– Если бы ты могла выбирать между нами обоими и если бы решение зависело от тебя, а не от твоего отца – кого бы ты выбрала?
Александра подняла на него взгляд, внимательно вглядываясь в бледное, бескровное лицо, пытаясь понять, что прячется за этим вопросом. Он тоже поднялся, нависая над ней:
– Разве так сложно сказать правду, Лекса? – мягко вопроси он.
– Да что изменится, если…
– Если ты скажешь, что выбрала бы его? Ну, это будет вполне логично. Его ты знаешь несколько лет. Именно он помог тебе вытащить отца из Лабиринта. Ввел в Магическое Сообщество. Дэмиан Майлз всегда был верным, преданным и понимающим. Ничего от тебя не требовал и покорно ждал.
– Да не мог он ничего с меня требовать. Отец бы шкуру с него с живого спустил.
– И это заставляло Дэмиана проявлять братскую почтительность? – язвительно улыбнулся Ворон.
– Это заставляло держать дистанцию меня. Я не хотела быть причиной новых неприятностей. К тому же, я, наверное, подозревала, что могу навредить ему и не могла допустить, чтобы Дэмиан пострадал. Только не он!
– Как же мило! Я так тронут, что боюсь расплакаться. Со мной всё было проще, да? Со мной не нужно было церемониться? Со мной можно было просто потрахаться, дав волю своим инстинктам. А потом сбежать к папочке и снова стать нежной и доброй с кем-то другим? А тут такая незадача – свадьба, будь она неладна.
– Ну, зачем так всё воспринимать. Всё совсем не так!
– А тогда – как?
– Ты хочешь, чтобы я сказала, что люблю тебя? Ты этого от меня добиваешься?
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. И когда уже, было Александра решила, что он её сейчас обнимет и поцелует (а ей этого хотелось) он вдруг резко отвернулся, и стал смотреть на воду и её вдруг охватило горькое чувство утраты. Такое горькое, что глаза защипало.
Обняв его со спины, Александра прижалась щекой к плечу Ворона, продев свою руку ему под локоть, и почувствовав, как он весь напрягся от её прикосновений. Но не оттолкнул.
– Я совсем тебя не понимаю, Ворон. Ты словно тайна за семью печатями. Твои настроения переменчивей моря, их никогда не предсказать заранее. И ещё неделю назад я не знала о твоём существовании, а сейчас… сейчас я всё время думаю о тебе. Или злюсь. Или боюсь – то тебя, то за тебя. Теперь вот, после нашего разговора, придётся бояться в два раза сильнее.
– Чего бояться?
– Что ты можешь убить Дэмиана, что он может убить тебя – но в обоих случаях я тебя потеряю.
– Я похож на мелодраматичного идиота, способного дать себя убить? – почти с презрением протянул он и Александре вновь почудилось, что он сейчас стряхнёт ей с себя, как приставучий репейник.
– Нет, не похож. Но ты не был похож и на идиота, который ворвётся в логово врага и позволит себя пытать, однако, именно это ты и сделал. Говорю же, ты непредсказуем, и в этом есть своя прелесть, но не знаю, смогу ли я всё время жить как на вулкане? Сражаясь с твоими внутренними демонами, происхождения которых не знаю.
– Я сам справлюсь со своими демонами.
– Вот видишь? Ты не даёшь к себе приблизиться. Ты меня отталкиваешь, но от меня хочешь полного подчинения и признания? Так не бывает. Так это не работает. Либо мы пытаемся наводить мосты с двух сторон, либо – строим между нами стены. Но опять же – с обеих сторон.
Ворон, наконец, повернулся к Александре, для того, чтобы привлечь к себе и обнять. Её сразу же окутало теплом. Его горячие губы прикоснулись, наконец, к её губам, то ли отнимая её дыхание, то ли вливая его к ней в губы.
Он жадно всасывал в себя её кожу, так, что на нижней губе Александры, как на сливовой кожице, образовалась тонкая солёная трещинка, к которой жадно устремился его язык.
Её заводила эта его безоглядность и страстность. Он забывал обо всём, будто бросался вниз, с обрыва, в водоворот страсти, увлекая за собой Александру.
Всё вокруг казалось солёным: брызги моря, вкус губ, жар его кожи, с которой хотелось сплавиться в единое целое.
