— Знаете, что все это значит? — поднимает палец Кайя-чан. — Это значит, что Митсуи принесли Аягаву в жертву Сумераги. Как так можно со своими поступать?
— Сволочи, — всхлипывает Кеко-тян, — никто ничего с этой Сумераги сделать не может! Ладно мы, но Инквизиция! И «Антимагия» в тот раз тоже. Нам теперь только в Комкон обращаться.
— КомКон — международники, у них юрисдикция иная. — машинально поправляет своего стажера Горо: — не выйдет.
— Ах так! Вы все тут с этим смирились! А я вот — не могу! Не буду! — Кеко вскакивает на ноги, топает и убегает. Горо и Кайя-чан смотрят ей вслед. Горо думает, что Кеко-тян наконец поняла, с чем она имеет дело. Лицемерие. Ложь. Сильные становятся сильнее и используют слабых. Слабые терпят и верят во вранье о равенстве возможностей. Богатые покупают себе все, что захотят, ломают судьбы и захлебываются от того, что им больше нечего хотеть. Бедные хотят стать такими же и готовы продать душу за то, чтобы жрать в три горла и не знать чем занять себя, когда у тебя так много денег. Полицейские и преступники — это всего лишь фарс, две половинки одной и той же монеты. Сумераги просто живет на обоих сторонах монеты, она и орел и решка. И преступник и полицейский. Здесь, в этом городе — нет белого и черного. Есть только серое. Все оттенки серого. Здесь нет чистого и грязного. Есть только грязное. Все оттенки грязного.
И город умудряется измазать в себе даже таких чистых душой людей, как Кеко. И чем раньше она этой поймет и убежит отсюда — тем будет лучше.
— Чего-то она мрачная сегодня. — говорит Кайя-чан: — пойду-ка я за ней, пока она делов не натворила.
— А ты чего такая радостная? — бурчит Горо, зная, что Кайе-чан особой причины для радости не требуется. Такая уж она — птичка божия, которой заботы и горе чужды.
— А чего не радоваться? — отвечает вопросом на вопрос Кайя. — Сумераги-тайчо — не просто защитница, но и дочь Императора! Теперь дождаться, когда старый пердун кони двинет и вуаля — у нас новая Императрица! Тогда-то все и изменится. Кланам хвосты накрутят, полицию распустят нахрен и новых наберут. И вообще — да здравствует новая эра! Десять тысяч лет Сумераги-тайчо! Ладно, пошла я… — она забрала сумочку и уплыла вслед за Кеко.
Горо вздохнул. Всю ночь он и Кайя искали Кеко-тян. Ее не было дома, ее не было в участке, они проверили больницы и даже морги. Кайя прозвонила все гостиницы, которые были более-менее приличными и даже сходила в Веселый Квартальчик по салонам массажа, банным домикам и караоке. Ее не было нигде. Наверное, взяла билет в Токио, думает Горо. По крайней мере он на это надеялся, потому что альтернатива в этом городе серости и грязи — это сточная канава на окраине города. Он выкидывает окурок в ближайшую урну и снова достает пачку сигарет. Курение убивает, читает он на упаковке.
— Думаю, у курения нет шансов, — бормочет он, прикуривая от треснувшей пластиковой зажигалки, — не в этом городе.
— Горо-сан? — окликает его кто-то. Он оборачивается. Улыбается своей усталой улыбкой. Вот и смерть его пришла. Он наконец-то допрыгался. Перешел дорогу и нарушил все приличия. Он всегда гадал, как именно город заберет его жизнь и приколотит его голову на стену трофеев, но сейчас он понял — как. Напротив него стояла Всадница Сумераги, Артемида. Он знает ее почерк. Пуля в голову.
— Что же, вот и время мое пришло. — говорит Горо, и сплевывает, радуясь, что у него во рту все еще есть слюна. Значит — не пересохло горло перед неминуемой смертью. Значит, он все еще может взглянуть в глаза своей судьбе.
— У меня есть одна просьба, Артемида-сан. — говорит Горо, отбрасывая ненужную больше сигарету в сторону.
— Что? — хмурится Артемида. — Да, Горо-сан, конечно.
— Я хочу знать перед моей смертью, что вы нашли и покарали ублюдка по делу «68». — говорит Горо. — И не трогайте пожалуйста Кеко-тян. Она — светлая душа и не заслужила смерти.
— Что?! Откуда у вас такие дикие идеи, Горо-сан?! — округляет глаза Артемида. — Да я в магазин за продуктами выбралась ночью, эти проглоты все съели, а инквизиция решила у нас переночевать, а завтрак готовить не из чего.
