Чуров, чувствуя себя немного странно — вообще-то здесь он задаёт вопросы, а не ему приказывают, заглянул в папочку…
— Впрочем, не надо! Все ваши вопросы вообще не о том! — вдруг махнула рукой Арония.
Часть 2
6
— Как — не о том? — обиделся Чуров. — Арония Викторовна, расскажите, где и при каких обстоятельствах вы познакомились с Назирой Боевой? — строго спросил он, косясь на камеру.
А затем, незаметно, и в сторону зеркального окна. Он очень боялся её новых откровений. Хотя — куда уж больше, чем знакомство с этой Боевой, государственной преступницей.
«Вдруг она сейчас и имя главы группы назовёт? — ужаснулся капитан. — Е-моё! Что ж делать?»
— Так я вам вже казала — я з цэю Боевой зовсим не знайома! Товарищ капитан, включите ж логику! — ответила Арония, обаятельно усмехнувшись в камеру. — И ныяка я вам нэ террористка! Як бы ж я знала, шо там бомба рванёт, рази б я села у цю маршрутку?
Кажется, Проша совсем взял в ней верх. А в общем даже и неплохо — хоть спесь с Чурова сбила. А то як бонбу у башибузуков отыматы та ёму в белы рученьки подаваты, так — «красавица и спортсменка», а як решила ще трохи допомогаты, так и веры нету.
Капитан, — действительно безо всякой спеси, ошеломлённо прислушивался к её речам, окончательно утеряв свой строгий вид.
— Што? — растерянно спросил он.
— А зачим бы мени пидставлятыся? — и далее говорила на балачке девушка. — Як бы ж я знала про цэ, то бижала б от цей маршрутки так, шо тики пятки свиркалы б. Наркоманка з бонбою в оклунке, ще и з телефонной кнопкою в кармане — цэ дуже поганое сосидство.
— В оклунке? — непонимающе сдвинул брови капитан, чувствуя, что над ним смеются. — А-а, в сумке? В мешке, значит? Вы — казачка? И откуда вы узнали про этот оклу… Про сумку? Что в ней бомба? — спохватился он, пытаясь перехватить инициативу у этой странной девушки.
Вдруг утерявшей свою похожесть на фотомодель, а превратившуюся в некую ведьму Солоху из…, в общем, неважно откуда. В ведьму. Вон, даже косина в смеющихся очах…, в глазах, появилась.
— Да, я имию казачьи корни, — гордо кивнула девушка. — И ще знаю чеченску и адыгскую мову.
«Вот это он и есть — облом обломыч, — ужаснулся капитан. — Она чеченка».
— Чеченский? Вот как? — зло покосился он на камеру. — Вы оттуда родом?
— Нет, в этой жизни ни разутам не бывала, — усмехнулась Арония. — Давайте я вам расскажу всё о себе, а вы решайте — террористка ли я. И тогда, может, уже делом займёмся. Надо и остальную банду ловить, — покосилась она на зеркальное окошко.
Там её, точно, внимательно слушали. И её сокол уверенно говорил, что среди этих слушателей был и подковник Щеглов. К нему она сейчас и обращалась — похоже, капитан тут уже не главный. Да и не в счёт он, поскольку хочет помочь ей, а надо — Боевой.
«Что бы этому подковнику такое показать? Чтобы он поверил мне?» — прикинула она, продолжая говорить:
— Владислав Богданович, вам знакомо такое слово, как: «интуиция» — чуйка, если по-кубански? — насмешливо подняла брови неисправимая Арония. — А слово — «телепатия»? Иначе говоря — чтение мыслей на расстоянии и умение внушить свои? А, знакомо, значит? — не дав ему возразить, ехидно продолжила девушка. — Хотя вы сейчас и подумали, товарищ капитан, что это к вашему делу, — кивнула она на папочку, лежащую перед ним, — не относится. Ещё как относится! Поскольку я этим даром и ещё многими другими владею. Про бомбу и имя Боевой я телепатически считал-а с её туманных мыслей. Знал-а бы о ней и о банде террористов гораздо больше, да она, как известно, была под воздействием сильных наркотических веществ. Так что мне оставалось только действовать, спасать пассажиров и саму Боеву. Что я и сделал-а. Ну, применил-а к ней один приём — чтобы вывести из строя окончательно. Так цэ ж для её пользы. А то б она нечаянно бед бы натворила.
