Последние слова c ревом убиенного ворвались в мой разум и на мгновение парализовав. Я швырнул мужчину наземь и вытащил из повязанных на поясе кишок булаву. Десяток моих воинов уже поравнялись со мной, держа свои мечи нацеленными на невидимого врага, нападение которого можно ждать откуда угодно, даже сверху.
Я бросил взгляд на соседние дома, заглянул между ними, уходя глазами в скрываемую тенями глубь деревни, где кроме песчаных троп, высоких пальм и множества домов не было ничего подозрительного. Ветер над нашими головами гнул макушки деревья, кричали птицы, а позади морские волны с приятным шумом разбивались о скалы. Слишком спокойная обстановка для сражения. Но, может оно и к лучшему.
Глава 16
По моей команде несколько моих воинов двинули вперёд. Я прошёл мимо валяющегося на земле Гуция, и уже собирался снять со спины щит, как услышал позади себя задыхающийся голос.
— Капитан, постойте…
Голос принадлежал коротышке. Бэтси продолжала крепко держать его за шкирку, и когда он попытался шагнуть в мою сторону, она в туже секунду с силой отдёрнула его назад. Толстяк не устоял перед женской мощью и неуклюже завалился на землю.
— Бэтси, отпусти его, — попросил я, подходя к ним.
Мощная лапища выпустила ворот рубахи, позволяя коротышке сделать глубокий вдох. Его рот жадно хватал воздух, а глаза жутко закатывались, будто невидимая рука продолжала его душить. Но когда я встал совсем рядом, он уловил мой взгляд и произнёс:
— Капитан, здесь нет никого, — он начал растирать шею своей пухлой ладонью. — Поверьте мне.
— Мужчина по имени Гуций говорит обратное, — сказал я.
— Гуций — глупец! — вдруг выкрикнул он. — Те самые воины, которых вы пытаетесь отыскать в моей деревне — и есть вы. Гуций имеет ввиду вас. И помимо вас, в нашей деревне больше нет никого, кто способен держать в руках оружие.
По лицу толстяка было ясно одно — он не врёт, но я перестраховался. Длинная шеренга из воинов в кровавых доспехах медленно двинула через деревню, заглядывая в каждый дом.
— Вы напугаете людей! — крякнул толстяк.
— И что с того? — спросил я, с удивлением всматриваясь в подрагивающее от возмущения лицо распластавшегося на земле господина. — Мы не причиним никому вреда. Если только люди сами не решат противиться нам.
— У нас дети…
— Заткнись! — не выдержал я и гаркнул на толстяка.
— Вы — варвары!
Мы — варвары? Действительно? И кто вообще этому комку теста дал право сравнивать нас хоть с кем-то, проживая на этом райском островке? Ублюдок явно зажрался.
Не скрою, но он меня разозлил.
Я подлетел к нему и схватил за ворот рубахи. Я хотел оторвать эту тушу от земли, встряхнуть, поднять на ноги, но льняная рубаха не выдержала, лопнула, оставив в моих пальцах рваные лоскуты. Швырнув их в сторону, я наклонился к толстяку, уставился в его глупые глаза, не понимающие всей опасности, нависшей над их головами, и громко гаркнул:
— Когда в деревню прибудет стража?
Сомкнув до бела губы, он оторвал глаза от моего лика и бросил взгляд мне за спину. Я обернулся, прекрасно понимая, что ничего страшного там не происходит. Внутри моей груди мерно билось сердце, поддерживая общий ритм всех сердец, служивших мне верой и правдой. Каждый мой воин жил в моей груди, и, если бы случилось хоть что-то — я в тот же миг узнал об этом. Но любопытство вынудило меня последовать за взглядом толстяка.
Обернувшись, я увидел множество испуганных глаз. Местные жители покидали свои дома, выходя на улицу с детьми на руках. Детский плачь быстро заполнил улицы. Напуганные матери с силой прижимали к себе отпрысков, когда мои воины проходили рядом, а когда кровокож ладонью в кровавой корке убирал их со своего пути, чтобы заглянуть в глубь дома, женщины разразились криками и заливались слезами. Наше поведение пугало их, хоть в нём не было и капли агрессии.
— Чего вы боитесь? — я вновь бросил взгляд на коротышку.
— Что вам от нас надо? — дрожащим голосом промямли он.
