Большую часть времени он находился в медитации — батя несколько раз просил позвать его к общему ужину, ну, или чтобы выведать какие-нибудь планы. И каждый раз я видел его сидящим с закрытыми глазами на кровати в позе лотоса — кажется, так это называется у китайцев. Ел и общался мало, лишь после каждого погружения говорил, куда мы будем нырять в следующий раз.
В тот день мы обошли по краю большую туманность, дали отдохнуть конькам и уже готовились отправиться в подпространство дальше по маршруту, но куратор вышел из каюты, заявив:
— Сейчас нам нужно свернуть к карлику Анцифер. Северо-глубинно-глубинно-восток.
— Он он же совсем не по курсу, товарищ начальник? — ухмыльнулся батя. — Потратим потом лишние пару суток, чтобы вернуться на маршрут.
— /Надо. Есть вероятность, что там есть наши корабли.
Ну, мы пожали плечами и повернули. Перед всплытием Ильдар Ильдарович указал нам достаточно странную цель — огромное размытое пятно, не похожее ни на спутник, ни на космическую станцию. Когда же мы всплыли, я присвистнул от удивления.
Передо мной впервые за мою жизнь раскинулся орбитальный материк. Отсюда он напоминал пригоревший дырявчатый блин: тысячи старых кораблей, станций, мелких астероидных поселений и даже кусков списанных купольников, поднятых на поверхность и отбуксированных на одно место на орбите. Все они были связаны грубо-напечатанными трубопроводами, огромными блоками чугуния и тонкими светящимися нитями каких-то других коммуникаций
Мне стало интересно, какого он размера. Я вызвал линейку в браслете, поднёс к окну, задал крайние точки, и он выдал расстояние:
1056,2 км
— Охренеть! Такой огромный.
— Анциферовский орбитальный материк, — сказал Арсен. — Один из самых крупных в Секторе. Миллионов сто здесь живёт, если не двести, как в нашем районном союзе. Широкая автономия, сотни разных народов… Не побоялись же такую громадину сделать, да! Я тогда только мимо него пролетал… Стыковаться не стал. Кстати, а куда стыковаться-то?
— Тут мессенджер не работает даже, ни одного контакта оператора, — подал голос батя с капитанского пульта. — Ну, ладно, подлетим поближе.
Мы подали тяги движками, и направление подхватил волчок, как это часто бывает. Заходили к «блину» по касательной, в сотне километров от края притормозили и свернули к одному из светящихся голографией и облачками дефлюцината «маяков», отмечающих место порта.
И вдруг наши экраны радаров вспыхнули красным.
— Обнаружены многочисленные вражеские цели.
Сообщение: экстренная ситуация (атака ракетными системами)
Сообщение: разрешён режим табуированной лексики (по ГОСТ 2698−988ГЯ)
Это сказала Надежда Константиновна, которую мы недавно подключили к бортовым системам — в помощь Ильичу. К нам шли ракеты — целым роем, разделяясь на две части и обходя с двух сторон.
— Обычно это говорю я, — заметил наш «Ильич», весьма погрустнев.
— Разворачивай! Рви назад! Форсажные дуй!
Корабль накренило, зашатало, но волчок справился, удержался в псарне на привязи, сохранил и гравитацию, и направление подхватил.
— Подсчитано число целей. Сто двенадцать, — снова подала голос наша роботётка.
— Чёрт! Чёрт! Нам не сбить все! Пускай антиракеты! — батя переключился в голосовое управление.
— Пускаю.
— Пускаю.
Восемь раз щёлкнуло — ракет было немного, но поймать они могли несколько целей.
— Что за хрень⁈ Почему они по нам пуляют? — не понял Арсен.
— Вероятно, причина в отключенном транспондере, — предположил Ильич. — И в устаревшем протоколе мессенджера.
— Точно, — подтвердил батя. — А нахрена он выключен? Кто разрешил?
— Товарищ куратор отдал распоряжение ещё три погружения назад, когда мы шли мимо возможного скопления кораблей дальневосточных банд.
Батя стиснул зубы, промолчал — хотя мог бы и выражаться, но я уже заметил, что при Надежде Константиновне он обычно сдерживался. Хотя она и была роботом.
— Твою мать! Что делать⁈ — Арсен продолжал паниковать.
