему в ухо, но потом взяла себя в руки и спокойно спросила, не знает ли он, где такие кассеты есть… не фыркай, Майко, так и было же. Вежливо спросила. А он тоже, кстати такой — вежливый оказался. Эту историю про поместье Ясуда рассказал, вот я и подумала туда вместе с Майко визит нанести, а на всякий случай Сина с собой взять.
— Вы две неадекватные дуры. — говорит Акира. — Вы, что? Ну ладно, эта — она кивает на Майко, — но ты-то Читосе?! Бессмертные вы что ли?
— Пока Син с нами рядом — бессмертные. — кивает Читосе. — В постоянном контакте, как и отрабатывались схемы боевого построения. В теории…
— Нет! И слышать не хочу!
— Да погоди ты, Акира, послушай. — говорит Майко. — Никто не собирается поместье это штурмом брать. Это… на крайний случай. Наш собеседник туда приглашен и нас с собой может взять.
— Он туда приглашен? — удивляется Акира.
— Ну да. Он продюсер фильмов для взрослых, а мы туда под видом молодых актрис и пройдем. Как обычно — тихо зашли, тихо вышли. И не было тут никого.
— А убивать будем только по необходимости, — успокаивает нас Читосе, — не сильно.
— Это как? — озадачивается Акира. Она — девушка строгих правил, четких определений и ясных формулировок. Словосочетание «мы тебя не сильно убьем» ей не знакомо.
— Эм… ну если, например выяснится, что Ясуда-младший и есть тот самый наш маньяк-расчленитель. Тогда уж придется. — поясняет Читосе. — Ну, или если нас накроют и спалят. Или если не понравится кто — до жути. Знаешь, я же спать не могу, если парочку-другую не замочу. Не пристрелю кого.
—..?
— Да шучу я! Шучу! Не будем мы никого убивать! Даже если он — тот самый, то сперва проведем рекогносцировку, а уже потом соберем собрание и решим, что делать. Все-таки ты Акира, плохо обо мне думаешь. — говорит раздосадованная Читосе. — У тебя стереотип, что если Читосе — то сразу трупы.
— А что тут поделаешь, если обычно так и выходит. — ворчит Акира. — ну хорошо, если так то можно подумать. И что этому дядьке взамен нужно? Не поверю, что он тут благотворительностью занимается.
— Он хочет, чтобы мы его Джиро-сама представили. В профсоюз войти, так сказать. — поясняет Майко.
— Это дело нехитрое. — говорит Акира. — Только мне сперва его нужно проверить, да лично с ним пообщаться. Тут же сама знаешь как — кого рекомендуешь, за того поручаешься.
— Класс! — ликует Майко. — Так что, — добро?!
— Сперва поговорить с ним надо… но если вы клянетесь, что никого там не убьете, то можно попробовать… — задумчиво говорит Акира. — И у Сина надо разрешения спросить…
— А Син согласен! Правда? Ну согласен же? — спрашивает у меня Майко и строит умильную физиономию. Я вздыхаю. Дело по чудовищу не дает Читосе спать спокойно и если есть какие-то зацепки — обязательно надо выяснить все до конца. Если при этом удастся не записать себе во враги еще один могущественный клан — то и вовсе здорово. А то из предыдущих неприятностей только на чистой удаче и головотяпстве выехали.
— Конечно, — говорю я, — нужно же кому-то за ними там присмотреть, чтобы ваше обычное приключение на пятнадцать минут в катастрофу не превратилось. Как обычно.
— Вот и отлично! — говорит Читосе. — У нас с Майко — все.
— Тогда у меня есть вопрос. — поднимаю руку я. — У нас послезавтра Игры, верно? Вот я и хотел уточнить у высокого собрания, а что мы на них делаем вообще?
— Выигрываем! — вскидывает кулак вверх Иошико и Майко вторит за ней.
— Только победа! — кричит она. Высокое собрание согласно гудит, даже Сакура-тян просыпается, водит вокруг заспанными глазками, но Юки дает ей какую-то конфетку, та кладет ее себе в рот и снова засыпает.
— А нахрена? — задаю я контрольный вопрос. Все задумываются.
— Потому что нам иммунитет нужен до конца Игр? — говорит Читосе, но по ней видно, что она уже понимает, что это — неверный ответ. Действительно, иммунитет был нам нужен только в свете грядущей войны с Митсуи, а войны теперь нет, худой мир лучше доброй ссоры, а мы уж постараемся сделать этот мир — добрым и крепким.
— Потому что надо основать род, вписать свой клан в реестр Лазурного Дворца, чтобы защитить обитателей лагеря и приюта! — говорит Иошико. Она, в отличие от Читосе, не сомневается. Иошико у нас бунтарка и анархистка, характером она прямая как палка и гибкая как стальной лом. То есть совсем не гибкая. У нее все просто. Я вздыхаю.
— У нас сейчас будет лучше, чем какой-то клан, — объясняю я, — у нас сейчас будет институт. Кланы ограниченны в своих научных исследованиях способностей, везде им евгеника мерещится. А у нас будет и научная основа и все мы для исследования и деньги и возможности. Мы и начинаем как некоммерческая научная организация.
— Но у нас и процентов в этой организации нет никаких. — хмурится Иошико. — Мы же не влияем ни на что там. Будем подопытными кроликами, а клан — это клан.
— Пф. Смотри, проценты распределены так, что если Митсуи и Мацумото не смогут договорится о единой политике — а они не смогут, то никто из них не в состоянии переломить другого. Как результат — они не смогут ни директора поменять, ни заставить нас быстро изменить позицию по какому-либо вопросу. Да, в далекой перспективе, если мы будем им обоим как кость в горле — они смогут договорится, но в течение ближайшего года — вряд ли. А у нас будет оперативное управление в руках, это и есть настоящая власть, это и будет институт. И если за этот год мы не добьемся того, что все эти проценты будут лишь кучкой резанной бумаги по сравнению с результатами исследований, то я съем свою шляпу.
