Я подошёл к сидячему на коленях Ансгару и помог ему встать. Парень закряхтел, но сумел подняться практически без моей помощи.
— Руки за спину, — сказал я ему.
— Считаешь, это необходимо в моём состоянии? — спросил Ансгар, неохотно заводя руки за спину.
— Для пущего эффекта, чтобы не было никаких сомнений.
Запястья паренька я обхватил чем-то похожим на стальные наручники, только из крови. Не туго, да и прочность их была соизмерима с трухлявой веткой; стоит ему потянуть руки в стороны, и они лопнут. Его булаву из отцовского черепа я повесил себе на бедро, рядом со своей. Так, на всякий случай. Сегодня Ансгар будет играть моего заложника, долгожданный трофей, который удалось пленить в нелёгкой схватке. Только вот кому его представлять — я понятия не имел, но раз уж есть план, необходимо его придерживаться.
На других кораблях сохранялось спокойствие, никто не высовывался и не подавал никаких звуков — это тоже было по плану. Я окинул взглядом все судна, и только после того, как убедился в твёрдо придерживаемой линии плана, принялся реализовывать следующий шаг.
Взяв под руку Ансгара, мы двинулись в сторону брошенного на причал трапа. Уже подойдя к нему, к своему удивлению я увидел вышедшую из деревни к нам на встречу неуклюжую фигуру.
— Начинается, — прошептал я Ансгару, и мы вместе вступили на трап.
Пока мы спускались, к фигуре присоединились еще две — в несколько раз выше и шире. Троица двинула в нашу сторону по широченному деревянному мосту, соединяющего пристань с деревней. Агрессивного поведения я не заметил; фигуры спокойно шли, никто не обнажил оружия, и даже не проорал ничего угрожающего в нашу строну. Хороший знак, обнадёживающий.
Когда мы спустились на пристань, идущим к нам фигурам оставалось пройти несколько кораблей. И чем ближе они подходили, тем лучше я мог их разглядеть. По середине, и видимо, самый главный, вышагивал пухлый коротышка в дешёвом шмотье: льняные портки и рубаха с кожаной безрукавкой. С боку на поясе болталась кожаная сумка, держащаяся на тучном теле тонким ремнём, перекинутым через плечо. В руке мужчина держал что-то похожее на папку, но главное, что это не было оружием. А вот те двое, что шли по обе стороны, уже представляли для нас явную угрозу. Ими оказались уже знакомые мне уродливые звери — медведи с головами оленей. Они шли подобно людям, передние лапища чуть покачивались вдоль тел, затянутых в кровавые доспехи, а кустистые рога бросали огромную тень на пристань в виде дерева, которое приближалось к нам всё ближе и ближе.
Когда до нас оставалось несколько десятков шагов, коротышка и его свита вдруг замерла. Он поднёс папку к лицу, видимо что-то там прочёл, потом снова глянул на нас, а потом вновь двинул в нашу сторону.
— Капитан, — резко гаркнул коротышка, подойдя к нам так близко, что я смог разглядеть его уродливые губы и хитрые глазёнки, прячущиеся за опухшими веками.
От него разило потом хуже, чем от Ансгара. Рубаха была грязной, вся в пятнах и дырах. Штаны с трудом держались за огромное брюхо туго схваченной верёвкой, связанной из тонких кусков кожи. Он не вселял страха, наоборот, его вид вызывал у меня отвращение и жалость, и еще желание — заткнуть ему пасть, чтобы больше не чувствовать ту вонь, которой он меня обдал.
Обрюзглая рожа с несколькими подбородками быстро изучила меня, пробежавшись по моему доспеху словно сканер. Когда его рожа опустилась до моих сабатонов, не поднимая головы, он перевёл взгляд на обувь Ансгара, и принялся сканировать его.
Каждое подёргивание тучной головы вызывало внутри меня напряжение, мне хотелось опустить правую руку и положить ладонь на одну из булав, только бы почувствовать себя в безопасности. Но нельзя, это покажется через чур подозрительным.
Когда коротышка закончил изучать Ансгара, он вновь перевёл взор хитрых глазёнок на меня и спросил:
— Капитан, откуда вы прибыли?
Вопрос несколько ввёл меня в ступор. Мне казалось, что ему хватит одного взгляда на наши корабли и, тем более, на Ансгара, чтобы сделать выводы и догадаться, от куда мы приплыли. Но мне и в голову не приходила мысль, что кровокожи, помимо нашей земли, посещают и другие. Я напряг мозг и выдал:
— Мы прибыли с проклятых земель.
