— Все с рыбами? — уточняю я перед тем, как вставать. — Ну и хорошо. На самом деле я собрал нас всех, чтобы, во-первых, быстро подвести итоги и наметить цели, а во-вторых у меня есть парочка теорий, которые требуют проверки и всеобщего участия. По поводу положения — слово предоставляется нашей Акире.
— Круто! — кричит с места Майко и машет рыбьим хвостом. Слава богу, вяленным.
— Как вы все знаете, мы вышли из региональной группы. — встает с места Акира. — Раньше нас подгоняла ситуация с кланами, чуть позже — конфликт с Инквизицией. Однако и то и другое утратило актуальность. Кланы теперь — наши партнеры и союзники, с Инквизицией, благодаря помощи сестрички Нанасэ мы теперь в состоянии уважительного соперничества. И взаимопомощи.
— А куда Нанасэ-нээсан делась? — завозилась на месте Джин, но на нее шикнули и она замолчала.
— Таким образом мы еще можем отказаться от дальнейшего участия в Играх, по крайней мере у нас почти два месяца до Осеннего Бала Претендентов, где мы обязаны обозначить свое участие. Или неучастие.
— У нас школа начинается через неделю, — говорит Юки, — или даже раньше?
— Через неделю. — успокаивает ее Иошико. — Это только председатели клубов должны раньше прийти для подготовки клубных комнат и сверки расписания.
— Ну, елки. — вешает нос Юки, она у нас председатель клуба Литературы, а Иокшико — тхэквондо. Один я — бездельник. Еще неделя каникул.
— У нас остается и даже усугубляется ситуация с Лесным Лагерем, который чудом не развалился за эти несколько дней и даже Чепу со Шлендрой ничего не учудили, что можно назвать чудом или провидением божьим. Иошико — завтра в лагерь заходит тяжелая техника, помнишь?
— Помню. — кивает та. Пользуясь деньгами кланов, мы решили обустроить Лесной Лагерь, который в зимнее время был довольно мрачным и холодным местом — домишки там были сборные, из фанерных листов, к зимовке неприспособленные. Что, конечно, не мешало нашим партизанам зимовать, простужаться и болеть. Акира договорилась со строителями, накидали на коленке проект и уже завтра в Лесной Лагерь должна была прибыть техника и две бригады строителей.
— Хорошо, — кивает Акира, — возьмешь с собой Джин, ей полезно развеяться.
— Эй! — возмущенно вскакивает Джин. — Я уже вчера до магазина с Читосе-нээсан ходила! Всю ночь! А она еще с этим разговаривала! И в караоке пела!
— Помолчи, дитя. Ты еще за портал не рассчиталась, — закатывает глаза Читосе, — а тебе полезно общение со сверстниками.
— Айда со мной, Джин, я тебя с Чепу познакомлю! — Иошико приобнимает Джин. — Он бумажные фигурки может делать!
— Ну… ладно. — Джин садится, и они с Иошико начинают о чем-то шептаться. Акира, не обращая внимания на них — продолжает.
— У нас еще остается проект «Охота на Чудовище», хотя по нему, наверное, лучше ты сама расскажешь, Читосе. — Акира садится.
— С охотой, — говорит с места Читосе, — товарища майора мы запрягли, я с ним денька через два в Токио сгоняю, после того как он отчет свой закончит. Уж больно он вашим «АкиЮки» впечатлен остался… здесь я ни ресурсов не прошу ни людей. Единственно что — Джин с собой возьму, пусть в поезде покатается, да на Токио посмотрит. Социализация, все же. В остальном — не стоит вашего внимания, сама разберусь.
— Отлично. — кивает Акира. — По институту — проект одобрен, как только тяжелая техника и строители в лагере закончат — начнут фундамент закладывать. Сроки обозначили — где-то за год будет все сделано.
— Это все, что на сегодня стоит у нас в задачах. — заканчивает Акира и поворачивает голову ко мне. Дескать ты же собирал всех, а у нас все под контролем, что нужно-то было?
— Да, слово бесстрашной и сексуальной Сумераги-тайчо, известной в узких кругах под псевдонимом «Син», так как бедная девочка в своей гендерной принадлежности совсем запуталась! — говорит Майко и снова машет вяленным хвостом рыбы. Откуда она рыбу достала?
