Игнорируя удушливый комок в горле и ощущение, что сердце в груди растёт со скоростью сказочной репки, Александра подняла ладонь и постучала.
Пауза не могла быть долгой, но Александра она показалась вечностью, а потом дверь резко распахнулась.
Ворон выглядел влажным, будто только что наспех вышел из ванны, и так, судя по влажной рубашке, липнущей к телу, оно и было. Влажные кончики волос вились, особенно у висков и на шее.
Он выглядел так чертовски сексапильно, что руки к нему так и тянулись – пощупать и ощутить.
Да вообще это чёртово дыхание в паре с сердцем совсем отбились от рук, то и дело норовят вести себя неподобающим образом! Сейчас не до романтических настроений. Сейчас время для серьёзных, судьбоносных разговоров.
Ворон при виде Александра удивлённо округлил глаза:
– Ты?.. Нет, не то, чтобы я был не рад, но как неожиданно. Что-нибудь случилось?
– Можно мне войти?
– Конечно, – посторонился он.
Рассматривать тут было нечего, информации о своём владельце комната несла не больше, чем любая комната в отеле. Всё функционально и безлико и куда больше говорит о том, как её отец предпочитает встречать гостей, чем о привычках самого гостя.
Александра в задумчивости обошла комнату, остановившись напротив окна. Теперь свет падал ей в спину, оставляя лицо в тени, в то время как Ворон весь был ярко освещён солнцем – весь на виду.
– Что случилось? – мягко спросил он, делая шаг вперёд, но Александра, выставив руку вперёд, безмолвно попросила держать дистанцию.
Вопросительно приподняв бровь и недовольно кривя уголки губ, Ворон остановился:
–Давай присядем, – предложила Александра. –Мне кажется, разговор будет не простым и длинным.
Александра заняла кресло, с него было легче держать дистанцию.
– Ну, говори, – он пытался просить, но прозвучало это приказом.
– Дай слово, что не станешь мне лгать? Мне нужна правда, какой бы она не была.
Ворон прищурился. От его пристального, слишком внимательного, серьёзного взгляда стало не по себе.
– Лекса, я не понимаю? Я, вроде бы и так ни разу тебе ни в чём не солгал? О чём речь?
Сжав в руки в замок, чтобы было незаметно, что они дрожат, Александра глотнула воздуха, будто собираясь нырнуть:
– Мне нужна правда о твоём прошлом, Лоуэл. Разговор будет личным. Я сегодня встречалась с Сабриной Уолш. Её имя о чём-нибудь тебе говорит?
Судя по тени, скользнувшей по тонкому лицу Ворона, это было так.
– Я знаю Сабрину. – задумчиво постукивая по губам, проговорил он. – Та ещё пакостница. – Он со вздохом откинулся на спинку дивана. – Когда я был ректором в Магической Магистратуре она, как и многие другие, пару недель была моей студенткой. Не глупа, знает себе цену, из хорошей семьи, ради своей цели готова идти по головам. В отличие от многих других, тоже готовых, Сабрина реально может это делать – у неё неплохо получается.
– Тебе такие люди нравятся?
– Не то, чтобы они мне нравились, но я их понимаю, так как сам таков. Судя по контексту разговора, логично предположить, что Сабрина завела с тобой разговор о моём прошлом и что-то в нём тебе очень сильно не понравилось.
Это звучало утверждением, а не вопросом.
– Верно. Не понравилось настолько, что я пришла к тебе поговорить. Думаю, о причинах моей обеспокоенности ты тоже догадываешься?
Ворон опустил подбородок на сомкнутые в замок пальцы:
– Во избежание ошибок всегда лучше проговорить сомнения вслух. В догадках легко ошибиться.
– Она рассказала мне о твоих отношениях с мужчинами.
Ворон остался совершенно невозмутимым, но она почувствовала поднимающееся напряжение, острое и настороженное.
– О твоём романе с каким-то Моррелом, – продолжала Александра. – Я хочу знать – это правда? Ты, как и твой отец, спишь с мужчинами?
От его прямого, жёсткого взгляда стало как-то… пусто. С болью в сердце Александра поняла, что отрицать её слова он не собирается.
Ворон молчал и ей тоже пришлось смолкнуть. Она не знала, что ещё добавить к сказанному.
Александра будто тонула в своей обиде, горечи, потрясении и разочаровании. Налетело неожиданным шквалом и отошло назад, ничего не оставив прежним. Какой жестокий шквал! А – кого винить?..
