Ваше Сиятельство 14 (СИ) - Моури Эрли

— Ну кто бы сомневался, Александр Петрович! Теперь она для вас… — наверное, он хотел добавить что-то вроде «теперь она для вас значит куда больше, чем я».

— Без обид, Платон Захарович. Вы поймите правильно, все упирается во время. Если бы его имелось в достатке, то я бы пришел к вам, и мы бы совместно и неторопливо все решили по составу экспедиционной группы и организационные вопросы. А так я просто вынужден в спешке перекинуть эту проблему на Наталью Петровну. С ней мне проще в том, что уже сложилось понимание моих потребностей. Она же в любом случае придет к вам. Все исключительно через ваше согласие и одобрение.

Он вроде бы успокоился, распрощались тепло, и я поспешил к Старадольцеву, чтобы передать ему второй из приготовленных списков с перечнем необходимого нам оснащения. Список этот был длинным, состоящим большей частью изо всякой ненужной ерунды, которая вряд ли нам потребуется. Ну например, противогазы или акваланги. Но, поскольку, у воздушного фрегата трюмы вместительные лучше перестраховаться и взять лишнего. Те же акваланги на самом деле могут потребоваться, ведь вполне возможно, что в Пещере Конца и Начала мы столкнемся с каким-нибудь водным препятствием в виде подземного озера. Да и вход в Пещеру может находиться под водой.

Вернулся я к Элизабет поздно вечером. Она меня ждала, не ужинала. Даже чай не пила. Глядя в серые, такие близкие глаза Стрельцовой, я понял, как велика разница между ней и Наташей. Все-таки Элизабет Моя женщина. Совсем моя. Нас соединяет не только постель, но и еще нечто необъяснимое очень прочно соединившее наши души. Разве я мог подумать об этом в день первого знакомства с ней? Тогда без всяких сомнений я видел в ней редкостную стерву и шлюху, только и ждущую случая, чтобы трахнуться с кем-нибудь кроме Теодора. А теперь… Она моя. Именно такая, какой я желал бы ее видеть. И нет в этом особого волшебства: просто шлюхой и стервой Элизабет делали мужчины, которые ее окружали и непростые обстоятельства.

Завтрашний день обещал стать очень насыщенным делами и сложным. Я рассчитывал, что «Гектор» прилетит или утром или хотя бы к полудню. Может быть к тому времени будет собрана экспедиционная группа. За час-полтора мы погрузимся и уже завтра вылетим на Шри-Ланку. К острову лучше подлетать ночью или перед рассветом.

* * *

На случай, если за дверью не Моравецкий, Ольга торопливо пыталась выдумать версию, как она оказалась здесь. Была даже мысль, спрятаться в душе, но княгиня не успела бы этого сделать. На ум пришло лишь одно: жду капитан-лейтенанта Моравецкого — обещал угостить кофе с мороженым; двери запер, чтобы не вошел кто-нибудь посторонний.

Однако, в каюту вошел все тот же ее неумолимый воздыхатель, чуть взъерошенный, запыхавшийся. Каким-то чудом он необыкновенно быстро справился с капризом Ольги Борисовны: в левой руке поляк держал сразу два пакета из плотной бумаги с ручками.

— Уж постарался, моя принцесса! Со всех ног в лавку! — закрыв дверь, Вислав поставил пакеты на стол и начал выкладывать их содержимое: клубничное мороженое в разноцветной, запотевшей фольге; высокую стеклянную банку кофе; кавказскую колбасу, похожую на бараний рог, и три бутылки игристого крымского.

Вот последнее вызвало у Ольги Борисовны особое удивление. Моравецкий всерьез полагал, что она пьет вино в таких опасных объемах? Ковалевская так и спросила:

— Вислав Борисович, а игристое это к чему? Надеюсь, вы не считаете, что я к таким напиткам имею особое пристрастие?

— Для вас, душа моя. И я глоточек сделаю, хотя на службе как бы не положено, но немного и по такому случаю можно, — он выложил на стол две банки стерляди по-башкирски.

— А какой такой сегодня случай? — княгиня хитровато прикрыла один глаз.

— А… — вот тут командир навигационной секции впал в легкое замешательство, но быстро нашелся: — Так новоселье у вас! Вот с ним, Ольга Борисовна!