— Транспондер включен, — сказал батя. — Диктую широковещательное сообщение на радиочастотах: какого хрена мы атакованы, мы мирный грузовик из сопредельного государства!
— До столкновения четыре минуты, — прокомментировала Надежда Константиновна
— Погружаться⁈ — предложил Арсен. — Нет, коньки не выдержат!
— Ильич, посчитай вероятность, — спросил я робота.
— Вероятность успешного погружения — 5%, вероятность отрыва волчка — тридцать шесть процентов.
— Где этот… Почему он… Когда так нужно!
Батя кипел, стиснув зубы, одной рукой написывая команды и сообщения в терминал а другой сдерживая штурвал.
— Без паники, — сказал куратор, который вышел из каюты, накидывая на ходу пиджак и завязывая галстук. — Я уже отправил сообщение с браслета, через квантовую связь. Помощь близка. Сейчас разберутся.
— Попадание противоракет. Текущее количество целей — шестьдесят три. До столкновения три минуты.
— Отлично. Больше половины осталось! — Арсен схватился за голову.
— О, есть контакт, —. Видеосообщение… Люсинда Камсаракан — что-то знакомое.
Вылезла голограмма с лицом весьма знакомым — я узнал матушку Люсинду сразу.
— Товарищи, пусть святой товарищ Ритчи хранит ваш код! Я уже связалась с управлением обороны материка, дьяк оформил заявку первого приоритета и обещают отменить запуск ракет в ближайшие минуты.
— Минуты? Одна минута осталась!
— До столкновения две минуты, — поправил его Ильич.
— Товарищ Люсинда, рекомендую вам попросить поднять эскалацию заявки с первого приоритета на высший, сославшись на возможность международного конфликта, — сказал куратор. — Говорят, у наших коллег по рукаву это работает.
— Хм, давайте попробуем, — Люсинда отвернулась, видимо, что-то набирая. — Готово.
Все замерли на томительные двадцать секунд.
— Ильич, выведи картинку ракет, — пересохшим голосом сказал батя.
— Вывожу. До столкновения одна минута, — сообщил Ильич. — В подобных случаях рекомендуется сообщить экипажу, что для меня была высокая честь работать…
— Фиксирую изменение траектории и снижение количества целей, — послышался голос Надежды Константиновны. — Сорок три… Двадцать три… четырнадцать… Семь ракет.
— Семь? А дальше? Не снижается?
Снова пауза.
— Нет. Вероятно, это ракеты, у которых отсутствует возможность отмены, — предположил Ильич.
— Да, всё верно, — подтвердила Люсинда. — Сказали, что семь ракет отозвать не могут, приносят извинения за доставленные неудобства.
— Твою ж мать! Заткнулись все, со зверем буду говорить…
Волчок, он же востроскруча — космический зверь, который одновременно и гравитацию создаёт, и служит по необходимости щитом, отталкивая летящие в него ракеты. Только вот далеко не каждую ракету он может заметить.
— Волчок, не подведи… — прошептал Арсен, стоящий рядом.
— Приготовиться к удару, — сказал батя.
В следующий миг нас понесло в бок. Зашумело, затрясло, заштормило, загремело. Затем послышался свист. Очень нехороший свист — до этого я слышал его только в кино.
Следом хлопнули гермомембраны на дверях — и сразу выгнулись.
— Фиксирую падение давления в новосом отсеке, десять процентов в минуту, на верхней палубе — пять процентов в минуту.
— Ко мне, живо! — скомандовал батя. — А то сейчас в вакуум выдует нахрен.
Глава 2
Черная коробка
Все рванули в сторону капитанского мостика, но отец развернул роботов.
— А вы двое — останьтесь! Ремкомплект в зубы — и пробоину искать.
Верхняя палуба хоть и находится наверху, на самом виду — наиболее бронированная, с многослойной обшивкой. Единственные слабые места — туннелизаторы и просмотровые окна. По уму их бы разместить подальше и от пульта управления, и от жилых кают, но в условиях, когда на стометровую дуру полтора землекопа в экипаже — выбирать с компоновкой узлов не приходилось. Как потом стало ясно, осколок боеголовки одной из ракет прошиб туннелизатор, а через него — не то в систему отопления, не то — в вентиляцию.
