Второй слот был занят историей более щепетильной. Мне было одиннадцать или двенадцать лет, и меня отправили в летний пионерский лагерь — в соседнем Военном округе, на берегу, в недавно зачищенном от жуков квартале. Очень скоро я научился сбегать из палатки. И обнаружил, как каждую полночь, когда звучал отбой, одна из воспитательниц, девушка весьма молодая и привлекательная, раздевалась догола и купалась в океане. Вскоре она стала приходить туда не одна, к ней приходил какой-то парень, и они занимались любовью, а я прятался за пальмами и смотрел за этим таинством, наверное, вечеров пять, пока меня не поймал за этим занятием мой вожатый. Он отпустил пару сальных шуточек на тему моего полового созревания и строго-настрого запретил кому-либо об этом рассказывать. Впрочем, я всё же рассказал эту истории не только «Ильичу», но и паре двоюродных братцев.
Чем занят третий слот я так и не вспомнил.
— Три слота⁈… Давай, ок. В общем… я знаю про секретное отцовское задание.
Ильич холодно кивнул.
— Расскажи о том, что ты знаешь.
— Что у нашего аварийно-спасательного челнока нет блока двигателей.
— Внимание! Тревога! Отсутствуют блоки двигателей у аварийно-спасательного челнока! — робот вскочил и бодро зашагал в сторону секретного отсека.
— Стой! — я схватил его за рукав. — Тихо, замолчи, ты так раскроешь секрет бати, то есть, Шона Рустемовича! Блин, погоди. Вероятно, это произошло уже очень давно, так? Когда?
Робот остановился и кивнул.
— Да. Блоки аварийно-спасательного челнока демонтированы восемь месяцев назад и помещены в ангар службы снабжения Четвёртого Направления, планета Златоуст.
— Получается, мы все находимся в ситуации, что не сможем двигаться при аварии?
— Именно так.
— Куратор знает?
— Именно так.
— И… Что вместо них?
— Данная информация является служебной тайной, — Ильич приосанился. — Твой ранг пока не позволяет получать к ней доступ. Продолжим, ты находился в процессе сеанса психотерапии путем раскрытия секрета. Чем еще хочешь поделиться?
— Ну… Скажи, как соблюдаются протоколы безопасности, если на борту содержится незарегистрированный пассажир?
— Если нелегальные пассажиры находятся на борту в ходе выполнения миссии, и об этом извещены капитан и Куратор — то статус пассажира приравнивается к очень ценному грузу.
— Ясно… значит, у нас на борту находится очень ценный груз. Всё, в целом, я закончил, спасибо за то, что дал выговориться. А, да, Ильич, посмотри, что у нас с краном в грузовом? Его в прошлый раз клинило, а скоро разгружаться.
— Хорошо.
Маневр сработал, робот закончил диалог и вышел из комнаты. Выждав пару минут, я схватил пару мандаринов из темпорального холодильника — весьма редкий продукт на корытах, подобных нашему, и направился на склад.
Отодвинул шкаф, скрипнул дверцей. Внизу было темно — за исключением странного красного света под кроватью. Затем загорелся свет.
— Чего тебе? — Цсофика лениво потянулась в кровати, сверкнув пластиковым запястьем. — Я ваще-т спать легла.
— Хочешь это? — я показал первый мандарин. — В обмен на информацию.
— Ну… окей, — лицо девушки изобразило ленивую гримасу. — Но у тебя право только один вопрос.
Я задумался, какой вопрос задать первым.
— Ты… всё же пленница или, типа, гостья, нелегал, беженец?
Она села на кровати и странно, даже очень по-мужски почесала затылок. Ночная сорочка почти не скрывала подробностей внешности, и я снова отвёл глаза, чтобы не вызывать подозрений.
— Ну, твой батя убеждён, что больше как гостья, а он — мой спаситель. Но если бы я могла сбежать — сбежала бы не раздумывая.
— Куда… то есть, ты откуда?
— Я ответила на один вопрос — кидай мандарин! — он протянула руку. — Иначе скажу бате твоему, что ты меня грязно домогался. Я ж вижу, как ты пялишься, подросток!
— Я… не домогался, — грустно покраснел я и кинул мандарин на кровать.
— Пока батя спит, пристаёт тут к женщинам вдвое старше себя! Спит же батя, да? Вот. Ладно, спасибо, съем завтра. Зубы почистила уже. Давай спать.
