— Я еще раз повторяю, где мне найти питьевую воду.
Он убрал от лица трясущуюся руку и ткнул пальцем в сторону деревни.
Я посмотрел в сторону возвышающихся над невысокой травой деревянных крыш нескольких домов у самого спуска к причалу и спросил коротышку:
— Сколько еще таких уродцев с оленьими головами там обитают?
Дрожащий голос выдавил:
— Нисколько.
— А сколько воинов, таких как я, там обитают?
— Нисколько.
Отличные новости, если только он не пиздит. Коротышка весь трясся и готов был залить штаны мочой, не думаю, что в таком состоянии кто-нибудь решился открыто врать, да еще мне в лицо. Но я буду полным идиотом, если попрусь туда в одиночестве.
Не прошло и пары минут, как деревянная пристань мучительно взвыла под весом моей армии, покинувшей корабли.
Осси подошла ко мне вместе с Ансгаром. Паренёк выглядел уныло, голова поникла, еле уловимый взгляд из-под лба и свалившихся влажных волос напоминал взгляд обдолбившегося в слюни любителя клея. Если бы Осси не держала его под руку, он бы и шага не сделал.
— Какой у нас план, Инга? — спросила Осси, поглядывая на коротышку с каким-то омерзением.
— Мы идём в деревню, — ответил я, и поднял толстяка на ноги, крепко схватив его за рубаху, которая не выдержала вес трясущейся тушки и порвалась.
Я хотел попросить Осси приглядеть за ним, но бросив взгляд на воительницу, позади неё я увидел идущую к нам Бэтси. Я не сразу её признал, даже принял за местную, но, когда она подошла совсем близко, осунувшееся лицо вызвало у меня тревогу. В день отплытия она запомнилась мне как ком расползающегося теста, а сейчас я видел болезненную толстуху, потерявшую половину веса. И худоба не красила её, от слова вовсе. Кожаный жилет висел мешком и наперекосяк, уродливая секира за спиной будто перевешивала хозяйку и тянула к земле. Бесспорно, Бэтси выглядела получше Ансгара, но всё равно, её печальный вид вызывал внутри меня жалость и отвращение.
— Бэтси, присмотри за этим важным парнем, — я ткнул подбородком в сторону толстяка в рваной рубахе.
Бэтси с трудом выдавила улыбку и схватила его за шиворот. Тот от испуга чуть не выронил планшет.
— За мной! — скомандовал я, и повёл своих воинов в сторону деревни.
Я не спускал глаз с лестницы, тянущуюся от пристани в деревню. С каждым шагом я представлял, как кровокожи выбегали из деревни нам на встречу и бросались на нас. Спускались по лестнице ощетинившейся мечами лавиной и окутывали нас, вынуждая биться до последнего. До последнего вздоха, когда мы уже так близко. Когда проделан такой путь, что прожитая жизнь может показаться пылью, которую сдула собака со своей лежанки.
Но всю дорогу я напрасно крепко сжимал булаву и щит.
Даже когда я взобрался по лестнице, и моя ступня коснулась вытоптанной земли, никто не бросился на меня с занесённым мечом. Никого из тех, кто мог бы для нас представлять хоть какую-то опасность.
Я опустил булаву и двинул на встречу вышедшему из ближайшего дома мужику. Как и коротышка, он был одет в дешёвые одеяния, влажные от пота и протёртые до дыр. Он не испугался меня, стоял на месте, вытирал руки тряпкой и спокойно наблюдал за мной. Я закинул щит за спину, а рукоять булавы сжал покрепче, мало ли что.
Наша с ним встреча оказалась чистой случайностью. Он вышел ни на звуки драки, которые явно должны были долететь до деревни, и хотя бы заставить местных жителей задаться вопрос: а что там происходит? Но, ничего подобного. Мужчина покинул дом ради сушившейся рыбы на натянутых от дома до столба верёвках. Как ни в чем не бывало, мужчина подошёл к развешанной рыбехе и при помощи ножа принялся срезать одну. На меня он поглядывал одним глазком, как на дворнягу, что постоянно мозолит глаза во дворе. Мой вид ничуть его не смущал, или тем более пугал. Но вот когда за моей спиной начали появляться всё новые и новые кровокожи, он явно напрягся.
Мне оставалось до него пару шагов, когда он разинул рот и собрался что-то выдавить из своей пересохшей глотки.
