— Ну да, — согласился Макс, — текст из пластин все равно проходит через тот же сканер. Никакой разницы…
На нас зашикали из-за соседних столов. Наш загончик был уже заполнен на две трети такими же абитуриентами, как мы. Нас никто даже спрашивать не стал, почему мы пишем всё руками. Народ поглядел на нас, покрутил в руках планшеты и сам понял, в чем дело.
— Я устал, — пожаловался Баклан. — И ужин скоро. И обеда не было. Может, хватит на сегодня?
Мы свернули нашу деятельность, посожалели, что в библиотеке нет возможности забронировать стол, очень он нам приглянулся, и ушли.
Вечером я сел сканировать то, что успел написать сам, и заодно сверять с прошлогодней версией. Работы оказалось море. Подвижки вроде бы были незначительные, но на оценку все равно бы повлияли.
— Слушай, — заглянул мне через плечо Баклан. — А чего ты всё один? Давай мы с Димой сосканируем свою часть и вот так же сверим, как ты сейчас делаешь. Тем более, что я не верю, что в математике и логике большие изменения.
— Да не, я сам. Я взял на себя всё это и сделаю. Завтра-послезавтра у вас уже будет личный тренажер со всеми материалами.
— Риц, ты не прав, — подключился Дима. — Ты не можешь всё делать один. Или ты считаешь нас идиотами?
— Ничего я не считаю.
— Считаешь. И задерживаешь весь процесс. И еще ты думаешь, что ты самый умный.
— Я не самый умный.
— Ты самый умный из нас вот в этом программном добре, но не в организации, — настаивал Дима.
— Ну и что? Я сейчас и занимаюсь именно программным добром, а не чем-нибудь еще.
— Сканирование — это техническая операция, доступная каждому. Тем более, что нам проще будет разобраться в собственном почерке и отследить, если допущена ошибка.
— Чем больше участников, тем хуже.
— Есть масса операций, где одному справиться невозможно.
— Но это не оно.
— Нет, оно. Ты своим упрямством будешь всех задерживать, да еще и ближе к ночи начнешь делать ошибки. Да и вообще — не слишком ли серьезно ты к этому относишься? Это в конце концов школьные экзамены, которые каждый из нас уже однажды сдал. Сдадим и еще раз.
— Если вы такие умные, — разозлился я. — То можете и мои записи обработать!
— Без проблем, — подключился Баклан, за что мне захотелось его убить. — Я могу. Твоя история мира по сравнению с моей логикой выглядит милыми сказками. Не понимаю, чего ты бесишься. Я готов взяться.
Я швырнул планшет на кровать, в бешенстве выскочил в коридор и хлопнул дверью. Делаешь всё, как положено, а никто не ценит. Очень хотелось что-нибудь сломать, и наилучшим кандидатом была бы дверь в прачечной, но, к сожалению, мы ее уже вынесли. Чтобы успокоиться, я намотал кругов десять по университету. И только обнаружив, что уже совсем стемнело, направился в общагу. На кампусе было тихо, всё было давно закрыто, горели только технические окна на первом этаже в библиотеке и в инкубаторе. Какая-то жизнь была только в старых корпусах общежития — студенты готовились к экзаменам. Три человека сидели за уличном столиком в кафе и что-то перегружали с планшета на планшет. Под фонарем сидела заблудившаяся белка, которая при ближайшем рассмотрении оказалась очень реалистично вылепленной копией. Скульптурное отделение что ли балуется? Вообще похоже, я купился. Может, она еще и шевелится? Но нет, белка оказалась статичной.
Вот терпеть не могу никому ничего поручать. Чтобы доверить человеку работу, он должен быть сто раз проверен, да и то — вспомнить того же Скифа, тьфу. Разумеется, я и сам могу налажать, но это другое. Я свои ошибки сам исправляю в отличие от. И что мне делать? Ковыряться по всему массиву потом? Тут у меня слегка похолодело в спине от мысли, что по уму сверяться надо бы не с конспектами, а с оригиналом, а сделать это можно только завтра в библиотеке. И ни в коем, ни в коем случае случайно не открыть там добытые у Глеба слитые варианты, потому что я совершенно уверен, что вся библиотека находится под камерами, а камеры эти снимают всё, включая экраны. Уверен, что они и книги эти отлично видят. Понемногу я успокоился, пора было возвращаться. Ничего им не скажу, решил я. Пусть пока сканируют, сам все проверю, но, наверное, уже не завтра, а в понедельник.
