Листаю дальше, прикидываю. Может, есть что-то полегче? Всё-таки 20 лет прошло с тех пор, как я катался на подобной технике. Неужели не изобрели ничего более совершенного?
Хмыкнув, я перехожу к другой вкладке, когда вдруг дверь открывается. Мама стоит в проёме, руки сложены, взгляд беспокойный.
— Слава, жандармы уже пришли, — говорит она. — Профайлер с ними. Ты точно согласен на эту процедуру?
Я поднимаю голову от планшета, смотрю на неё, коротко киваю.
— Дя.
Закрываю планшет, встаю и иду за ней. В гостиной, как и ожидалось, профайлер уже на месте, как и Васильев со Степановым. Профайлер уселся напротив пустого кресла, в которое мне предстоит сесть. Рядом стоит наш родовой менталист, его поставили наблюдать. Княгиня, жандармы, Ефрем — все здесь, все ждут.
Я заранее подключаюсь к родовой сети, чувствую её вибрации, проверяю, как ложится защита. Так проще контролировать волны менталиста и просчитывать его шаги. Если он полезет не туда — почувствую. Если попытается углубиться дальше — не дам.
Профайлер кивает мне, голос ровный, поставленный, без лишней эмоции:
— Ваша Светлость Вячеслав Светозарович, сейчас я погружусь в ваш разум. Просто сидите и смотрите в одну точку.
Опускаюсь в кресло, расслабляюсь, опираюсь на спинку, делаю как просят.
Чувствую, как чужое присутствие скользит в голову. Он методично листает мои мысли, перелистывает воспоминания, как сканер в архиве.
Завод ЖБИ. Бандиты. Машины. Голоса. Бережков. Его смерть. Беготня. Драка.
Профайлер движется быстро, но чётко, точно зная, что ищет. Я погружаюсь глубже в свои воспоминания, но не теряю контроль. В прошлой жизни я пережил не одну психологическую пытку и знаю, как сопротивляться если потребуется.
И вот я чувствую это. Кто-то лезет дальше, чем нужно. Осторожно, но нагло, пробирается туда, куда нельзя — в самые глубины, в суть, в мою прошлую жизнь, в то, кем я являюсь на самом деле. Он не торопится, не продавливает, скользит аккуратно, будто вор, проверяющий, не заметили ли его.
Но я заметил.
Я слишком хорошо знаю, как работают менталисты. Знаю, как они ищут, как сканируют, как пробираются сквозь память, зная, что если не сделать резкого движения, их не остановят. Но я не обычный объект для сканирования.
Я отдаю команду родовой сети:
— Удалить.
Резкий разряд, щуп менталиста вспыхивает, в голову бьёт глухой отдачей. Тут же в комнате раздаётся крик.
Резко открываю глаза, хлопаю ресницами, выныриваю обратно. Но кричит не профайлер.
Наш родовой менталист судорожно хватается за голову, кровь тонкой струйкой стекает из носа, лицо перекашивает судорогой, он оседает на ковёр, тело дёргается — и всё. Отключился.
Тишина.
Все смотрят на меня.
Я делаю удивленно лицо:
— А пачему вдлуг плеклатили? Уже заканчили што ли?
Глава 16
Мда, дела. Я ждал, что если кто-то попытается пролезть в запретную зону, это будет профайлер жандармов. Но нет. Это был наш родовой менталист.
Титулярный советник Васильев прищуривается, но не спешит делать выводы. Сначала он поворачивается к профайлеру:
— Что случилось?
Тот отвечает, задумчиво поглядывая на меня:
— Похоже, родовая сеть сработала.
— Вот как? Ты успел пролистать воспоминания княжича о преступниках?
— Успел.
— Тогда всё.
Васильев делает короткий, формально-вежливый кивок в сторону мамы, почти не глядя на распростёртое тело на ковре:
— Спасибо за сотрудничество, Ирина Дмитриевна.
Мама не дрогнувшим голосом бросает:
— Семён, проводи их.
В сопровождении дружинника жандармы уходят.
Княгиня же сразу оборачивается к Ефрему:
— Он живой?
Ефрем, присев на корточки рядом с менталистом, прощупывает пульс.
— Живой. Просто в отключке, — констатирует он, склонившись над распростёртым телом, держа его запястье. Затем, нахмурившись, добавляет: — Удивительно. Никогда не видел менталиста, который бы вырубился от ментального удара.
