* * *
Наигравшись в нового работника, Гелий ушел за свой стол. Утренняя бодрость его уже покинула, но это не помешало ему с отвращением изучить полученные письма и выбрать два для ответа. Он видел краем глаза, как ушел новенький, подгоняемый Шведом, и как умчались Влада с Зимой, оживленно чирикая. И, конечно, трудно было пропустить, как перед его столом возник Антон.
— Гелий, не отвлекаю вас?
— Отвлекаете. Но я с удовольствием отвлекусь, — ворчливо заметил Гелий. — Что у вас? Недовольны помощником?
— Ну как сказать… Я видел, что он сегодня вытворял. Он ремонтирует как дебил… Может, я сам?
— Может, я сам… — задумчиво повторил за ним Гелий и, внезапно оживившись, спросил. — У вас есть свободных двадцать часов? Это минимальное время на эту работу. Если он пойдет оптимальным путем, он за это время закончит. Если неоптимальным, либо решит внести улучшения, то за сорок. Больше там делать нечего. Я, разумеется, буду за всем этим следить.
— У меня нет двадцати часов, потому что с понедельника я смогу забегать максимум на час в день, — повесил голову на грудь Антон. — Но я и следить за ним не смогу!
— Тогда у нас нет другого выхода. И вы ведь помните, что на вашу историю у нас уже есть заказчик? Если он примет вашу программу до экзамена, вам это будет лишний плюс и рекомендация на постоянное место в наш инкубатор. Вы вроде бы хотели остаться в университете?
— Но как-то все это неправильно. Получается, что, если он сделает, то работа будет не совсем моя, а если не сделает, то я не смогу защититься.
— Не волнуйтесь, он сделает. Поверьте моему опыту, этот сделает. Я, правда, не могу предсказать, какой путь он в результате выберет, потому что он ослеплен богатством материала, но до финала он дойдет.
— Гелий, а еще вопрос. Совсем неприличный…
— Какой? Почему я не помогаю вам своими руками?
Антон кивнул. А Гелий откинулся на спинку кресла перед тем, как произнести речь, с которой он выступал последние десять лет с минимальными вариациями.
— Вот смотрите. Представляете себе экскаватор? Такой, симпатичный, желтый, с ковшом, который может котлован выкопать размером с наш корпус? Отлично. Вы же понимаете, что экскаваторщик мог бы выскочить из экскаватора и начать копать ложкой. Он сэкономил бы на топливе, на времени обучения, да и на самой технике. Но ямка была бы очень маленькая. Так вот. Без инкубатора, без всех, кто в нем работает, я был бы как тот самый экскаваторщик без экскаватора. С ложкой. Я один даже близко не смог бы сделать того, что сделали все мы за последние годы. Опять же — мы с вами учимся, осечки неизбежны. Не говоря уже о том, что утрата последней версии — совсем не ваша вина, ваша вина только в отсутствии копии, так что мы просто обязаны вам помочь. Если же вас беспокоит вопрос авторства, то напомню, что в условиях работы указано, что программа делается с использованием ресурсов лаборатории. Наш новый хвостатый друг — тоже ресурс лаборатории. Более того, выпускная работа допускает наличие двух соавторов в ранге выполняющих технические операции. Замечу, что привлекать к непосредственной работе научного руководителя даже в этих обстоятельствах гораздо более позорно. Вы не знали? Антон, идите выпейте пива или что там сейчас студенты пьют, а завтра почитайте требования к выпускной работе. И спокойно сдавайте экзамены, потому что если вы их не сдадите, до защиты программы дело не дойдет.
Антон вздохнул.
— Я понял, спасибо.
— Ничего вы не поняли. Но хорошо, что поверили. Всё, идите-идите, мне еще на письма отвечать.
Лаборант повернулся и на цыпочках покинул кабинет. Вот всегда так с Гелием. Придешь за одним, уйдешь совершенно с другим.
Антон закрыл за собой дверь, и Гелий, моментально забыв о нем, вернулся к письмам.