Когда я вошел, комната напоминала филиал библиотеки, Дима и Макс еще возились со своими конспектами, и только Баклан лежал, развалившись на кровати.
— Риц! — весело объявил он. — Ну чего, я сосканировал всё твое и всё мое. Всё сомнительное вынес, его не так уж и много было. И мы тут еще вот что подумали, надо бы повторно сверить всё с библиотечными материалами, чтоб ошибок не было. Мы можем это всё сделать, когда ты в понедельник на работу пойдешь.
Я резко выдохнул и сел на кровать:
— Я тоже об этом подумал.
— Дай угадаю, — поднял голову Макс. — И хотел сам всё это сделать.
Я фыркнул.
— Риц, ты только не обижайся, но я тебе одну вещь скажу. Исключительно из собственного опыта. Когда ты делаешь интеграционную поставку, а у нас несомненно она, ты не можешь делать ее в одно лицо. Потому что просто сдохнешь в процессе.
Я хмыкнул.
— Ну если это интеграционная поставка, тогда ладно. Согласен. Главное, словом нужным назвать.
— Тебе есть еще чем заняться. Ты нам обещал миксер к таблицам подвесить.
— Хрен с вами, — махнул я рукой. — Вы победили.
— А если у тебя есть какой-то очень плохой прошлый опыт, — добил меня Макс. — То я тебя уверяю, на него не надо обращать внимания. Потому что будет еще. Такой же или даже хуже.
Тут уж я не выдержал и заржал, а потом ко мне присоединились Баклан с Димой. И только Макс остался совершенно серьезен.
* * *
В воскресенье мы планировали всё повторить, но теперь уже без фальстартов: просто приходим, переписываем непереписанное и проверяем сосканированное. И на середине дороги к библиотеке внезапно ожил наш чат с Софьей, о чем на браслет Диме и Максу немедленно пришло уведомление, которое они немедленно озвучили нам с Бакланом.
Группа «Универ»
Софья: Доброе утро, ребята! Я заняла вам стол, можете не торопиться.
Мы чуть не упали от неожиданности.
— Что? — изумился Баклан. — Зачем?
— Наверное, народу много, — предположил я.
— С чего бы?
— Ну, может, приехали…
— А как ей это в голову пришло?
— А вот пошли спросим!
Вежливый Макс ответил Софье.
Макс: Спасибо!
Софья::)
— Она смайлы ставит! — сообщил нам Макс.
— Кайф! Какой классный андроид, — заулыбался Дима.
Территория, выделенная абитуриентам, была набита битком. Но Софья не просто заняла нам стол! Она притащила откуда-то еще трех андроидов, которые были уже гораздо меньше похожи на людей, а больше на тумбочки с глазами, и установила их на трех стульях, а на четвертый села сама. И, конечно, же около этого стола стоял Центурион, которому не хватило места, и препирался с Софьей.
— Андроиды не должны занимать места, выделенные для людей!
— Совершенно верно, но только эти места отмечены как зона общего пользования.
— Вы даже не можете читать эти книги.
— А вы не можете их сканировать. Мы с вами в равном положении.
— Я могу их хотя бы переписать.
— Я тоже могу. Просто буду делать это чужими руками.
— Сомнительно, но окей. А зачем для этого четыре места?
— У меня восемь рук.
— Что?
— Что что?
— Что значит «восемь рук»?
— Сюда придут восемь рук. Вот они пришли.
Софья замигала индикаторами на голове, приветствуя нас, Центурион повернулся, увидел нас и тут его откровенно перекосило.
— Опять вы!
— Опять ты, — буркнул я. — Найди себе какое-нибудь место уже.