«Надо следить за собой, — промелькнула у Аронии мысль, — а тоя всё норовлю, как Проша, говорить о себе в мужском роде. Совсем запугаю Чурова».
— Я не верю ни одному вашему слову! — тоже покосился на зеркальное окно капитан. — И тому, что вы знаете чеченский язык, если там не бывали. Вы же НЕ были там? — с нажимом проговорил Чуров. Арония отрицательно покачала головой. — Напоминаю — Б-ва по-русски ни говорить, ни, тем более — думать, не умеет. Поэтому сейчас мы ищем переводчика. А когда она заговорит, то для вас, Арония Викторовна, будет уже поздно, — пристально взглянул он ей в глаза. А вдруг и он владеет этим, этой…, телепатией. — И тогда сказочки про способности и знание языков вам уже не помогут. Не надо дурить нам голову! — снова покосился он на зеркало. — А явка с повинной значительно облегчит вашу вину. И сбавит срок.
— Срок? За то, что я пассажиров спасла и помогла обнаружить бомбу? — прищурилась девушка. — Хотя могла этого не делать. И, будь я террористкой, зная о планах Боевой, просто свалила бы из маршрутки! Или вовсе бы в неё не села! Я и дальше хочу вам помогать — найти остальную банду! Для этого мне необходимо увидеть Боеву! И попытаться считать с её мыслей их местоположение! Вернее — то место, где сейчас находится её сын, захваченный бандитами. У матери с ребёнком всегда особая связь. Вот это и есть мои честные и правдивые показания, товарищ капитан! — заявила она, откидываясь на спинку.
Жаль, торжественность момента испортили протянутые к столу, вернее — притянутые к нему наручниками, руки.
Тот сидел в полной растерянности. А лейтенант Тимошенко неустанно строчил в своих листочках, ехидно на неё поглядывая. Арония просто слышала, как тот хохочет, будто наблюдает сейчас забавную пьесу. А капитан в это время прикидывал, как ей, Аронии, помочь. Похоже, уже никак — она сама себя утопит…
— К слову сказать, если б я была пособницей террористов, то легко могла, не дожидаясь вас, исчезнуть с места событий. Ещё там, из опасной зоны. Или отсюда. Думаете, это сложно? Да ничего подобного! Какая вам ещё явка нужна? — ехидно проговорила Арония.
Её серые глаза сияли, на щеках горел румянец возмущения, а тёмные и длинные волосы окутали её, будто мантия. В этот момент девушка была очень похожа на… ведьму. На свою мать, ведьму Аринану. Симпатичную такую ведьму, но очень опасную. А может, на фотомодель. Из тех — немного злых и высокомерных, которых некоторые осуждают за столь неоднозначный образ красоты. Например — водитель маршрутки, Олег Сергеевич. Правда, рост у Аронии не дотягивал — чуть больше ста семидесяти. Те все дылды…
— Такой красивой подследственной у нас ещё не было! — вдруг проговорил лейтенант Тимошенко.
— Наверное, я здесь для того, чтобы получить от вас за это вот эти эксклюзивные «браслеты», — приподняв руки, позвенела она наручниками. И спросила лейтенанта: — Считаете это справедливым?
— Не я их одевал, — философски протянул тот и уткнулся в свои листочки.
Капитан Чуров ревниво покосился на Тимошенко и сухо проговорил:
— То, что вы могли сбежать, Арония Викторовна, ещё доказать надо. Если это так, то вам это зачтётся на суде, — пробормотал капитан, считая, что девушка сказала неправду.
«Но ведь это правда! «Будь честна, даже если это невыгодно»! — окончательно решилась Арония. — Не знаю, что из этого получится, но я это сделаю!»
— Скажите, Арония Викторовна, какими ещё уникальными дарами вы владеете? — тем временем сурово спросил капитан, снова заглянув в протокол. — Кроме телепатии и интуиции? Где вы, например, обучались спецтехникам?
— Спецтехникам? Да так — всюду по трохи! — отмахнулась девушка, прикидывая, с чего начать.
— И гипнозу, и управлению людьми? Откуда вы, студентка математического факультета, знаете боевые приёмы? — занудно спрашивал капитан, решив придерживаться принятой первоначально схемы. — Где учились вязать особые узлы? Назовите организацию.
— Ага, — усмехнулась Арония, устав говорить ему чистую правду. — А ще я вмию запросто сымать оци проклятущи браслетки! — заявила она, указав подбородком на свои наручники — И становитыся невидимкою! Давайте сыграем с вами в прятки, капитан!
