— Акира-сан сказала — давай сперва вполовину ударим, — отвечает мне Юки из-за спины, — а то будет не праздник тут, а сплошная трагедия. На трибунах яблоку упасть негде, все-таки выходной.
— И этого хватило, — звучит довольный голос Акиры, — ты молодец, справилась.
— Спасибо, Акира-нээсан. — мы подходим к своим скамейкам. На мою шею бросается Иошико и целует меня, потом — целует и обнимает Юки. От бросания на шею Акиры — благоразумно воздерживается. Акиру хлопает по плечу Майко.
— Отожгли! — говорит Майко. — Нет, ну я конечно предполагала, что вы просто огонь, а не троица, но это…
— Мы тут охренели знатно. — говорит Иошико. — Вы просто супер! Я буду твой автограф себе на грудь требовать, Юки, а потом не мыться неделю.
— А давай сюда свои сиськи, распишусь. — легко соглашается Юки. — Ты — девушка привлекательная, зайдешь после Игр ко мне в гримерную, что-нибудь придумаем. В номера там поедем. — понимаю, что Юки шутит, что нету у нее ни гримерной, ни «номеров», куда она могла бы Иошико увезти, но все равно сперва немного в ступор впадаю.
— Остынь, Казанова, — треплет ее по голове Акира, — успокойся уже.
— Ээ… я, пожалуй, лучше блокнот принесу, — говорит Иошико, — для автографов. На грудь — это я перегнула, наверное.
— … вы не понимаете. — тихо говорит Питер и все оборачиваются к нему. Он смотрит на Акиру и в его глазах плещется неприкрытый ужас. — Вы же ни хрена не понимаете, верно?!
— А чего тут понимать, Питер-сан? — спрашивает Юки, слегка вызывающе. — Мы стоим, они — нет. В моем учебнике это — победа.
— Нет, вы не понимаете. Воля Императора — это его купол Святой Земли, места, где все происходит по воле его. Ничто на свете не может изменить это, — говорит Питер, — ничто.
— Это я уже слышал, — киваю я, — ну так мы ничего и не нарушили. Все в рамках правил. Думаю, что победу нам все же засчитают. Да, будут споры и прочее, но в целом…
— Трещина! Мать его! Трещина на Воле Императора! Никогда такого не было! Вы… — Питер задыхается. — Это было невозможно!
— Воу. — поднимаю я руки в защитном жесте. — Питер, мне жаль, что тебе так дорога Воля Императора, но мы ничего не сломали в ней. Восстановили ее уже. И потом — может это декоративная трещина вообще, ну для вящего эффекта? Шоу же?
— Не знаю, — опускает голову Питер, — думаю, что никто не знает. Но никогда раньше ничто не могло заставить купол потрескаться. Я думал…
— Извините великодушно, — возле нас останавливается девушка в белом, та самая, что раздавала брошюры с правилами игры, — судьи просят капитана команды явиться на урегулирование спорного момента матча.
— Хорошо. Спасибо, я сейчас подойду. — кивает ей Акира и девушка уходит. Акира поворачивается к нам.
— Сейчас начнется, — говорит она, — бюрократы.
— Помощь нужна? — спрашиваю я у нее. Она качает головой. Акира в состоянии за себя постоять и не только на поле боя, но и в бюрократической схватке умов. Токийский Университет дурочек не выпускает, опять-таки она у нас и психолог и юрист и все дипломы с отличием. И потом — мы уже по аргументам и тезисам предварительно пробежались, так что ничего страшного, должны прорваться.
— Удачи тебе там, — говорит Читосе, — она понадобится.
— Как говорит мой кохай, я их там тонким слоем размажу. — откликается Акира и встает с места. — Все, я пошла, ждите.
— Удачи, Акира-нээсан. — поет ей вслед Юки. — Покажите им!
— Постарайтесь Акира-сан, — склоняется в поклоне Питер, — пусть Аматэрасу раскроет над вами свои крылья и убережет от беды.
— Как-то прямо очень серьезно ты… — говорит ему Майко. — Как на битву провожаешь.
— Это и есть битва. — отвечает Питер. — Мало одержать победу, нужно еще отстоять ее в этой битве умов. Вот не засчитают нам раунд — придется повторять. А вжарить по стадиону эти вашим «Акиюки» — больше не дадут.
— Акирюки! — довольно кивает головой Майко. — Точно! Мы назовем этот прием — «Каюк Акирюки»!
— Аки-юки! — пищит Джин и машет флагом. — Вы — ?лучшие! Я хочу от вас ребенка!
