Ваше Сиятельство 14 (СИ) - Моури Эрли

Возможно, причины этого состояния, неожиданных мыслей и эмоций скрывались в том, что мне от чего-то взбрело, будто у Ольги появился в Перми какой-то волокита и он неотрывно следует за ней. Дошло даже до того, что она позволила ему целовать свое колено. От этого вздора прежнего Елецкого во мне потряхивало. Вот и сейчас, едва я подумал об этом, как он начал проявлять беспокойство, а я вытащил из кармана коробочку «Никольских» и закурил. Закурил зря, поскольку уже подходил к казарме «Грифона» и через сотню шагов мне пришлось выбросить свежеприкуренную сигарету и лишь усмехнуться, какие странные мысли второй день атакуют мою голову. Такое бывает: когда думаешь много о близком тебе человеке и слишком волнуешься за него, то вполне естественно, что в голову могут приходить тревожные мысли.

— Здравия, Александр Петрович! — приветствовал меня прапорщик у дверей казармы.

— Здоров, Серж! — отозвался я. Я с ним был мало знаком, слышал лишь что он маг-универсал, и служил во втором отделении СпМгС, том самом, где службу должен был проходить я.

— Я, кстати, в списке… Ну, этом, куда вы там людей отбираете… На юг, — он усмехнулся, будто речь шла о поездке на курорт. — Не отклоняйте меня, будьте любезны.

— А как твоя фамилия? — полюбопытствовал я, решив уточнить по его персоне у Бондаревой.

— Броневой Сергей Тихонович. Температурная магия третьего уровня по шкале Наумова. Из защиты отлично ставлю семиузловые барьеры, делаю сферы Гялло, — начал перечислять свои способности он. — Стрельба, физика, выживание в экстремальных условиях…

— Ладно, я понял, ты крутой, — прервал я его. — Попрошу, чтоб оставили в списке группы. Ваша барыня на месте? — спросил его, зная, как за глаза называют Бондареву.

— У себя. Пришла еще рано утром. Потом о чем-то с Бердским спорила, даже голос повышала. Осмелюсь в шутку спросить, Александр Петрович… Вот если барыня, то разве она барыня не ваша? — он хитровато прищурился, даже левый глаз прикрыл.

— Так ты же это не в шутку спрашиваешь, — усмехнулся я, сожалея, что поспешил затушить сигарету. — Серж, давай так: казарменные слухи я комментировать не буду. Вот что хотите на эту тему думайте. И это… — я тоже прикрыл левый глаз, — я вообще не против сплетен. Полет людской фантазии бывает таким неожиданным, что приятно послушать.

— Да мы-то думали, что вы следом за Бабским и ее к себе заберете, а получается, что она теперь, — он понизил голос, словно собирался открыть мне великий секрет, — неожиданно на повышение. Командиром взвода идет. Ребята с первого СпМгС не очень довольны.

— И что вас в этом смущает? — спросил я, думая, как я далек от интриг и страстей грифоновцев, а ведь мог сполна в это окунуться.

— Да ничего особо не смущает. Просто она — человек настроения. И часто оно у нее не очень хорошее. Кстати, сегодня злая с утра. Говорят, это вы ее довели, — доверительно сообщил мне молодой прапорщик.

— Скорее всего врут, но пойду проверю, — я открыл дверь и вошел, здороваясь по пути со знакомыми и незнакомыми бойцами, которых почему-то много собралось в коридоре.

Три раза стукнул в слегка обшарпанную дверь с табличкой «Командир второго отделения СпМгС».

— Я занята! — услышал я резкий голос штабс-капитана.

Однако я вошел, и забавляясь в душе, сказал командным тоном:

— Что там у вас по составу группы, штабс-капитан⁈ Докладывайте!

— Я еще не закончила… — Бондарева вскочила, отодвигая стул, но в следующий миг до нее дошло и она прошипела: — Ты что себе позволяешь, корнет⁈ Я не в твоем подчинении!

— Да ладно тебе, — я глянул на часы и с усмешкой сообщил. — Через сорок три минуты будешь в моем. На тебя отдельный приказ, — я достал из внутреннего кармана свернутый вчетверо листок, развернул и положил перед ней, так чтобы была видна подпись Трубецкого и штабная печать.

