— Ах… хорошо… сделаю бесплатно! — швея сдулась, как проколотый шарик. — Просто принесите материалы!
Местная экономика демонстрировала чудеса извращенной логики: материалы стоили дороже готового изделия, а ремесленники работали за идею. Торговец драгоценностями тоже предлагал обмен товар на товар, но монет у него водилось столько же, сколько здравого смысла у политиков. В Палмдейле не было банка, и Брэд не врал — город действительно обчистили подчистую ради сбора награды. Сейчас здесь царила бартерная экономика, пока не появится караванщик с реальными деньгами.
Замечательная ситуация: я — владелец сокровищ, которые никто не может купить. Спасибо, игровая экономика, очень помогла. Следующий раз обязательно спасу мир в эпоху развитого капитализма.
— Рик! — донесся голос от входа, прорезав мои мрачные размышления. — Деньги привезли!
Я резко поднял голову, и Морган едва не получила моим лицом по груди — маневр, который в других обстоятельствах мог бы показаться весьма двусмысленным.
— Ах! — отскочила она, красная как помидор. — Рик, ты извращенец!
Несколько мужчин захихикали, но меня интересовала только перспектива наличия настоящих денег в этом богом забытом месте. Направившись к выходу, я галантно поклонился Морган:
— Спасибо за моральную поддержку. И за физическую близость, хотя она была неумышленной.
Затем последовал за посланником прямиком в гильдию, где нас ждали мэр и Брэд. На лице мэра играла улыбка человека, который наконец-то может избавиться от проблемного гостя.
— Рик! — помахал мне мэр с энтузиазмом продавца, рекламирующего сомнительный товар. — Учитывая обстоятельства, решили обойтись без формальностей. Освобождение раба — дело благородное, и жители Палмдейла его поддерживают.
Интересно, поддерживали ли они его кошельками, но это казалось неподходящим моментом для уточнений.
— Брэд поедет с тобой, чтобы все прошло гладко, — продолжил мэр. — Что касается затрат… обсудим это по возвращении.
Классическая политическая формулировка: «поговорим об этом потом» обычно означала «никогда».
Посмотрел на Брэда, тот красноречиво пожал плечами:
— Пошли.
— Спасибо, — сказал я, следуя за ним и гадая, во что я ввязываюсь на этот раз.
— Мы должны тебе гораздо больше, — ответил Брэд с искренностью человека, который осознает масштаб долга. — Мэр не хочет признавать, но прохождение подземелья и лечение половины города явно стоит дороже одной рабыни.
— Все в порядке. Это будет стоить того, если смогу освободить Луизу.
Караван располагался невдалеке от кладбища — символизм настолько тонкий, что его можно было заметить даже с закрытыми глазами. Круг крытых повозок напоминал оборонительную позицию против всех сил добра и справедливости. Нас встретили два охранника, чья вежливость имела примерно такую же искренность, как улыбка акулы.
— Нам нужен Орфей, — сказал Брэд, звеня монетами в кошельке с видом человека, готового расстаться с деньгами.
Пока нас вели через лагерь, я заметил, что большинство повозок служили передвижными тюрьмами. В одной особенно потрепанной клетке лежали больные люди — зрелище, способное испортить аппетит на неделю вперед.
— Умирающие, — сплюнул охранник, заметив мой взгляд. — Ни одного ценного раба. Чистый убыток.
Какая трогательная забота о рентабельности человеческих страданий. Все пленники оказались зверолюдьми, но меня интересовала только одна конкретная кошкодевочка.
Нас проводили в палатку и попросили подождать. Через пять минут появился Орфей — мужчина, в чьих глазах читалась история тысячи сделок, каждая из которых была выгодна только одной стороне. На лице у него было странное выражение — смесь удовлетворения и сожаления, как у врача, который вынужден сообщить плохие новости.
— Я приобрел ту, кого вы называете Луизой… — начал он вкрадчивым тоном торговца, готового продать душу по выгодной цене.
Глаза Брэда сузились с подозрением:
— И? У нас есть деньги. Какие проблемы?