— Сегодня нас всех собрал я, — признаюсь, вставая на ноги и подходя к большой белой доске, — и вот почему. Все это время меня не покидало смутное сомнение, леди и… — я поискал взглядом Питера не нашел, вздохнул: — и леди.
— О гендерном неравенстве в наших рядах? — спрашивает Майко. — У нас горячих пареньков остро не хватает. Хотя… если Джин переодеть…
— Кьяя!
— Нет, гендерное неравенство мне нравится, тут я сомнений не испытываю. — хмыкаю я. — Я, скорее, о магии и ее применении, как следствие — о генезисе магии как таковой. Вся теория магической энергии, официально поддерживаемая и распространяемая государством гласит только о том, что «эта хрень неизвестно откуда взялась, но и бог с ней». В учебниках о происхождении и природе магии — хорошо, если полстраницы. Все остальное — о том, какая бывает, как работает, примеры из истории и прочее. Проще говоря фундаментальных исследований магии как таковых, практически нет. А ведь в любой науке важен именно базис, основа, происхождение. Это, как если бы мы пользовались электричеством, не изучив его природу. В то же время никто не задается вопросом, а как это вообще работает.
— Поправка, — поднимает руку Линда, — все задавались этим вопросом в тридцатых и сороковых годах. Как только магия появилась. С появлением Супермена на Западе и Годзиллы на Окинаве. Тогда целые институты только этим и занимались. Была создана куча теорий, и некоторые из них актуальны до сих пор.
— Эээ… не знал. Я столкнулся с тем, что сейчас практически никто этим не занимается…
— Да потому, что бессмысленно. — пожимает плечами Линда. — Тратить время и средства на теорию, когда нужно разрабатывать тактики и стратегии в настоящем времени. Кроме того, убедившись в том, что результатов от таких исследований ноль — государство перестало их финансировать. В мире какие-то исследования производятся… да по пальцам пересчитать — в Северной Америке, это Фонд Супермена-Кеннеди и Массачусетский Технологический, это конечно же Институт Беляева в России, раздираемой междоусобицей боярских кланов, это Швейцария с ее Свободным Кантоном…
— Хм. Спасибо, Линда. В любом случае, лично у меня возникло несколько мыслей по поводу Единой Теории Магии. Знаю, что я дилетант и прочее… прошу не судить строго и позволить мне вынести на суд общества мою личную теорию… вернее — несколько теорий.
— А давай. — говорит Майко. — Игры мы выиграли, Прародителя Человечества Читосе завалила, с Инквизицией помирились, давай свою теорию.
— Если уж мы выслушали параноидальные теории Линды, то уж твою как-нибудь переживем. — кивает Акира.
— У меня, кстати, еще есть, — отвечает Линда, — и не надо недооценивать размеры заговора Имперской Канцелярии. Уверена, что этот ваш маньяк-68 — это активность именно Имперской Канцелярии, и что они как-то используют бедных девушек для создания зон Святой Земли по всей Японии с тем, чтобы в дальнейшем захватить всю страну. Наверное, им нужны эманации отчаяния, боли и ненависти, отрицательные эмоции по максимуму — только так можно оправдать подобное обращение с жертвами.
— Нет, ну ладно Майко там, или даже Читосе. Но ты-то, Линда, из всех людей, как в такую чушь верить можешь? — закатывает глаза Акира. — Ладно, я молчу, что удерживать магов без рук и ног — идиотская идея, а эмоции обычных людей никак на магию не влияют. Но человеческая психика крайне пластична и уже через два-три месяца чувства отчаяния или ненависти или иного негатива — сменится обычным глухим отчаянием и смирением с ситуацией, примерно тем же набором эмоций, что найдется у любого офисного клерка в понедельник с утра. Кроме того, в том состоянии, в каком была обнаружена Кикуми — она бы и полгода не прожила без человеческого сочувствия и сострадания. Ей просто повезло с опекуном. В государственном учреждении она бы тихо загнулась просто от отсутствия воли к жизни. Люди — это не инструменты, ты не можешь просто поотрезать им руки-ноги и поразвешать по стенкам, чтобы функционировали. Человеку важна коммуникация, без нее — они умрут. Человек — животное общественное.
