Блондин в изумлении уставился на Ворона, Ворон, в не меньшем удивлении – на блондина.
– Отец?.. – сорвалось с губ Ворона.
– Лоуэл? – так же удивлённо воскликнул блондин.
Эссус, переводя взгляд в одного на другого, скрестил руки и пожал плечами:
– Кто будет объясняться первым? Что здесь происходит?
– Хороший вопрос, – глубоким и низким голосом проговорил блондин. – Мистер Нахширон, могу я полюбопытствовать, что в вашем доме делает мой сын? И почему он в таком состоянии?
Немая сцена. Все участники действия застыли и с удивлением смотрят друг на друга. Комедия положений, блин.
– Я хотел представить тебе твоего будущего мужа, Александра, – проговорил отец. – Ирл Кин. Мистер Кин, как вы уже, наверное, догадались – перед вами моя дочь, – Змей издал короткий смешок. – В компании, как выяснилось, вашего сына.
Жених, чёрт возьми, так вовремя подоспевший! Несмотря на всю странность ситуации, Александра не могла подавить любопытства и окинула его взглядом. Перед ней стоял беловолосый гигант в белом фраке с каменным лицом.
Вообще-то ситуация странная. Она, плюс её любовник, который спит и видит, как бы её прикончить, а раз не получается, согласный, похоже, на то, чтобы его прикончили; плюс – её папочка, и – вишенка на торте, – её жених, чистый гомосексуалист, отец её любовника, который…
Ирл поднял ресницы – такие же длинные, как и у Ворона. Разрез глаз был тот же самый, а вот цвет – другой. Глаза у Ирла Кина были голубые, как небо в яркий солнечный день. Мило.
– Ты знал, что я – невеста твоего отца? – спросила Александра, обернувшись к Ворону.
Он в ответ отрицательно покачал головой:
– Мы давно не виделись с папочкой. Я понятия не имел, что он вознамерился жениться.
– Никто из нас, похоже, не был в курсе, что имеет честь принимать в гостях твоего сына, Ирл, – прошелестел Эссус с улыбкой, правда, от этой улыбки делалось не менее тревожно, чем от холода в глазах его гостя.
– И всё же, вижу, Лоуэлу оказан горячий приём? В вашей семье специфические развлечения и я, признаться, не удивлён.
Ирл, протянув руку, схватил Александру за подбородок и заставил поднять голову, чтобы холодно и дерзко заглянуть ей в глаза. Она попыталась сбросить его руку, но он лишь сильнее сжал пальцы.
– У твоей дочери миленькая мордяшка, Змей. Выглядит чистенькой и невинной. Как я понимаю, чистая видимость?
– Убери от моей дочери руки, Кин. Ты мой гость и всё такое прочее, но не переступай границы, моё терпение не бесконечно, а твой сын и так порядком исчерпал его резервы.
– Ты мне угрожаешь, Эссус?
– Какие угрозы между старыми заклятыми врагами? – насмешливо усмехнулся Змея. – Всего лишь предупреждаю.
– Подозреваю, ты нарочно заманил меня сюда под благовидным предлогом брака?
Эссус поморщился:
– Я тебя умоляю! Если ты вынудишь меня нарушить законы гостеприимства – это будет катастрофа: война, жертвы, последствия – ровно всё то, чего я с самого начала и пытаюсь избежать. Уже не говоря о том, что, объединив свои силы, мы легко добьёмся цели.
– Об этом не следовало подумать раньше. До того, как пытать моего сына.
Александра хмурилась, прислушиваясь к репликам, пытаясь понять, что же всё-таки, происходит.
Насколько она успела сообразить, Ирл Кин явился на помолвку с ней, но теперь, обнаружив здесь своего сына (о котором её никто даже и не предупредил!) воспринял это как оскорбление.
Был ли он привязан к Ворону? Или Ворон – к своему отцу? Вопрос риторический. Судя по реакции, отец какую-то привязку к сыну всё-так точно питал. Ну, а Ворон – он и есть Ворон, псих, нарцисс, социопат.
Эссус подошёл к стойке бара и, ловко извлекая бутылку, разлил янтарную жидкость по бокалам. Первый протянул гостю. Поколебавшись секунду, Ирл всё же принял подношение.
– Присядем? – не переставал улыбаться Эссус.
В отличие от высокого и массивного Кина, Нахширон казался юрким и подвижным, как язык пламени.
«Змея в траве. Ядовитая змея», – пронеслось в голове Александры.
Следующий бокал достался ей. Она приняла его чисто машинально. Ворона Эссус тоже не обошёл вниманием.