— Кто-нибудь должен уже с ней на тему полового воспитания поговорить. — заявляет Питер. — Откуда дети берутся.
— А что? — прищуривается Майко. — Научиться чему-то новому хочешь?
— Эту научишь, — бурчит Иошико, — она сама кого угодно научит. Она мне вчера показывала… ой, лучше я говорить не буду.
— Вот, видишь, процесс обучения идет. — говорю я Питеру. — Правда не совсем понятно в какую сторону.
— Питер прав. — вдруг подает голос молчавшая до этого Линда и я поворачиваюсь к ней, гадая с каких это пор Линда озаботилась вопросами полового воспитания Джин.
— Он прав, что это беспрецедентно. Никогда еще купол Воли Императора не покрывался трещинами. — говорит Линда. Ее лицо серьезно и сосредоточено.
— Если бы я знала о такой возможности — я бы не допустила такого, — продолжает Линда, — и неважно, насколько вам удалось повредить защиту. Сам факт, что купол может быть поврежден, пусть даже на ничтожно малую часть, на долю процента — уже меняет правила игры.
— Игры? — хмурится Питер. — Да, но мы предполагали, что организаторы изменят правила…
— Не этой Игры, — качает головой Линда, — настоящей игры. Большой игры. Игры, которая основывается на том, что Император — всемогущ на своей Святой Земле и Воля его — нерушима. А это оказывается — не так. Мы привлечем внимание очень крупных игроков, и я не уверена, что совокупной мощи двоих кланов будет достаточно, чтобы все тут сидящие хотя бы сохранили свои головы на плечах. Вы действительно не понимаете, что вы наделали. Вы показали, что у вас в руках мощное оружие. Сверхмощное оружие. При этом всем, вы — кучка неорганизованных наемников, а значит — угроза. Угрозы устраняют.
— Что-то ты как-то мрачно, Линда-сан. — говорю я. Линда поворачивается ко мне и вздыхает, трет пальцами переносицу жестом Акиры.
— Это я еще не мрачно, Твое Величество. — говорит она. — Это я видела как из трещины наружу свет вырвался и какие-то ошметки. Я по привычке откатила вероятность, едва вы там свою Аки-Юки рванули. Так что имела удовольствие наблюдать. Ты не видишь, что ребятами из Ангелов — медики занимаются? Восстановление Императора — не полностью подняло их на ноги. Держу пари, что через трещину что-то да было выброшено наружу. А значит — у этих ребят сейчас немного меньше… тела. Может у кого половины почки не хватает. Или еще чего. Но только никогда прежде к участникам Игр медиков не вызывали. Они уже и надеяться перестали. — она кивает на противоположную сторону поля, я всматриваюсь туда и действительно вижу какую-то суету, людей с носилками и с красными крестами на халатах.
— Вот елки. — говорю я: — надо бы их излечить.
— Погоди, — останавливает меня Линда, — еще и эту способность светить. Разумно ли?
— Да все Сейтеки уже знает, что я могу своих из мертвых поднимат, — отмахиваюсь я, — а кто не знает, так тому расскажут. И потом — это же наша ответственность, а вдруг у них Рафаил не справится с лечением? Не, я пойду. Это все-таки соревнование, а не мортал комбат какой.
— Хорошо, — кивает Линда, — ступай. Только осторожно там. Они сейчас нервные.
— Угу. — я встаю на ноги и начинаю пересекать игровое поле. Стадион гудит, он не перестает гудеть с момента удара, мы словно находимся в огромной аудитории до прихода преподавателя, все говорят что-то одновременно и разобрать отдельные голоса невозможно. Слышишь только своего соседа, нескольких собеседников рядом и то приходится напрягать и голос, и слух. Пересекаю поле, думая о том, что мог бы пойти и в обход, по кромке, не привлекая лишнего внимания, но это не наш стиль. Мелочей не бывает и Сумераги-тайчо — никогда не стала бы краться по кромочке поля, стараясь не отсвечивать. Сумераги-тайчо — пойдет по прямой, кратчайшим путем, будь это путь меча или путь … как там говорил старый Джиро — «поменять топоры на нефрит и шелка»? Пойти путем мира и торговли в общем. Что выгодней чем война, да и безопасней будет.
Пластиковая трава пригибается под моими ногами и вот я уже стою рядом со скамейками команды соперников. Меня уже заметили, не могли не заметить, я все-таки через все поле к ним иду и вперед выдвинулась девичья фигурка, поддерживаемая двумя мужчинами.
