Мотыль заворочался, загудел, и я услышал тихий писк в голове — проснулся, что ли? Только этого не хватало. И опасения подтвердились.
Гелиображник пробуждён. Открыть садок?
— Друг… друг… прости… я у твоего хозяина яхту угнал, — пробормотал я.
Писк и треск в ушах звучал всё назойливей, напоминая звук фонящей электрогитары. Делать нечего. Нажал на кнопку подтверждения, и стеклянные створки вакуумной камеры открылись.
Необходимо произвести кормления. Открыть ведро дефлюцината (0,2)?
Прошёлся по меню, вызвал «выпуск дефлюцината», сдвинул бегунок, выпустив половину из остатка.
— Прости… прости, дружище… Нету больше ничего… Или есть?
Я отпустил газ, сунул руку в рюкзак, в обычное отделение — ведра дефлюцината батя, конечно, не положил. Посмотрел на счётчик предметов в квантовой части рюкзака — там показывало число «три». Прикинул — получается, там несчастный труп китайца Кима, несчастный труп Порфирия, который то ли не считается вообще, то ли непременно окажется последним, третьим, и ещё один предмет. Чаще всего я тянул именно ведёрка с дефлюцинатом, и, недолго думая, я открыл рюкзак отпечатком пальца и сунул руку.
Пробуждение вывертуна всегда сопровождалось лёгкой гравитационной волной. Гелиображник взбрыкнул, дёрнулся, и я увидел, как из садка высовываются гигантские полупрозрачные светящиеся крылья. Они гипнотизировали, манили, я даже не сразу заметил, что меня штормит, сносит с курса движения
Опомнился я только тогда, когда в мою руку, погружённую в глотку четырёхмерника, вцепилась чья-то пятерня.
— Мама, — сказал я и инстинктивно дёрнулся назад.
Но меня держали крепко. Сухие твёрдые пальцы сначала вцепились в ладонь, потом перехватились за запястье, словно рука утопающего. Потом из горловины рюкзака появилась вторая рука — в цветастом, расшитом синей шёлковой вязью рукавчике. Я тащил незнакомца вперёд, зацепил рюкзак о край кресла и раскрыл горловину пошире. В темноте квантовой глотки показалось лицо, которое до этого я видел только на фотографиях. Лицо испуганное, ошеломлённое, и, несомненно, с родственными чертами лица.
— Где я⁈ Лысый? Франтишек? Иммонуальд? А! — голова с разноцветной вязаной шапкой заозиралась по сторонам.
— Ну, здравствуй, прадедушка Порфирий! — сказал я. — Давно тебя ждали, больше века!
Глава 22
Подозреваемый
Наследственное поручение «Вызволение тов. П. А. Куцевича из вывертуна» выполнено
Получена премия: 10000 трудочасов
Заполнено заявление о предоставлении к государственной награде: вызволение товарища П. А. Куцевича из четырёхмерника-вывертуна, Постановление ЦК Партии от 14.06.2676
Дополнительное поручение: «Доставка подозреваемого в гос.измене тов. П. А. Куцевича к месту проведения суда, центральный суд Северного Жилищного адм. Округа, микрорайон им.тов. В. И. Банина, ул. Банина, 1478».
Товарищ Порфирий Арчибальдович Куцевич окончательно вылез из рюкзака и испуганно озирался по сторонам. На вид ему было чуть больше тридцатника, росту — чуть повыше меня, не сильно плечистый, но одет шикарно и старомодно. В целом — не дать не взять имперский франт из старинных фильмов.
— Кто? Что?
— Прадедушка! Двоюродный. Ты. Я правнук твоего брата. А ты сто пять лет провалялся в квантовом рюкзаке, мы думали, что там мёртвый!
— Ско… Сколько⁈ Что, что происходит? А где барахло? Там были трюфели! Где Лысый и Франтишек? Только что здесь были! Иммануальд где… Ещё припоминаю лицо какого-то китаёсы…. Что это за челнок?
— Не знаю, о чём ты, я угоняю яхту…
— Погоди, ты кто?
— Гагарин Шонович Куцевич! Правнучатый племянник!
— Поехали!!!
— Что, блин⁈ — не понял я.