Коротышка поднёс к лицу папку — это оказалось подобие планшета с листком бумаги. Глазёнки забегали по листку, голова запрыгала, перескакивая с одной строчки на другую. Кривые губы медленно пережёвывали еле различимые слова, но одно слово я смог уловить: проклятые.
— Здесь указано, — сказал он, оторвав взгляд от листка и уставившись на меня, — что в проклятые земли убыло десять кораблей, а на пристани я вижу семь, не беря в расчёт судно, что прибыло несколько дней назад.
— Мне не хватило людей для управления еще двумя суднами.
— В каком смысле? — с явным удивлением спросил он, мотнув головой.
Его расспросы начинали меня раздражать. Я уже был готов сорвать с пояса булаву и разбить ему голову, но меня отрезвляли два медведя-оленя, стоящие рядом и переминающиеся с лапы на лапу. В любом случае, ситуацию нужно брать в свои руки.
— Да в таком! — гаркнул я, чем явно удивил коротышку. Он даже отпрянул, а вот его свита так и осталась стоять прикованной к причалу. — Я потерял много людей! Те два корабля — мне некем было их занять, некому было расположиться на палубе, взяться за вёсла и вывести судна из гавани.
Коротышка потупил взгляд на свой планшет, голова снова задрожала, словно висела на шарнире.
— Две тысячи воинов, — сказал он. — Тут сказано, что убыло две тысячи воинов, капитан! И сколько же вас осталось?
— Пять сотен, — бросил я, держа под руку с трудом держащегося на ногах Ансгара.
— Пять сотен, — повторил коротышка, а затем поднял голову и посмотрел на стоявшую по левую руку оленью морду, опустившую на него свой чёрный глаз.
Огромные влажные ноздри зверя вдруг раздулись, раздалось фырчанье. Он начал жадно втягивать в себя окружающий воздух, и мне показалось, что он пытается что-то унюхать. Как ручная ищейка он принялся всюду тыкать своей мордой. Жутко мычал и раздувал грудь каждый раз, когда нацеливался носом в сторону очередного корабля. Кровавый доспех неприятно скрежетал на огромном теле, заставляя мня нервничать еще больше.
Когда олень закончил вынюхивать, коротышка сказал:
— Верно, пят сотен. Вы понесли большие потери, но не мне давать оценку вашему поражению или успеху.
— Успех! — рявкнул я. — Однозначно, это был успех!
— И в чём он выражается?
Я грубо выставил вперёд Ансгара, демонстрируя свою «добычу». Он застонал, и это не было игрой.
Этот уродливый мужчина, ростом мне по грудь с явной брезгливостью отступил, чуть почуяв разившую от Ансгара вонь, хоть она была и не сравнима с вонью самого коротышки. Хитрые глазёнки вновь изучили юного правителя с каким-то нездоровым отвращением, а после перекинулись на оленью голову, стоящую по правую руку.
Животное тут же раздуло ноздри, грудь широко вздулась. Мутант принялся вынюхивать корабли, как это делал его сосед. Я сильно сомневался, что зверьё сможет учуять на таком расстоянии смердящие потом тела внутри кают, но, когда олень закончил, выдохнул и уставился чёрным глазом на коротышку, я офигел от услышанного.
— Пять десятков рабов, — пренебрежительно выдавил он из себя. — Далеко не разумный обмен. Полторы тысячи солдат на пять десятков рабов.
— Этот солдат сойдёт за десять тысяч искусных воинов! — заявил я, чуть встряхнув Ансгара.
— Кто это? — спросил коротышка.
— Имя этого воина Ансгар! Он — сын Лофказа.
Наконец-то мои слова произвели впечатление. Глаза коротышки целиком вылезли из-под опухшим век и заискрились удивлением. Он тяжело задышал, снова уткнулся в свой планшет за ответами. Складки на лбу заходили волнами, ёжик сальных волос заблестел еще сильнее. Обильные капли пота пересекли его обвисшие щёки и забарабанили по листку, словно утренний дождь по крыше. Низкорослый мужчина опустил глаза в самый низ своего планшета, затем еще раз полностью изучил листок, спустя несколько секунд еще раз, и каждый раз его лицо обретало новые черты. Удивление медленно стиралось, а на его место приходило безразличие.