Но разве можно было догадаться? Да ей и в голову не приходило!.. Алекандра никогда прежде не встречалась с людьми нетрадиционной ориентации. А те, кого показывал по телевизору, казались либо фейком, либо чем-то уродливым и карикатурным. Ворон, несмотря на свою аскетическую худобу, не выглядел манерным, да и в недостатке жёсткого характера, мужества и храбрости ему отказать было никак нельзя. В её представлении геи были совсем другими.
Пустота. Тупик.
– Прости, если была с тобой грубой, излишне прямолинейной, – вздохнула она. – Я была к такому не готова, вот и среагировала излишне эмоционально.
– Это было эмоционально? – усмехнулся он желчно. – Поверь, ничего похожего на эмоции ты сейчас не продемонстрировала. Ты просто сама сдержанность. Если бы всё было наоборот, даже не знаю, что я бы сделал на твоём месте.
– Я знаю, что я сделаю на своём месте.
Он хмурился, выжидающе глядя на неё.
Александра вздохнула:
– В России в таких случаях говорят, что ужасный конец лучше, чем ужас без конца. Подозреваю, что именно этим бы наш брак при твоих наклонностях и закончится. Так что не стоит и начинать.
– Ты ничего не знаешь о моих наклонностях.
– Думаю, мы всё уже выяснили.
– Даже не пытайся сейчас уйти. Сядь!
Его пальцы резко сомкнулись на её запястье, не давая уйти.
– Пусти! – рванулась Александра. – Не трогай меня! – шипела она.
– Сядь, Лекс! Мы не договорили.
– Ты уже ответил на мой вопрос, прямо и правдиво, как я и просила. Что ещё обсуждать?
Он рывком подтянул её к себе, несмотря на отчаянные протесты и обнял за талию с такой силой, что вырваться н получалось.
– Лекс! Нравится тебе моё прошлое или нет, я не позволю тебе просто так вышвырнуть меня из своей жизни.
– Иди к чёрту! Не смей ко мне прикасаться! Не трогай меня больше никогда!!! Не хочу тебя больше видеть!
Александра сама была удивлена приключившейся с ней истерикой. Она не хотела этого, но слова лились сами собой, почти так же непроизвольно, как на глаза наворачивались слёзы.
– Лекса, прекрати. Хватит, достаточно. Всё!
Когда в лицо ей ударила струя ледяной воды, Александра замерла – в первый момент от изумления, и только потом возмутилась:
– Ты! Ты?.. – задыхалась она от остатка эмоций. – Какого чёрта?
Непонятно как в его руках оказался платок, прямо из ниоткуда. Ворон осторожно отёр влагу с её щеки и с губ, и в этот момент её снова накрыло волной тоски – хоть кричи!
– Лекс, мне жаль, – проникновенно и мягко произнёс Ворон. – Правда, очень жаль, что моё прошлое тебя ранит. Я не ожидал, что ты будешь от него в восторге, но и такой глубокой реакции, признаться, не ожидал тоже.
– Я этого принять не могу. Просто – не могу, так что это – конец.
– Чего ты не можешь принять? – спросил он спокойно.
Александра изо всех сил старалась не расплакаться.
– Я понимаю, это не модно и не толерантно, но я не вижу себя в открытых, свободных, полигамных отношениях с партнёром, способным мне изменять на каждом шагу. Да ещё и с парнями! Я хочу иметь нормальную семью, нормальные отношения. Хочу любить человека, верить ему, доверять, знать, что он любит меня в ответ – меня одну.
– Ну а в чём проблема, я не понимаю? Я что, настаиваю на открытых полигамных отношениях?
– Нет, но тебе нужен кто-то, кто придерживается таких же свободных взглядов, что и ты сам…
– Можно, я сам буду решать, что нужно мне? И, чтобы ты знала, я никогда не придерживался либеральных ценностей. Я консерватор и хочу простого, человеческого счастья – как и ты. Как и ты, я с детства мечтал о своём маленьком укромном мире. У нас с тобой у обоих никогда не было дома, не было нормальной семьи, людей, которые бы тебя нормально любили, – он взял короткую паузу перед тем, как произнести последнее слово. – В какой-то момент я понял, что по отношению ко мне это слово «любовь» как-то странно звучит, пошло звучит, я решил, что это чувство, если и существует, то не для меня. Но это не значит, что где-то, в самом потаённом уголке души, в изуродованном, может быть, даже больном виде, это желание – чтобы меня любили, – не продолжает существовать по сей день. Но ты делаешь всё возможное, чтобы задушить в себе его робкие ростки. Убеждаешь себя, что мне это не надо.