— Как же я не догадалась! Тогда открывайте скорее! Мороженое потом — сначала шипучее! — к полной неожиданности Вислава, Ольга вскочила с дивана и подошла к шкафу: в нем за золотисто-дымчатым стеклом стояли чайные чашки, закрепленные в деревянных держателях. — Открывайте, капитан, открывайте! — повторила она, обернувшись.

— Ольга!.. Вы меня восхищаете! В вас столько огня! — он подошел к Ковалевской сзади, желая положить ладони на ее талию и прижаться к ней.

В этот момент княгиня резко повернулась и, держа чашки перед собой, воскликнула:

— Именно поэтому, мне захотелось мороженое! Но мое пламя можно притушить и игристым. Им даже скорее. Вообще-то, я думала, что вы, Вислав, порасторопнее, и когда я приготовлю чашки, то будете ждать меня с уже открытой бутылкой!

— Да, моя богиня! Прошу прощения! Немедленно! — поляк метнулся к столу, торопливо содрал с пробки бумагу с сургучом и принялся вывинчивать тугую пробку.

Через миг раздался громкий хлопок. Из горлышка пошел легкий дымок и поползла розовая пена.

— Как же это похоже на нашего джина! — Ольга подставила чашку. — Вы, капитан, знаете, что у меня с моим возлюбленным есть джин? Да, да, самый настоящий джин. Его имя Нурхан, и он помогал Саше с разгромом во дворце Сент-Джеймс. Том самом, где мой жених нечаянно обезглавил герцога Ричарда Гилберта. Вы, наверное, читали о том несчастном случае в газетах.

Поляк на миг замер, кивнул, так и не налив шипучее в одну из чашек. Моравецкий очень хорошо знал об этой истории: прочитал много статей в российской и британской прессе. В том числе он знал кое-какие домыслы о хорраге, которого будто бы смог приручить Елецкий.

— Ах, мой верный друг Нурхан… Жаль, что его сейчас с нами нет. Я бы попросила его для веселья спрятаться в пустую бутылку, а потом из нее как выскочить! Кстати, он очень ревнив, и мог бы даже убить вас, если бы вы… Ну, допустим, посмели обнять меня, без моего разрешения. Может вызвать Нурхана через Сашин эйхос? — наблюдая за тем, как меняется лицо ее воздыхателя, Ольга не сдержала улыбку и тут же вскрикнула: — Вислав!

Игристое вино полилось мимо чашки на ее платье, потекло ниже живота, увлажняя ноги.

— Простите, богов ради! Моя принцесса! — Моравецкий тут же принялся обтирать ее платье рукавом кителя, потом и вовсе ладонью то ли намеренно, то ли нет прикасаясь к увлажненной груди княгини, ее проводя рукой от живота ниже.

— Да вы сума сошли, капитан! Руки! — Ковалевская рассердилась, отталкивая его. Еще минуту назад, она хотела поиграть им и пока не говорить о том, что было ей приготовлено на всякий случай, но теперь…

— Прошу прощения, Ольга Борисовна! Засмотрелся на вас и так вышло! — поляк припал, на одно колено, решив, что именно сейчас удобный случай постепенно переходить в атаку.

Он обнял ее ноги, прижимаясь щекой немного выше колена и откидывая край мокрой юбки.

— Ваша нежная божественная кожа! Она такая сладкая! — произнес он, глядя снизу вверх и целуя бедро Ольги Борисовны. Ее недавние слова о «джине», конечно, встревожили Моравецкого, но проявлять робость и отказываться от планов на сегодняшнюю ночь он не собирался.

— Капитан! — резко сказала Ковалевская, схватив его за волосы левой рукой и отрывая от себя. — Вы перешли границы дозволенного! Причем сделали это хитро и нагло! Теперь, очень внимательно послушайте меня, если желаете сохранить свою жизнь! Здесь… — правой рукой она отстегнула эйхос и нажала на боковую пластину, — сообщение, которое я могу отправить немедленно. Но могу и не отправить, тогда оно отправится автоматически уже не из эйхоса, а из сети. Остановить автоматическую отправку могу лишь я, зная код. Догадываетесь какое сообщение и кому? Конечно, моему жениху. В сообщении я немного преувеличила: сказала, что меня захватил капитан-лейтенант Моравецкий, удерживает в каюте на «Гекторе» и есть угроза, что он попытается меня изнасиловать. Как вы думаете, что произойдет с вами, по прилету на базу «Сириуса»?