Мама переводит взгляд на меня, глаза напряжённые, выжидающие.
— Слава, что случилось?
Пожимаю плечами:
— Он полез мне в голову. Хотел узнать пло ядло. Лодовая сеть не позволила.
— Про ядро? Ты уверен, Слава?
— Дя. Более чем. Он хотел узнать обо мне как мажно больше.
Княгиня хмурится, губы сжимаются в тонкую линию.
— Значит, шпион Семёна Светозаровича.
Я перевожу взгляд на тело, лежащее на полу.
— Похоже на то, — соглашаюсь. — Человек блата.
Ефрем оглядывается через плечо, бросает быстрый взгляд на княгиню, затем на меня.
— Что делать?
Мама кивком указывает на распростёртого менталиста, её голос холоден, без малейшего сочувствия:
— Уведи его, Ефрем Ефремович. Допроси как следует. Выясни, что он пытался сделать.
Ефрем наклоняется, хватает менталиста за воротник, вздергивает, словно он не более чем тяжёлая кукла, и закидывает его на плечо. Разворачивается и, не спеша, выходит из комнаты. Его шаги глухо приглушены ковром, и только в коридоре слышен тихий топот берцев.
Мама хладнокровно наблюдает за уходом Ефрема, затем переводит взгляд обратно на меня, чуть смягчаясь.
— Слава, мой хороший, ты в порядке?
Я отмахиваюсь:
— Ага. Мам, дяй телефон.
Она чуть приподнимает брови, в глазах понимание:
— Хочешь отвлечься? Конечно!
Протягивает мобильник, я забираю его, бросаю коротко:
— Тлогайте меня только челез час, не ланьше.
Разворачиваюсь и ухожу к себе в комнату, закрыв дверь. В сети первым делом набиваю: «лучший танк». Результатов полно, но мне нужно найти тот, который признан лучшим по мнению множества экспертов. И вот, я открываю сайт с таковым— «Самодержавец-2». Новейший проект царской техники, полностью цифровизированное управление, максимальная автоматизация — совершенно новый уровень. Читаю статью, вникаю в ТТХ, в голове уже складывается полная картина. Вот оно. Современнейший танк. Без промедления оформляю заявку в НИИ «Царская техника», пишу официальное письмо в разделе пресс-службы о сотрудничестве, заполняю все нужные поля. Пальцы быстро бегают по экрану, в голове чёткое осознание цели.
— Ну наконец-то, — думаю, дописывая заявку. — Тепель главное — его заполучить!
* * *
«Юсупов Медиа», Москва
Евгений Евгеньевич нервно меряет кабинет шагами, прижимая телефон к уху, голос его сдержанный, но в нём уже чувствуется напряжение.
— Ну что там, определились с танком?
У Никулина уже нервный тик при слове «танк». Но деваться некуда, приходится лично контролировать вопрос. Кипение уже начинается — зрители нервничают, ждут, вспоминают слова княжича, снова шепчутся, что «Юсупов Медиа» кинул ребёнка. Обещанного слишком долго нет.
На том конце провода Юрий Юрьевич тяжело вздыхает:
— Пока княжич молчит. Мы передали ему список, там всё, что можем предложить, но его ничего не устраивает. Сами понимаете, капризный у нас княжич.
Евгений Евгеньевич закатывает глаза.
— Он сам же эту кашу заварил! А теперь топчется на нашей репутации!
Тут дверь в кабинет осторожно приоткрывается. На пороге появляется секретарь и приглушённым тоном шепчет:
— Евгений Евгеньевич, на связи директор НИИ «Царская техника» Его Сиятельство Герасим Герасимович Кливенский.
Евгений Евгеньевич моргает, замирает на полсекунды. Такие люди просто так не звонят.
— Юрий Юрьевич, перезвоню. Тут важный звонок.
Переключается на другую линию, подносит трубку ближе.
— Да, слушаю вас, Ваше Сиятельство Герасим Герасимович. Чем могу быть полезен?
На том конце звучит немолодой хрипливый голос:
— Здравствуйте, Евгений Евгеньевич, Нам очень понравилось ваше предложение о популяризации наших разработок. И особенно идея продемонстрировать, насколько совершенен российский танк. Настолько, что им может управлять даже ребёнок.
В кабинете становится как-то тесно, воздух будто сжимается. Никулин в растерянности. Неужели это княжич Слава что-то провернул уже за его спиной?