— Вообще я еще не закончила. Трое, кого хотела в группу… В общем, они отпадают. Будут задействованы в другой операции. С Сырновым тоже не получается, — нахмурившись, она провела пальцем по своим записям. — Блять, еще и Рыков такие гадости с самого утра написал! Впрочем, кому я это говорю⁈ Тебя это не касается!

— Наташ, расслабься. Рыкова здесь нет. Вообще, забудь о нем до возвращения. И ты же помнишь, что я говорил в Лондоне? Даже самые серьезные дела лучше делать с улыбкой на лице. Вот и решай их так. Тем более «Гектора» пока нет и особую спешку проявлять не надо. Не знаешь, в чем причина задержки? — спросил я, поглядывая на список на столе, исчерканный и многократно исправленный. — Был у Трубецкого, но забыл спросить.

— Не знаю, мне пока не до «Гектора». Видишь, чем я занята, — сердито ответила баронесса.

— Наташ… Хватит злиться, — я обошел стол, попытался обнять ее. — Только лишь из-за Рыкова? Или из-за вчерашнего что ли? Я же извинился и все объяснил.

— Да я злая! Но ты здесь со своим вчерашним вообще не причем. Думаешь, ты такой важный, чтобы я из-за вчерашнего переживала? — она с раздражением убрала мою руку с талии.

— Ну все, давай спокойно, дружелюбно, — я поймал ее ладонь.

— Ладно. Просто с утра не задалось. И с Бердским поспорила, насчет своих. Я про отделение. Не хочу об этом говорить, — она смягчилась, на лицо наползла слабая улыбка: — Как ночь с Элиз? Все в порядке? Ах, да с ней у тебя плохо не может быть в принципе — она же у тебя безотказная, всегда под тебя стелется.

— Боги, какая ты ревнивая! Хочешь быть на ее месте? — я пододвинул стул, собираясь присесть.

— Нет. Этот вопрос мы закрыли еще вчера. Теперь давай к делу, — она повернула ко мне список, и начала рассказывать о тех, кого отобрала в нашу группу.

Говорила долго, давая каждому характеристики, пока я ее не прервал:

— Наташ, на этом остановимся. Я понял, что ты подходишь к вопросу очень основательно, даже более, чем оно того требуется, — отодвинул, лежавшие передо мной листы. — Давай так: я тебе полностью доверяю, и ты сама определишься с составом группы. Тем более ты будешь назначена моим заместителем на время операции «Архивы Шивы». В твоем подчинении все выбранные тобой, но только не Элизабет. Она отдельная боевая единица.

— Надо же как ты за нее, — хмыкнула Бондарева.

— Да, еще добавление, — я вспомнил о просьбе Сержа, — если в твоем списке нет прапорщика Броневого — включи его. Он меня попросил, и я за него как бы хлопочу. Тем более он из твоего отделения.

— Ах, стервец! Есть он в списке. Но вместо того, чтобы ко мне подойти, уточнить, он к тебе, значит! — Наталья Петровна покачала головой. Мне нравилось, как при этом ведет себя хвост ее рыжих волос.

— Сейчас я поспешу на склад, дам Яковлеву в помощь Бабского. Пусть перевезут снаряжение к месту посадки «Гектора» — как фрегат прибудет, нужно чтобы мы погрузились без задержки. А ты тут сама со всем этим, — я хлопнул ладонью по столу с бумагами.

— Хорошо, корнет. Мне так удобнее, когда я сама и никто не лезет ни в мою работу, ни в душу, — она глянула на часы. — Чтобы со своей Элиз явился на плац перед казармой через час сорок. Будет построение группы. У нас так положено. Заодно представлю тебя и кратко познакомлю с каждым. Своих людей ты должен знать, а не спрашивать потом меня, кого как зовут. Все, свободен! — она небрежно махнула на дверь.

Нет, Бондарева никак не желала принимать сложившуюся субординацию. Я никогда не видел, как она общается с полковником Бердским. Неужели при дурном настроении и когда слишком уж на своей волне, позволит сказать Платону Захаровичу: «Все, свободен!». В общем-то, я легко отношусь к подобным завихрениям в чужих головах, и лишь позабавился этому маленькому эпизоду. Что-либо высказывать и ставить Наташу на место, как это уже было в Лондоне, я не стал. Сделал я совершенно обратное. Повернулся к ней и сказал:

— Наташ, дорогая, подойди на минутку.

— Что еще? — она вышла из-за стола, нахмурившись, шагнула ко мне.