— Я еще раз повторяю, когда прибудет стража?
К моему удивлению, на его лице проявилась еле заметная улыбка.
— Стража прибудет нескоро. Мои волосы поредеют и успеют посидеть, а брюхо станет еще больше, когда корабли уйдут вновь за горизонт.
— Что ты имеешь ввиду? — спросил я, но ответ уже медленно вылезал из чертогов моей памяти.
— Капитан, вы пугаете меня! Это вы мне должны рассказать, с каким интервалом корабли уходят в плавание.
— Пять лет, — ответил я. — Каждые пять лет.
— Да, через пять лет сюда прибудет стража во главе с судьей Анеле. Они заполнят все корабли и уйдут за горизонт. Пройдёт месяц, и кровавые паруса озарят небо красным сиянием, принеся нам весть о своём возвращении.
— Ты ждал нас?
— Да. Я ждал корабли с солдатами. Судья Анеле предупредила меня по возвращению, что вслед за ней прибудут еще корабли.
— И что ты должен был сделать?
— Всё, как всегда, новых инструкций не поступало. Я должен принять корабли, а вас направить в город.
— В город? В какой?
— В строящийся, вон там… — толстяк ткнул пальцем куда-то в даль за моей спиной, где кроме высоких пальм и спрятанных в облаках верхушек гор я ничего не увидел.
— Ты укажешь мне дорогу?
— Я⁈ Дорогу никто не знает.
— С каждой минутой всё интереснее и интереснее.
Судья Анеле явно ведёт свою игру, в которую успешно втянула меня. Всё, что мне остаётся — идти за ней по пятам, или начать прокладывать свою тропинку. С толстяком нужно хорошо поговорить, но в иной обстановке, в более спокойной.
К этому моменту мои воины успели обойти всю деревню, несмотря на её немалые размеры. Домишки, коих здесь была сотня, практически ничем не отличались от тех, что были построены на старой земле. Брусовой каркас с дощатой или соломенной крышей. Было одно отличие, которое я сразу заметил — стёкла. Окна в домах небыли застеклены, что легко объяснялось местным климатом. Солнце жарило так, что лицо Ансгара и Бэтси лоснилось от обилия пота, а их кожа разила невыносимым духом подкисшего мясца.
Я дал обещание Роману, что ни я, никто либо другой из моей армии не посмеют прикоснуться к местным жителям. И даже если вдруг что-то произойдёт, то нарушитель уговора лично будет казнён моей рукой. Роман поверил мне.
Но я был вынужден перестраховаться.
Мои воины выстроились глухой стеной, отделив деревню от джунглей. Я никак не хотел напугать людей или в чём-то ограничить; им разрешалось вести привычный образ жизни, и даже уходить за образовавшийся кордон. Так было мне спокойнее, незваные гости могли появиться в любой момент, и мне не хотелось их прозевать, даже не смотря на заверения Романа, что нас никто не потревожит.
На своих кончиках пальцев я быстро ощутил власть. Каждый день я прогуливался по улицам деревни, бросал взгляд на людей, которые в ответ опускали свои лица, боясь даже заглянуть мне в лицо. Меня боялись.
Боялись нас. Освободителей…
Но кем точно мы были для них — так и останется для меня тайной. Проклятые земли, как их тут называли, были освобождены мною, а здесь, видимо, мы стали завоевателями. И данная деревня была первым моим завоеванием. Ну как минимум, мы могли пользоваться местными благами ни за что не платя. Разве столь приятный пустяк нельзя приписать к моим достижениям как завоевание?
Уцелевшие люди Ансгара, да и сам он, получили достаточно еды и воды, чтобы полностью восстановить силы. Им ни в чем не отказывали. Каждый воин получил кров и мягкую кровать. За каждым воином был особый уход, пока он восстанавливался от тяжёлого путешествия. Я лишь боялся, что к хорошему быстро привыкаешь и наш дальнейший поход может оказаться под угрозой. Но я зря волновался. В глазах Ансгара пылал какой-то нездоровый интерес к происходящему. Как только его тело наполнилось силой, он потребовал вернуть ему его булаву из отцовского черепа и настоял, чтобы я дал ему ответы на волнующие вопросы. Он удивился, узнав о плане. План, который нас вынуждал находиться в деревне.