— Поехали, говорю, так Гагарин говорил, я в книжке читал! Вот чёрт, сколько, говоришь, меня не было? Я в этом мешке секунд десять всего плавал! Я до противоположного края доплыл, ногами толкнулся и обратно. Там сверху бесконечно мигало всё — быстро-быстро так. И вещи на полсекунды появлялись и исчезали. И мимо меня только что какой-то китаец проплыл. Это, получается, ты замок открывал?
— Получается, я. Слушай, подскажи, а как…. — я указал на панель и попытался спросить, но словесный понос было не остановить.
— Так куда мы несёмся, что за фигня? Где мы?
— Это яхта! Гелиображник! У нас осталось чуть больше получаса, и кончится горючее.
— Гелио… что? Никогда не слышал. Погоди, какой год⁈ — кажется, до него начало доходить… Они что… Все мертвы⁈
— Кто — все? Не, твой брат, например, живой, в пансионате в Третьем Электрическом микрорайоне, навещаем его иногда. Остальные — ну, да, кто вообще с концами, кто в Центральном Компьютере Партии.
Это была такая супермощная кибернетическая трансгуманистическая штука, которая пятьдесят процентов государственных и хозяйственных решений. Половину — люди, а половину — нейросеть, созданная из слепков сознания кучи умерших граждан республики.
— Ы… Они все мертвы… Чёрт… Где теперь мне жить… Батя, мамка… Вот дерьмо-то!
Запас ксенона для двигателей резервного маневрирования: ВНИМАНИЕ! Низкий (15 тыс.км, 12 минут)
Внимание! Высокая скорость!
Нас продолжало штормить. Мотыль сводил нас при помощи своего паруса то влево, то вправо, я еле успевал удерживать курс и продолжал давить на гашетку. Капсула развернулась, и нас придавливало к полу и к спинке кресел с силой в десятые доли «Жи» — на нормальную гравитацию это не было похоже, но позволяло держаться. Нытьё продолжалось минуты две-три, и я подумал, что он уже начал меня раздражать. Внезапно прадедушка Порфирий схватил меня за грудки, принялся трясти и завопил:
— Почему⁈ Почему ты меня не вытащил раньше⁈
— Да отцепись, прадедушка, я вообще этот рюкзак всего год таскаю!
— Почему⁈ Чёрт… И правда… — он почесал затылок. — Ты ж вообще ещё мелкий… Сколько тебе, лет тринадцать? А, слушай, у тебя есть пожрать чего?
— Без понятия, я говорю, я яхту только что угнал. У меня поручение!
Прадедушка отплыл дальше и стал разгребать запасы поэта. Послышался звук открываемой дверцы холодильника, затем шелест и чавканье.
— Чёрт, как жрать-то хочется! Угнал? Вы в мафии трудитесь… эти, недо-нации сектантские? Челябинск сейчас, кстати, к какой державе принадлежит? Его имперцы разбомбили?
— Челябинск независимый… — начал я, но меня опять перебили.
— Надо же! Я думал, он лет десять ещё протянет. И как, кто король… или президент?
— … И коммунистический! Первый председатель коммунистической Партии — товарищ Ольга Дергачёва.
— Вот же дерьмо… — он продолжал чавкать и шуршать пакетами. — На меня у них дельце было сшито за госизмену.
— Чего⁈ Нам никогда дедушка про это не рассказывал!
— И правильно, что не рассказывал! Ещё бы рассказывал, вас подставлять.
Я указал на браслет.
— То-то я думал, что это у меня на браслетах высветилось поручение: доставить к месту суда.
— Браслеты, значит, всё же эту хрень ввели… да… отстоище. Так, мне надо привыкнуть, какой сейчас век. О, круто! И правда, крылья какие-то, — он наконец-то посмотрел за окно. — В моё время гелиображников только пытались приручить. И что, вот ты угнал яхту. Куда везёшь? Где мы?
— Окраина системы Тюмени. Везу другой бригаде нашего профсоюза…
— Проф… Чего? Профсоюза контрабандистов⁈
— Что?
Запас ксенона для двигателей резервного маневрирования: ВНИМАНИЕ! Низкий (10 тыс.км, 7 минут)
— Ты куда давишь? Ты чего вообще творишь? — Порфирий наконец-то обратил внимание на сообщения на экране и подполз ближе.
— Я пытался тебя спросить, вдруг ты знаешь?
