Я почувствовал, что Умник улыбается.
— Что?
— Когда ты появился, мне показалось, что это я тебя придумал. Мне надоело стоять на одном месте и подманивать животных, чтобы убить их. Я подумал, что хорошо было бы научиться двигаться самому, но ничего не получалось. И тут пришел ты. Убил меня и дал мне свободу.
— Видишь, как тебе повезло, — пошутил я.
— Я думаю, что везение здесь ни при чем, — серьезно ответил Умник. — Наверное, я все-таки, придумал тебя.
— Да иди ты к демонам! Лучше скажи — откуда тогда берутся аномалии? Ты ведь думал об этом?
— Конечно. Есть теорема Лабуаля о множестве и единстве демонов. Но на недоказуема.
— Кого? Лабуаля? А он тут при чем⁈
— При том, что Степан Лабуаль считал, что все демоны — это воплощения одного-единственного демона. Сверхдемона, так он говорил. Этот сверхдемон и создает аномалии.
— Ничего себе! Погоди! А когда это ты успел так задушевно побеседовать с Лабуалем? И почему я об этом ничего не знаю?
— Вообще-то, Степан несколько раз рассказывал тебе о своем открытии. А ты все пропустил мимо ушей. Но я сразу понял, что его идея очень интересна.
В голосе Умника я услышал насмешку.
— Иди ты к демонам, Умник! — с досадой сказал я вслух.
Караулов решил, что я обращаюсь к нему, и обиженно засопел.
— Знаешь, сколько у меня было дел в Ордене? То аномалии закрывай, то Одержимых лови. Да еще и вас, дармоедов, надо кормить и тренировать ежедневно. Видишь — даже с хорошим парнем некогда было поговорить по душам!
Мне, и в самом деле, стало обидно!
Вот так общаешься с человеком, подшучиваешь над ним. Через день сталкиваешься в коридоре, а он оказывается гением.
Но выясняется это только через сто лет!
И никакой пользы от знакомства теперь не получить.
А Степа Лабуаль наверняка догадался бы — какое именно уникальное умение применил демон Смерти.
Кстати!
Я снова принялся тормошить Умника.
— Ты разбудил этого нового демона?
— Извини, Никита! — виновато отозвался менталист. — Я пробовал, но ничего не получается. Иногда мне кажется, что он вообще умер. Но потом я чувствую, что он жив. А пробить его барьер не могу.
Мысль о том, что где-то в глубинах моей души валяется дохлый демон, меня покоробила.
Фу, гадость!
— Умник! Расскажи-ка мне про этого сверхдемона, только попроще. Где он живет?
— Его существование не доказано, — напомнил Умник.
— Да понял я! Но если он существует — где его искать?
— Думаю, в другом измерении, — рассудил Умник. — В каком — этого я не знаю. Но если учесть, что известно сорок девять измерений реальности…
— Сколько⁈
— Ну, это только в нашей вселенной, — утешил меня Умник. — А в других…
— Хватит! Дай покоя моей голове!
— Но ты сам спросил.
— А теперь сам прошу — умолкни! И позови Циклопа. У него появился шанс обыграть меня в шахматы — пока я не приведу мысли в порядок.
* * *
Но вместо бодрого рева Циклопа в моей голове раздалось чмоканье Живчика.
— Никита, — сказал демон Природы. — Останови машину.
— Зачем? — удивился я.
— За кустами справа кто-то есть.
— Мышь? Заяц? Барсук?
— Нет, это человек. И он мертвый. Я это чувствую.
Воздушные демоны!
— Караулов, тормози!
Глава 12
За усыпанным зелеными ягодами кустом черемухи лежала Маруся.
— Видишь? — прочмокал Живчик. — Я же говорил.
— Гляди-ка, — простодушно удивился Караулов. — Маруся.
Он присел возле девушки и приложил толстые пальцы к ее шее. Потом наклонился ухом к губам.
— Не дышит, ваше благородие.
Пристав растерянно крякнул и подкрутил усы.
Я сжал кулаки.
Сволочь-француз! Втянул девчонку в свои грязные дела, а потом убил. Подонок.
Поймаю — вытрясу из него душу и скормлю демонам.
Я не злился на Марусю. Ясно, что любовник задурил девчонке голову. Наобещал ей красивую жизнь, свадьбу, и что там ее обещают молоденьким дурам.