– Давайте присядем? – по-хозяйски предложил Эссус.
Ворон с видимым удовольствием воспользовался предложением, устроившись на диване, обитом зелёным бархатом, Эссус и Ирл заняли места в креслах напротив. Александре осталось лишь занять единственное свободное место – рядом с Вороном.
– Я, пожалуй, постаю.
– Садись, – холодно бросил Ворон. – Я не кусаюсь. Честно.
– Сядь, Александра, – с отцом уже не поспорить.
По крайней мере, тратить на это время совсем не хотелось.
Пришлось сесть рядом с Вороном. Волей-неволей, терпеть жар, исходящий от его тела, и наглую ухмылку.
–Итак, с чего начать наш разговор, – начал речь Эссус. – Пожалуй, с того, что твой сын, Ирл, пытался убить мою дочь?
Взгляд мистер Кина вновь обратился к Александре, и ей захотелось заёрзать, как первокласснице, которую поймали за чем-то не совсем пристойным – списывании контрольной или даже краже ирисок.
Но она не была первоклассницей. Она была магом, применившим жестокое заклинание к фактически безоружному человеку. Так что нервничать ей не пристало, пусть от Кина и исходила мощная аура властности, даже опасности.
Эссус Нахширон казался не менее жёстким, в нём действительно было что-то змеиное. Сладкоречивый, как соловей, он мог быть весьма ядовитым. Чёрная мамба рядом с её отцом – сонный уж.
– На самом деле Ворон вовсе не пытался меня убить, папочка, – вмешалась в разговор Александра. – Он всего лишь меня похитил. И изнасиловал.
– Изнасиловал? – Беловолосый маг на миг застыл, потом гневно развернулся к сыну. – Это правда?
Сердце Александры колотилось так сильно, что, не осознавая, что делает, она в волнении сжала пальцы на первом, что попалось под руки. И лишь получив лёгкое пожатие в ответ, поняла, что под руку попалась самое неподходящее – рука Ворона.
– Да, – зачем-то решил ей подыграть этот чертов псих.
Нахширон сидел со скучающим видом, покручивая бокал в пальцах и пристально вглядываясь в мягко плещущиеся вино. Он казался совершенно безучастным, если бы не взгляд – цепкий, как кошачьи когти.
В глубине голубых глаз Ирла Кина сверкнула молния:
– Я требую объяснений, Лоуэл.
– Что тут объяснять? Ты же сам её видишь? Хорошенькая девочка, а вечера такие длинные и холодные, сам понимаешь… Хотя, ты, может быть, и не понимаешь.
Ирл Кин чуть протянул руку, так, что на широком запястье блеснули сначала запонки баснословной стоимости, а потом, когда белоснежная ткань рубашки чуть приподнялась, ещё более дорогие часы.
– У тебя ровно пять минут, чтобы всё объяснить. В последнее время даже я чувствую себя уставшим от твоим совершенно диких выходок, Лоуэл. Воистину, есть предел терпению даже у святых. Может быть будет лучше рассказать вам? – теперь голубые глаза Ирла смотрели на Нахширона.
– Охотно, – согласился Эссус. – Пять дней назад твой сын явился в мою Ставку прямо во время проведения Ритуала.
– Какого ритуала? – машинально откликнулся Ирл.
– Не важно, – отмахнулся Змей. – Важно то, что он проявился в центре ритуального круга, чем и сорвал всё к чёртовой матери. Но это уже так, что говорится нюансы и лирика. Поскольку на твоём сынишке был характерный, легко узнаваемый алый плащ Инквизиции с опознавательными знаками, мне оставалось только одно, решить, что он подарок Святого Ордена, их очередной фанатичный смертник. Ты же в курсе? Они периодически ужасно докучают, всё равно, что клещи, активизирующиеся по весне. Прости, но, сам понимаешь, появление этой фигуры на моей доске с тобой, друг, я никак не связал, – Эссус, наконец, пригубил свой бокал. – И, сам знаешь, не званным гостям не принято радоваться. Откровенно говоря, твоему парню ещё повезло Моя милая, но взбалмошная, не приученная к дисциплине дочь явилась в тот же день. Решила, что время для нанесения родственного визита вполне подходящее. А убивать при детях…особенно дочерях?… – Эссус показательно вздохнул. – Я подумал, никуда он не денется – убью чуть позже. Сначала дела семейные, а какой-то мелкий выскочка в красной мантии… Ты уж прости, Кин, я ведь не знал, что имею дело с твоим сыном, пусть и не законным, но всё же – сыном…Я не выказал ему уважения.