На этот раз они обошлось без долгой прелюдии. Ворон просто поднял пышные тяжёлые юбки Александры и, расстегнув ремень, не тратя время на то, чтобы что-то скидывать или расстёгивать, жадно и глубоко вторгся в её тело одним жёстким толчком.
Александра закусила губу, пытаясь не закричать.
– Ты мазохист, – укорила она, вцепляясь пальцами в его плечи и выгибаясь, как кошка, навстречу. – Предпочитаешь насилие – нежности?
Валун, к которому он её прислонял, закрывал их от случайных любопытных взглядов. Останавливаться, в любом случае, уже не имело смысла, да и не хотелось. Низ её живота успел налиться приятной тяжестью, алчущей заполнения так же, как тьма жаждет проникновения света. Жёсткие, немилосердные толчки наказывали Александру за своеволие и в тоже время награждали, заставляя плавиться, раскрываться, словно раковину, чтобы принять его целиком, полностью, без оглядки и утайки, до самых недр.
Жёстко, максимально жёстко! И в тоже время так сладко, так полно…
Мышцы её лона, как перчатка, горячая и тугая, смыкались на его твёрдом члене, будто умоляя его наконец излиться. Ворона хрипел и стонал, и вбивался в её тело, снова и снова, раз за разом, глубоко, до боли, до сладких волнообразных судорог, зарождающихся в глубинах её тела и передающихся ему.
Он сцеловывал с её губ сладострастные стоны, глуша собственные хрипы.
Она оставляла жалящие укусы и красные засосы на его шее, на тонких ключицах. Оставляла следы от ногтей на его спине и плечах, утратив всякий контроль и стыд, когда дошла до пика и мир превратился в сплошной фейерверк. Острое удовольствие затопило, как волна, и оставалось только держаться за него, чтобы её окончательно не вынесло из этого мира.
– Уф-ф! Ничего себе? Мне показалось, или на этот раз всё было как-то иначе?
Он ничего не ответил, лишь крепче прижал Александру к себе.
– Через меня словно ток идёт, – вздохнула она счастливо, обнимая его за шею. – И… я никогда в жизни ещё не чувствовала себя такой…
– Какой?
– Счастливой. А ты? – она чуть отодвинулась, чтобы заглянуть ему в лицо.
И невольно нахмурилась, увидев, что оно кажется осунувшимся и напряжёнными.
– Что-то не так? Что?..
– Если кто-то посмеет причинить тебе вред… или встать между тобой и мной… этот человек умрёт, – тихо и твердо проговорил Ворон. – Тебя я никому не отдам.
– И не придётся. Я скоро стану твоей женой. К чему эти речи?
– Забудь! Я сегодня слишком устал, вот и несу бред, – Ворон принуждённо засмеялся. – Просто я давно ничего не хотел получить так, как хочу получить тебя.
– Но разве ты меня сейчас не получил? В очередной раз?
– Не совсем. Мне нужно кое-что большее, Змейка. Гораздо большее – твоя ядовитая душа.
– Душа у меня солнечная и ничего общего с ядом не имеет. Не бойся. Я из разряда целебных змей. Я помогу тебе исцелиться из всех печалей и бед. Я буду дарить тебе сладкие ночи и тёплые дни. Но при одном условии?..
– Каком?
– Ты должен любить меня. И не убивай Дэмиана, пожалуйста. Я люблю его не так, как ты думаешь, но всё же он очень дорог мне.
– Не трону я твоего Дэмиана.
– Даёшь слово?
– Даю.
– Себя тоже береги!
– Естественно. А теперь доедай шоколад, и пора возвращаться. Твой папочка- Цербер не велел нам задерживаться.
– Думаю, он подозревает, как обстоят дела на самом деле. В конце концов он и сам не ангел.
Ворон ничего не ответил, лишь притянул девушку к себе и поцеловал её в макушку, целомудренно и нежно.
Глава 12
Утро встретило головной болью и стуком.
«Господи! Пусть это будет не Дэмиан», – обратилась она с горячей мольбой к Всевышнему.
– Госпожа? – втягивая огромные уши в плечи и вращая глазами-блюдцами шепелявила брауни. – Господин просил вас одеться и немедленно спуститься вниз.
– Что опять случилось?
– Прибыл очередной гость. Господин хочет, чтобы вы помогли ему его встретить.