Ладно, разберемся.
Я отодвинул Караулова и осторожно перевернул Марусю.
Ран на теле девушки не было.
— Что она в лесу делала? — спросил Караулов. — За ягодами пошла, что ли?
И при этом поднял светлые глаза к небу, как будто именно оттуда ждал ответа.
— Может, испугалась чего? — с надеждой предположил пристав. — Сердце и не выдержало.
Голос его хрипел, и пристав откашлялся, вытаскивая из кармана платок.
Я отлично понимал пристава — ему очень не хотелось докладывать начальству о еще одном убийстве.
— Медведя, — оживился Караулов. — Здесь медведи ходят. В прошлом году бабы видели медведицу в малиннике у ручья. А это совсем рядом.
— Километра два отсюда, — засомневался пристав.
— А что медведю два километра? Он, ваше благородие, быстрее лошади бегает.
— Ты-то откуда знаешь? Видел, что ли?
— Сам не видел, а от людей слышал.
Пока они спорили, я приложил руку к губам Маруси.
— Живчик, проверь, от чего она умерла.
— Сейчас.
Я снова почувствовал знакомое жжение в ладони.
— Яд зеленой жабы, — подтвердил Живчик мою догадку. — Умерла утром.
— Ясно.
Я выпрямился, отряхивая колени.
— Девушку отравили, как и кузнеца.
— Значит, француз постарался? — угрюмо спросил пристав.
— А ее-то за что? — ахнул Караулов. — Они же с Жаком того…
— Может, из ревности? — предположил пристав.
— Точно, ваше благородие! — согласился Караулов. — Видно, Жак застукал Маруську с Родионом. Вот и убил сперва кузнеца, а потом и ее.
— Хотя, Маруська и Родион, — пристав задумчиво покачал усами. — Не верится.
— Кто этих баб разберет, ваше благородие? Любовь зла! Помните, в прошлом году в Рябиновке Петьку Косого жена с любовницей убили? Смешной мужик был — глаза в разные стороны. А бабы по нему сохли!
Меня версия жандармов вполне устраивала. О краже жемчужины им знать незачем — с этим я сам разберусь.
Ох, как же нужен Проныра!
Маленький демон умел искать следы не хуже собаки.
— Проныра!
Но мелкий засранец упорно отмалчивался.
— Придется ее в Куров везти, — решил пристав. — Не бросать же здесь.
— Ни в коем случае, ваше благородие, — поддержал начальника Караулов. — Волки мигом съедят!
— Да волки-то здесь откуда?
— Как откуда? А помните, два года назад…
— Дело к вечеру, пристав, — перебил я Караулова. — А нам еще в Куров добираться.
— Извините, ваша светлость! Караулов! Бери ее за ноги.
Сам пристав подхватил девушку за плечи. Вдвоем они, пыхтя, потащили тело к дороге. Высокая трава на том месте, где лежала Маруся, медленно выпрямлялась.
Я наклонился и увидел на мягкой земле узкий след велосипедной шины.
Погрузив тело девушки в фургон, пристав растерянно пригладил усы.
— Получается, Мишку надо отпускать?
— Получается, ваше благородие, — подтвердил Караулов.
— Тебя не спросил! — оборвал его пристав. — Нет уж, пусть едет с нами до Курова. Начальство разберется.
Приняв это решение, пристав привычно шагнул к двери кабины. Но, взглянув на меня, опомнился, махнул рукой и полез в кузов, придерживая саблю.
— Осторожнее поезжай, Караулов! — велел он, усаживаясь на узкую деревянную скамейку. — Не дрова везешь!
— Слушаюсь, ваше благородие!
Караулов тронул машину с места и сразу же въехал в яму.
Из кузова послышалась невнятная ругань.
* * *
Куров оказался маленьким и уютным уездным городом. Центральные улочки были застроены двухэтажными каменными домами, а вокруг раскинулись обширные одноэтажные пригороды.
На вечернем солнце уютно золотились купола церквей. А над обрывистым речным берегом серой каменной громадой нависал замок барона Тимирязева.
Замок окружала высокая стена с зубцами на старинный манер. По верху стены шла крытая галерея, на которой я заметил силуэты охранников.