— Кхм. — только сейчас Горо замечает большие пакеты в руках у Артемиды и стоящий неподалеку фургончик.
— Секундочку, — говорит Артемида и поворачивает голову к фургону, — эй, бездельница, занеси пакеты в машину, у меня тут встреча!
— Хай, Читосе-нээсан. — из фургона вылезает невысокая худая и мрачная девица в школьной форме и забирает пакеты из ее рук. — Может поедем уже? Я спать хочу.
— Это тебе наказание, — говорит Артемида, — чтобы ты прекратила в карты мухлевать.
— Да не мухлевала я! Ну, почти… эх… — девица исчезает за дверью фургончика.
— Совсем от рук отбилась. — жалуется Артемида. — Я бы ее выпорола, да только… есть там сложности. — она поворачивается к Горо.
— Так что у вас случилось, Горо-сан? Я же вижу, что у вас не все в порядке. Колитесь. — прищуривается она.
— Кеко-тян потерялась. — говорит Горо. — Я понимаю, что вы не в курсе кто это и что она для меня значит, но…
— Кеко, Кеко… А! Новая подружка Кайи? Такая, с прикольной стрижкой? Кайя рассказывала, что она и ее парень… Ой! Так вы, Горо-сан — ее парень?! Поздравляю.
— Артемида-сан, так вы знаете Кайю-чан? — Горо думает, что он должен уже перестать удивляться. Город большой, но в то же время — тесный. Все знают всех, а уж Кайю-чан знают даже те, кто не знает какой сейчас год, и кто у нас премьер-министр.
— Все знают Кайю-чан. — отмахивается Артемида. — Меня, кстати, зовут Читосе. А то вы когда говорите «Артемида-сан» я чувствую себя древнегреческой девственницей, а уж ни той ни другой я не являюсь, — говорит Артемида-Читосе, — а насчет Кеко и Кайи — так я их только что в караоке видела, на той стороне улицы. Вы знаете, что Кайя неплохо поет? Вот Майко петь вообще не умеет, была я как-то с ней в караоке, жуть.
— Караоке?!
— Да, воон там, видите надпись мигает? С двумя сгоревшими буквами? Там оно и есть. Заведение принадлежит Исикаве-сан, она женщина с понятиями, ее сын работает на Исуда Групп Корп, уже менеджер, говорят этой осенью жениться собрался, — доверительно сообщает Читосе, — хорошая такая девушка, деревенская. Городские, они избалованные, Горо-сан. Вот на ту же Акиру посмотрите…
— Читосе-нээсан! — раздается стон от фургончика. — Поехали уже, пожалуйста! Я все поняла, я больше мухлевать не буду.
— Социопатка, — говорит Читосе, — для нее даже поход в магазин ночью — мучение. Но надо постепенно приучать к обществу. В смысле не к нам, к нам-то она привыкла, а к обществу в целом. Кстати, это ж ваша тема, СКПУшная — интеграция магов в социум. Как-нибудь надо диссертацию на эту тему написать.
— Спасибо за указание, Арт… Читосе-сан. — кланяется Горо. — Я, пожалуй, пойду за Кеко-тян и Кайей-чан.
— Сумераги-тайчо гордится вами прямо сейчас! — хлопает его по плечу Читосе. — Сразу и Кайю-чан соблазнить и свою стажерку.
— Дядька — извращенец? — окно фургончика открывается и оттуда появляется мордочка худой девицы, на этот раз уже не мрачная, а заинтересованная.
— Дядька — нормальный, — вздыхает Читосе, — это ты — извращенка. Закрой окно, мы поедем скоро.
— Ура! — окно закрывается, а Горо не может сказать что именно, но что-то в этой всей сцене ломает его картину мира окончательно.
— Ладно, я тоже поехала, — говорит Читосе-Артемида, — мне еще завтрак готовить… бутылки со стола собирать, рыбу дохлую из пруда вылавливать… много дел. Увидимся, Горо-сан!
— Увидимся, Читосе-сан. — говорит Горо и смотрит, как она ловко впрыгивает в фургончик и тот уезжает вдаль. Он смотрит им вслед и не может отделаться от ощущения, что командой Сумераги-тайчо этот город все же подавится. Впрочем — поделом ему. Он расправляет плечи и шагает на ту сторону улице к мерцающей вывеске «Караоке 24/7». Надо будет спеть что-нибудь, думает он, что-нибудь подобающее моменту. Only you?