* * *
На субботу план был простой: позавтракать, забуриться в библиотеку, переснять все задания, которые есть в талмудах для подготовки и вернуться в общагу. Кажется, я придумал, как сделать для каждого собственный тренажер, по крайней мере, на моем планшете вечером всё работало.
Изобразил я в общем-то простую вещь: залил в табличный оператор полученные у Глеба варианты, удалил повторяющиеся вопросы и прицепил к ним миксер из личных запасов. Я так и не вспомнил, зачем я его в свое время себе оставил, но тут он сработал отлично. Итого получилось три независимых блока, по одному для каждого предмета. Осталось только подпихнуть туда новый материал, удалить что устарело и повторить операцию на планшете у каждого. Макс посмотрел, что я сделал, и заявил, что он всё понял и с физикой справится сам, но вот математику и логику, хотел бы получить наши. Так и договорились.
Утром мы выдвинулись за завтрак: Дима, Баклан, Макс с новой бровью и я.
Там мы слегка подзастряли, потому что Баклан хотел попробовать всё.
— Я не понимаю, — возмущался он. — Как ты так можешь? Увидел оладьи с земляникой и сгущенкой и съел? И всё? А плюшка с корицей? А творог? Ну хлопья ладно, хлопьев кто не видел. И кашу можно скипнуть. Но омлет? Как можно прийти на завтрак и проигнорировать всё лучшее?
— Баклан, не томи, иди съешь что хочешь и пошли.
— Вот ты зануда…
Тем не менее, в конце концов мы смогли добраться и до библиотеки.
Народу было поменьше, чем когда я был в библиотеке в первый раз. В загончике для абитуриентов пока вообще никого не было. Мы распределили предметы: Дима взял математику, Баклан — логику, я — историю мира, а Макс — свою физику. Мы расселись с двух сторон большого стола, заняв его целиком. Я открыл свою книгу и навел планшет на первый вопрос, намереваясь его отсканировать.
'Почему человечеству удалось добиться успеха в деле централизованного управления Землей?
Варианты ответа:
— человечество достигло ментальной зрелости,
— минусы независимого управления территориями перевесили плюсы,
— возникла адекватная технология всеобщего голосования,
— возросла инопланетная угроза,
— вопрос манипулятивный, успеха добиться не удалось'.
Я вздохнул, пытаясь угадать правильный ответ, который, как обычно, прятался на следующей странице. Исходя из своих представлений о мире, я бы выбрал последний пункт, но вероятно надо было отметить первый.
Но тут рядом хором застонали Дима с Бакланом:
— О, неееет!
Я аж подскочил, но по инерции активировал сканирование. Вот теперь и я был готов орать «о, нееет». От сканирования текст был защищен. Я уже сталкивался раньше с этим фокусом, когда тебя вынуждали писать руками с целью активировать запоминание, но что они так и с экзаменационным материалом поступят, я не ожидал.
— Это подло!
— И что, будем переписывать? Как в школе?
— Можно и голосом…
— Ага, математику особенно. Найдите значение выражения четырнадцать в девятой степени разделить на два в седьмой, помноженное на семь в восьмой.
— На семь в восьмой кого умножить? Всё? Или только два в седьмой?
— Вот я и говорю!
— А ты попробуй проговори, посмотрим, как она запишет!
— Четырнадцать в девятой разделить на два в седьмой умножить на семь в восьмой!
Димин планшет изобразил:
«14 девятый степень/2 в седьмой умножить на ⅞»
— Дай теперь я! Надо ему сказать, что это дробь.
Планшет распознал:
«дробь с числителем 14 в девятой степени и знаменателем 2 в седьмой х ⅞»
— Давай еще раз!
«дробь 14 в 9/2/7/⅞»
— Мне кажется, у вас почти получилось, — хмыкнул Макс.
— Ничего у нас не получилось, — фыркнул я. — Это ни на что не похоже и никуда не годится. Дольше расшифровывать.
— А нельзя это как-то реорганизовать? Ведь сейчас такие возможности…