— Мне нужна вода, — потребовал я, встав перед ним и заглянув в его зеленющие, как летний лес глаза.
Он медленно опустил руки, сжимая нож и срезанную рыбину.
— Конечно, — сказал он, сглотнув. — В доме бочка.
Мне не хотелось вламываться в дом как какой-то варвар, и пугать его жену и детей, если они конечно же у него есть.
— Принеси мне кувшин, — вновь потребовал я, не спуская с него глаз.
— Да, конечно, — бросил он и скрылся в доме.
Когда он вернулся, возле меня уже стояла Осси вместе с Ансгаром. Местный мужик очень удивился, увидев среди нас живого человека. Я вырвал из его застывших рук глиняный кувшин и передал Аснгару, что вызвало еще большее удивление в мужских глазах.
— Если нужна еще вода, — сказал он, — я могу принести.
— Позже, — бросил я.
Пока Осси помогала Ансгару напиться вдоволь, я спросил у мужика:
— Сколько вас здесь проживает?
— Что вы имеете ввиду?
— Местных жителей, — уточнил я.
— Я не понимаю вас.
Я поверил ему. В его взгляде было больше изумления, чем в моих глазах, когда я видел сложенные снарядами дома в детстве. Происходящее на глазах мужчины было неестественным, и быть может, даже незаконным. Любая моя просьба или вопрос вызовут в нем еще больше сомнений и породят еще больше встречных вопросов.
— Как тебя зовут? — спросил я.
Ненадолго задумавшись, мужчина ответил:
— Гуций. Меня зовут Гуций.
— Послушай меня, Гуций, я хочу знать, сколько людей проживает в этой деревне.
— В этой деревне? Вы так говорите, словно ступили на эту землю впервой.
— Гуций, ты не поврешь мне, но так и есть.
— Как…
Он умолк и выпучил глаза, увидев за моей спиной Бэтси, тащащую за шкирку коротышку. Вот это явно стало для него ситуацией, ну никак не вписывающейся в местный устой.
— Зачем вы так обращаетесь с господином Романом? — промямлил он.
Я задёрнул бровку, осознав довольно-таки нехилый статус коротышки, над которым мы так неплохо поиздевались. В любом случае, это ничего не меняет.
— Он плохо себя вел, — ответвил я, и снова заглянул в его зеленые глаза, в которых начал просыпаться страх.
Я прекрасно понимал, что деревня, в которой мы находились, была что-то типа порта, или перевалочного пункта, через который проходили сотни тысяч кровокожих. Молчаливые воины стройными рядами вышагивали по улицам деревеньки, не задавая лишних вопросов. Каждый день сюда как приходят корабли, так и уходят. Каждый день одно и тоже. Ежедневная рутина, однообразные разговоры, одни и те же действия.
Но не сегодня.
Нет-нет-нет, сегодня совсем другой день! Сегодня будет всё иначе, и не только у местных.
— Гуций, — я повесил свою булаву на пояс, рядом с булавой Ансгара, чем вынудил мужские глаза округлиться и прилипнуть к моему оружейному набору. — Твой приятель убедил меня в том, что в этой деревне нет никаких воинов, помимо меня и моих людей. Это правда?
Мужские глаза были прикованы к моему поясу из кишок Дрюни, внутри которых продолжал вести жалкое существование мой друг, бесцельно двигаясь в своей ловушке от одного конца к другому. Каждое движение голодного паразита сопровождалось коротким вздутием влажных стенок, пульсацией и толчками. И каждый толчок заставлял мужчину нервно дернуться, моргнуть, или вовсе, зажмуриться от страха на короткий миг. В охватившем его разум оцепенении он ничего мне не скажет, даже не промычит связного предложения мне на ухо.
Я попросту теряю время! Почему, чтобы из кого-то вытащить несколько необходимых мне слов, нужно всегда прибегать к силе?
Я схватил его за шею и сдавил пальцы.
Ну вот, гораздо лучше! Мужчина вылупил глаза, успевшие налиться кровью, и разинул пасть с грязными от налёта зубами. Влажный язык забился как попугай в клетке. Наконец, он начал хрипеть, и этот сбивчивый хрип напоминал слова.
— Я… я… не пони…
Мне пришлось ослабить хватку.
— Я не понимаю вас, — густая слюна брызнула ему на подбородок и попала мне на ладонь, — в нашей деревне множество воинов…