Она выключила свет, за исключением странной подсветки внизу кровати.
— Второй вопрос… — я достал второй мандарин. — Что под кроватью, что там за свет?
Свет слова включился.
— А ты не так прост, как я подумала! Ладно, окей. Так тебе про свет или про то, что под кроватью?
— Про то, что там лежит, и для чего там свет?
Она встала на кровати в полный рост, потянулась, еле слышно хрустнув не то костями, не то чем-то кибернетическим. Я на всякий случай отшатнулся — с учётом роста она была теперь очень близко.
— Ладно, ты всё равно узнаешь. Там у меня две… скажем, вещи, я назову одну — и ты кидаешь мандарин. Тогда назову вторую, идёт?
— Да.
— Итак, под моей кроватью живут домашние питомцы. Экзотические домашние питомцы, с которыми я вынуждена путешествовать. Ну, давай? — она протянула руку.
Нас разделяло меньше метра. Я машинально наклонился в люк, чтобы точнее кинуть мандарин ей в ладонь, и в следующий миг случилось то, чего я боялся больше всего.
Цсофика махнула свободной рукой откуда-то из-за спины. Мою руку оплела удавка, сделанная, как я понял мгновением позже, из чёрного бюстгалтера. Меня дёрнули вниз с такой силой, что я инстинктивно отпустил вторую руку, которой держался за шкаф — чтобы не заработать вывих плеча. Вторая рука киборга схватила за ворот рубашки, и я свалился вниз, на край кровати.
Я и забыл, что она только выглядит хрупкой девушкой — против кибермускул вряд ли смог тягаться не то, что батя — даже Арсен. Разве что Ильич был сильнее, если не считать разные слабые места.
Браслет мигом ушёл в режим невидимости. Моя рука дёрнулась к нему, но Цсофика ловко заломила её за спину.
— Пусти, дура! Бате не понравится!
— А вторая вещь — массажное кресло-тренажёр! — громко прошептала она мне на ухо. — Трансформер, программируемый! Я тебе сейчас покажу его в действии. Ты только не дёргайся!
Она столкнула меня вниз, с кровати — я ударился о ножку стола с игровой консолью, но было невысоко, и с учётом уменьшенной гравитации — почти не больно. Прыгнула и придавила сверху, не давая опомниться и извернуться. Сначала я ощутил пикантность момента — наверное, ни разу до этого на мне не сидела полуголая женщина в ночной сорочке. Но примерно в этот же момент стало по-настоящему страшно. Я понял, что, во-первых, рискую стать заложницей у заложницы, которой, возможно, нечего терять. А это — ситуация дрянь. И во-вторых, страшно от того, что я своим безрассудным поведением сейчас рискую дать ей возможность сбежать и сорвать миссию — несомненно, дорогую миссию и ответственную.
Получается, не зря всё это хранилось в тайне. Получается, она всё просчитала заранее и догадалась про мой второй мандарин. Вот так бывает часто — кажется, что батя просто вредничает, а, на самом деле, оберегает меня и экипаж от совершения глупостей. Я решил действовать — всё же извернулся и совершенно не галантно врезал ей в челюсть кулаком. Она лишь слегка мотнула головой и дала пощёчину, от которой я ударился о ножку кровати, и голова неслабо заныла. Удерживая руку с браслетом — знала ведь, что таким образом отключается микрофон! — она потащила меня под кровать. Правильнее было назвать кровать мезонином, потому что потолок там был почти в моё рост, но таких слов я тогда не знал.
Я извернулся и скосил глаза. Там стоял странный агрегат, обтянутый искусственной кожей — он выглядел как большой трон с какими-то отцепляющимися штуками, в котором угадывались педали велотренажёра. Я видел не так много массажных кресел, но было похоже на то, что Цсофика не врёт, и на какое-то пыточное устройство аппарат не походил. На какой-то момент я расслабился и даже выдавил из себя:
— Больно хоть не будет?
— Не, не особо, — ответила киборг. — Только не пикай мне тут!
Её сильные руки протащили меня до кресла, хлопнули в ложе. На теле щёлкнули ремни — непонятно, то ли штатные, то ли какая-то хитрая доработка Цсофики. Я попытался осторожно перехватить освободившийся на миг браслет, но снова не успел — руку припечатали к подлокотнику и заправили в ремень, икры обхватили мощные захваты. Браслет снова оказался закрытым широким ремнём — в этом случае микрофон остаётся выключенным.