Рот Орфея скривился в улыбке, предвещающей беду:
— Дворянин продал Луизу, как и ожидалось. Должен признать — сделка оказалась выгоднее, чем я предполагал. Видите ли, я провел кое-какие проверки после приобретения. Оказалось, Луиза намного ценнее моих первоначальных оценок.
Сердце у меня ухнуло в живот и устроило там небольшой бунт. Это звучало как начало очень плохих новостей, приправленных особо изощренной иронией судьбы.
— Она редкий подвид кошколюдов — тигролюд. Эта ветвь отличается исключительной силой и скоростью. К тому же она Мечник четырнадцатого уровня. Теперь понимаю, как вам удалось выбраться из подземелья живыми.
Вот так. Оказывается, спасая свою жизнь и позволяя Луизе развиваться, я собственными руками увеличивал ее рыночную стоимость. Классический пример того, как добрые дела наказываются рынком.
— Мы сражались бок о бок и росли вместе! — раздраженно сказал я. — И что с того? Это что, влияет на цену?
— Какова цена? — отрезал Брэд, демонстрируя прагматизм купца.
Орфей покачал головой с сожалением актера, играющего трагедию:
— Меньше чем за сотню золотых продать не могу.
И вот тут до меня дошло. Луиза оказалась не просто милой девочкой-кошкой, которую я хотел спасти, а редким боевым зверем с впечатляющими характеристиками. А редкие боевые звери стоят дорого. Очень дорого…
Глава 59
— Сто золотых! — взревел Брэд, как разъяренный медведь, которого лишили меда.
— Будь она девственницей, стоила бы еще дороже, — спокойно пожал плечами Орфей с невозмутимостью человека, привыкшего оценивать людей как товар. — Так уж устроен рынок.
Прекрасно. Теперь я узнал о ценообразовании в работорговле больше, чем когда-либо хотел знать. Информация на вес золота — буквально.
— Ты обещал… — прошипел я сквозь зубы, чувствуя, как справедливость мира рушится на моих глазах. — Говорил, что смогу ее выкупить…
— По рыночной цене, — вздохнул Орфей с видом человека, вынужденного объяснять очевидные вещи. — Это и есть рыночная цена. К счастью, я человек слова — на аукционе выручил бы все триста.
Ах да, конечно. Какой же я глупец — не учел, что рыночная цена может неожиданно подскочить в разы. Следующий раз обязательно заранее поинтересуюсь всеми возможными характеристиками того, кого собираюсь освобождать.
Брэд поднял руку, не давая мне совершить что-то необратимо глупое:
— Ты знал, что мы принесли пятьдесят золотых и рассчитывали потратить максимум десять. Зачем тогда все эти разговоры?
Орфей кивнул с пониманием психолога, изучающего интересный случай:
— Понимаю, ситуация влияет на наши отношения. Но ведь ты понимаешь, Рик, что я к тебе расположен?
— Хм… — было все, что я смог выдавить, пока мой мозг пытался переварить эту информацию.
— Говорил же — хорошо читаю людей. Считаю тебя отличной инвестицией. Подозреваю, в будущем ты купишь еще рабов. Хотелось бы наладить долгосрочное партнерство.
Прекрасно. Теперь я не просто покупатель, а потенциальный постоянный клиент работорговца. Моя жизнь определенно катилась по увлекательной траектории, и куда она приведет — лучше было не думать.
— Сто золотых… — начал я, надеясь найти хоть какой-то выход из ситуации.
— Прямо сейчас возьму пятьдесят, — перебил Орфей с щедростью ростовщика. — Остальное — через месяц. Но понадобятся гарантии.
Слово «гарантии» прозвучало зловеще, как звук топора палача.
— Какие гарантии?
— Что-то ценное, чтобы не остаться в убытке. Например, ты сам.
Вот она — изюминка предложения. Я мог получить Луизу прямо сейчас, но с условием, что через месяц либо выплачу долг, либо сам стану товаром.
— Ради этого весь спектакль, Орфей? — стукнул кулаком по столу Брэд. — Хочешь заполучить раба-героя?
— Нет-нет, — замахал руками Орфей с невинностью ангела, торгующего индульгенциями. — Уверен, твой друг вовремя найдет деньги.
— Что ты имеешь в виду?
